- Для меня всё возможно. И если это твоё единственное условие, я готов тебе оказать такого рода услугу. Я тебя отвезу к Никите. Но после, ты отправишься в Москву. И будешь там послушной. Ну, а Никите я охрану обеспечу, чтобы ты не переживала за него. Да и мне так будет спокойнее.

Уже когда мы были в машине, я сказала отцу:

 - Теперь я понимаю, почему мама тогда...

- Заткнись! Ты ничего не знаешь! И ничего не понимаешь!

- Напрасно ты так думаешь. Я уже далеко немаленькая девочка. И давно уже поняла, почему она предпочла покинуть мир, в котором тебя стало слишком много. Ты её вытеснил. И она ушла. Ушла туда, где даже твоё могущество бессильно.

- Прекрати говорить о ней!

- О ней... - усмехнувшись, повторила я. - Ты её никогда не называешь по имени. Она для тебя только моя мать. А между тем, она тебя когда-то любила... Как впрочем и я. Но у тебя уникальная способность - ты топчешь тех, кто тебя любит и кто тебе предан. Я долго думала, почему так происходит с тобой? Ответ меня поразил своей простотой. Ты неспособен на любовь. Поэтому и выворачивают наизнанку тебя эти чувства в других.

- Замолчи!

Я замолчала. Ведь говорить, действительно, больше не о чем.

Доехали до какого-то загородного дома.

- Адрес можешь не запоминать, - ухмыльнулся отец, поняв, что я смотрю на номер дома. - После вашего разговора этого ублюдка перевезут в другое место.

Въехали в высокие ворота. Подъехали к парадной.

- Иди. Я подожду здесь. На всё про всё у тебя десять минут.

Поспешила выйти из машины. Охранник, дежуривший у двери в дом, подошел ко мне и указал на небольшое строение сбоку.

- Вам не в дом. Вам в сауну.

- Понятно.

Развернулась в сторону сауны. Охранник пошел за мной. Дверь в сауну открыл уже другой охранник. Я вошла вовнутрь и остановилась.

Никита был прикован наручниками к перилам лестницы бассейна. Сам бассейн был пуст. Охранники переглянулись и вышли, прикрыв за собой дверь. Я подбежала к лежащему на кафельном полу, Никите. Он на меня посмотрел мутными глазами.

- Никита! - кинулась его обнимать и целовать. - Они тебя били?

Он помотал головой.

- Нет. Что-то вкололи. Я не чувствую ног. И рук.

Его речь была замедленной. Он был трезв, но как во хмелю.

- Что же они с тобой сделали?

Но Никита мой вопрос проигнорировал и задал свой:

- У тебя всё нормально?

- Да, - выпалила я, и лишь потом вспомнила... - Нет. Плохи мои дела. Наши дела... Никит, отец выставил условие.

- Какое?

- Он хочет, чтобы я родила от Павла.

Никита оскалился и зажмурил глаза.

- Потребовал сделать ЭКО.

- А что думает по этому поводу Павел?

- Мне наплевать, что думает Павел! И отец тоже! Я люблю тебя и хочу детей от тебя! Только от тебя... Прости. Я...

- Тань... не мучай себя. Я знал, что мы глухо упрёмся в твоего отца. Но устоять и не рискнуть, я не смог. Ты слишком хороша, чтобы отказаться от тебя. Соблазн... он сильнее здравомыслия.

Прижалась к его щеке.

- Я умру, если с тобой что-нибудь случится.

- Уже случилось, Тань. И давно. Как только тебя увидел, так и случилось. Влюбился в тебя... Не переживай за меня. Я не умру. Спасай себя. Обещай отцу всё что угодно и уезжай подальше. Когда смогу, тебя обязательно найду. Но сейчас не говори, куда сбежишь. Сейчас я слишком слаб, чтобы сохранить твой секрет.

- Мне плохо без тебя, - прошептала и заплакала.

- Не плачь, Тань. Всё будет хорошо. Ты только не пытайся меня спасти. Сохрани себя. Когда смогу, найду тебя. Уходи. Прошу уходи.

- А как же ты?

- Сейчас не думай обо мне. Только о себе. Только о себе. Умоляю... уходи.

Каждое его слово, было сказано всё тише и тише.

Казалось, он засыпает.

Поцеловала его, обняла и встала с корточек. Уйти сразу не смогла. Но вошедший охранник грозно окрикнул и велел немедленно уходить.

- А как же он? Он же лежит на полу.

- Лучше на полу, чем в земле, - сухо сказал охранник со шрамом на щеке. – Иди куколка отсюда. Тебя ждут.

Я приросла к полу. Смотрела на Никиту и ничего не соображала. Куда идти? Зачем? Всё погрузилось в туман. Лишь спящее лицо Никиты могла ещё видеть.

Охранник схватил меня за рукав куртки и потянул к выходу. И лишь усадив в машину отца, выпустил из своей мертвой хватки.

- Ну, что... теперь всё поняла? - спросил отец, когда машина выехала за ворота.

- Да.

- Очень хорошо. В Москву поедешь с моим человеком. Сейчас заедем домой, переоденешься, возьмешь необходимые вещи и вперёд.

- Когда ты отпустишь Никиту?

- Он уже свободен. Я распорядился, сразу после беседы с тобой его отвезут домой, на квартиру. И до тех пор пока ты выполняешь свою часть договора его никто из моих ребят не побеспокоит. Но стоит тебе оступиться... он вновь окажется под ударом. Даже не сомневайся, вам больше не удастся сбежать от меня.

- Я и не сомневаюсь...

***

Прилетели в Москву.

Павел встретил меня в аэропорту с перепуганным лицом:

- Танечка, что случилось?

Я почему-то стала заикаться, и из моих слов он ничего не понял. Да и как можно понять, когда я сама не могла понять, что говорю. Павел обнял и повел в машину.

- Всё, всё успокойся. Потом поговорим. Потом.

Усадил на сидение, сам сел за руль и велел человеку отца, который меня всё ещё сопровождал, возвращаться в Краснодар.

Когда подъехали к городу, не выдержала. Меня будто прорвало. Я стала рассказывать о Никите, об условии отца. А Павел слушал. Не перебивал. Вопросов не задавал. И лишь когда я умолкла, он произнёс:

- А у меня Рудик пытался отравиться... Едва успели его откачать. Эта ревнивая бестия решил, что я его больше не люблю. Увидел моё фото в инстаграмме, где я на вечеринке в "Облаке" в кругу общих знакомых и сорвался. Сначала напился в баре, потом его понесло на более грубые подвиги. Кто-то его зацепил в баре и отвёз на какую-то квартиру. Там он провёл всю ночь. Я даже не хочу думать, что с ним там делали, - Павел нервно закурил, хотя до этого я вообще не знала, что он курит. - А утром, когда он приехал домой, наглотался таблеток. Хорошо, я как почувствовал и позвонил ему. Он долго не брал трубку, потом ответил. Попросил, его за всё простить. Я бросил всё, поехал к нему. Ну, а там... Это ещё хорошо, что он выжил.

- Где он сейчас?

- Я его на дачу отвёз.

- Он там один?

- Да.

- Поехали к нему?

Павлу аж полегчало от моего предложения, и он с радостью развернул машину прочь от города.

Рудик на деле оказался очень симпатичным худеньким парнишкой лет двадцати пяти. Его огромные серые глаза были почти перепуганными, когда Павел ввёл меня в дом.

- Рудик, это Татьяна.

Рудик кивнул, но промолчал.

- Она хотела с тобой познакомиться.

- Привет! - улыбнулась ему.

- Зачем? - испуганно спросил Рудик и отошел от меня на шаг.

- Не знаю, - я прошла вглубь комнаты и присела на диван. - Просто хотела посмотреть на человека, которого безумно любит Павел.

Павел смутился, прошел на кухню и стал готовить чай. Он громыхал посудой, а я стала рассматривать комнату.

- Хорошая дача. Уютная. У нас тоже была дача.

- Продали? - нервно спросил Рудик.

- Нет. Конкуренты отца взорвали. Сгорел мой домик. Благо я вместе с ним не сгорела, а то могла бы. И я и ещё один человек. Он случайно попал ко мне в дом в ту ночь и без малого не сгорел.

- Бомж что ли?

- Почему бомж? - удивилась я. - Нормальный парень.

- Мне просто показалось, что раз случайно проник в дом, значит бомж.

- Нет, Никита не бомж. Он... он...

Резко в комнату вошел Павел:

- Тише, Таня! Тише. Успокойся! Дыши ровно. Рудик, принеси воды для неё.

Павел очень хорошо чувствовал, когда меня накрывало. И всякий раз когда я начинала заикаться и мне будто воздуха не хватало, он каким-то необъяснимым образом переключал мои мысли, и мне становилось легче в его обществе.