Загудели рожки, толпа притихла. Они затрубили снова, и из крепости вышла длинная вереница людей. Они шли частями по цветам – группа в красном, в синем и белом, в коричневом и желтом. Наверное, это были восемь районов Олбана, но я насчитала только шесть групп. Похоже, Лэннана Долгорукого тут не было, другой тоже рискнул не прийти.

За атаманами в богатых одеждах, их семьями и советниками пошли воины в тех же цветах. Знать двигалась к сидениям на возвышении, а их воины окружили их. Я подумала следующем лете и мятеже. Здесь было очень много воинов. И повсюду были Силовики, они следили и были готовы ко всему. Из крепости вышли остальные Силовики в черной форме, но сегодня на их груди были серебряные эмблемы отрядов: Бык, Гончая, Орел, Лошадь, Волк, Котик. И Флинт шел во главе отряда Оленя. В маске, как и все, но точно он. Я заставила себя отвести взгляд. Я так сильно ощущала его присутствие, что он должен был тоже увидеть меня, и я понимала, как неправильно, что я здесь, одна. Если приведут Тали, если она все-таки сможет сбежать, что я смогу? Показать себя. Использовать дар и помешать всему мятежу. И Флинт будет в опасности. Но уже слишком поздно, толпа вошла, а врата, хоть и открытые, охранялись.

Силовики встали по кругу, разбавляя цвета черным. Я хотела, чтобы отряд Оленя не стоял рядом со мной, и они встали напротив приподнятых сидений. И теперь вместе с рожками зазвучали барабаны, и из крепости вышел король с сопровождением.

Я представляла короля Кельдека монстром, человеком, изъеденным страхами, ожесточенным годами ужасных поступков. Я не могла видеть его как человека. Но мужчина, идущий лениво к центру возвышенности, не был примечательным. Он пришел к власти лет в двадцать, сейчас ему было тридцать шесть. Он выглядел моложе. Его волосы были каштановыми, лицо – тонким, а черты были удивительно мягкими. На нем была богатая версия черного одеяния его воинов. Мне было страшно, что человек, у которого было столько власти, который совершил столько зла,… выглядел так обычно.

Рядом с мужем была королева Варда. Она была моего роста, бледная и в красном платье, темные волосы заплели в высокую прическу. Она поминала мне хищную птицу, может, кречета. Ее черты лица были напряжены, словно она искала добычу и была готова ударить. Последние пустые места заняли приближенные к королю: советники, придворные. Может, там были Поработители и люди с даром.

Глашатай с гулким голосом произнес короткую речь приветствия, потом встал король. Толпа притихла, а теперь и застыла.

- Добро пожаловать, люди Олбана, на мое пятнадцатое летнее Собрание! – голос Кельдека был сильным, звенел по полю. – Это время праздника, время нашим подопечным показать свою силу и умения, время всем, кто живет в этом светлом королевстве, показать свою верность. Наши атаманы принесут новые присяги верности. Будет показана выносливость, а в состязаниях будут участвовать воины и обычные люди. Вы знаете, мой народ, что Собрание – это награда и наказание. Не все вы радовали короля после нашей прошлой встречи. Не все вы показывали идеальную верность. На этом Собрании те, кто оскорблял меня, получат по заслугам. А те, кто порадовал, будут щедро вознаграждены. Приготовьтесь к трем дням развлечений, состязаний, особым дням. Вы шли долго, чтобы попасть сюда, и в конце мероприятий каждого дня всех вас будут кормить и поить элем.

Толпа хлопала, некоторые радостно вопили.

- Начнем, - сказал Кельдек. – Мой народ, покажите мне лучший Олбан!

Началось все с состязаний в силе – борьба, перетягивание каната, бег с мешками песка. Я начала задаваться вопросом, не придумал ли отец темную сторону Собрания. Глашатай объявлял каждое мероприятие. Вскоре стало ясно, что от зрителей требовалось показывать энтузиазм криками и свистом, подбадривать и оскорблять. Тех, кто молчал, вооруженные люди вытаскивали из толпы и, казалось, допрашивали. Некоторых увели и не вернули. Вскоре все вокруг меня вопили.

И все начало меняться. Состязания силы, в которых участвовали юные фермеры, рыбаки и воины, стали состязаниями выносливости. Снова перетягивали канат, но он был другим, он был сплетен из того, что стирало в кровь руки людей. Тех, кто отпускал, уносили Силовики, люди забрасывали их гнилыми овощами, а когда они кончились, люди начали бросать камни. Те, кто дошел до конца, были с белыми от боли лицами, скользкие от крови руки с трудом сжимали канат. Королева Варда смеялась. Но в конце состязания и победившим, и проигравшим позволили вернуться на меня. Я не могла изображать радость. Я не могла и показывать, что кричу. Я надеялась, что люди вокруг шумели достаточно, чтобы прикрыть мое молчание.

Дальше было состязание, в котором мужчины поднимали бревно над головами, побеждал тот, кто продержится дольше всех. Соревновалось около двадцати мужчин, сначала они справлялись хорошо, толпа хлопала победителям и смеялась над проигравшими. Участники разбились на пары. Друг за другом они покидали состязание, хрипя, с красными лицами и мокрые от пота.

Король заговорил с глашатаем, тот поднял руки, и воцарилась тишина.

- Король хочет, чтобы он и он встретились в финале, - он указал на темноволосого мужчину и крепкого невысокого парня. Они были рады, еще восемь человек оставалось в состязании. Другие хотели вернуться в толпу, но Силовики привезли на телеге бревна тяжелее. Намного тяжелее, такое человек поднять не мог. – Король хочет, чтобы ставки стали выше, - сказал глашатай, пара Силовиков доставала бревна и ставила их на землю. – Он уверен, что ты, Морр из Глендуйе, можешь изменить замечания, что донесли до него, замечания, где высказывали тревоги относительно Сбора на востоке территории Глендуйе. Твой атаман выдвинул тебя в это состязание, чтобы мы поняли, что ошиблись в суждениях. Если победишь, ваши земли будут спасены от Сбора.

Даже издалека я видела, как темноволосый Морр побелел. Он быстро взглянул на атамана, расправил плечи и стиснул зубы, готовясь. Он не знал этого, он думал, что признавать будут только его силу.

- И ты, Дубал из Скури, - глашатай повернулся к низкому участнику. – Твоя дочь хорошая прядильщица, так? Живет в поселении Ярководья? Ее знают во всем Скури, так говорили королю.

Я укуталась в шаль, понимая, к чему он ведет. Люди вокруг меня притихли.

- Да, у меня есть дочь, милорд, - Дубал потер руки о тунику, глядя на сапоги.

- Смотри на меня! – глашатай кивнул одному из Силовиков, тот ударил громко Дубала в челюсть. Тот пошатнулся, но устоял.

- Отвечай! – рявкнул Силовик.

- То, что вы сказали,… верно, милорд, - он судорожно вдохнул. – Но моя дочь… Ана… да, у нее умелые руки. Она хорошо работает. Только и всего, милорд. Клянусь.

- Только и всего. Король слышал другое. Люди говорят, что твоя дочь запятнана. Что обычные руки так прясть не могут.

- Это все ложь, милорд. Ана училась с детства у умелых прядильщиков. Не более.

Голос Дубала дрожал. Он с усилием смотрел глашатаю в глаза.

- Я клянусь жизнью, милорд.

Губы короля медленно изогнулись в улыбке, толпа вздохнула. Мне было не по себе. Я хотела бежать, уйти отсюда и не видеть того, что грядет. Но сбежать не получилось бы, вокруг были люди, у врат – стража. И часть меня замерла и шептала: «Смотри. Когда будет сложно поставить дело выше, воспоминания будут придавать силу».

- Вы покажете свою силу против друг друга, - сказал глашатай. – Три раза, и вес каждый раз будет прибавляться. Две победы, и противник побежден, - он повернулся к толпе, и люди согласно завопили.

- Черная ворона, спаси, - прошептал юноша за мной, - вы посмотрите на размер бревен. Они и до пяти досчитать не успеют.

- Тише! – зашипел кто-то еще.

- Морр, - сказал глашатай, - ты понимаешь, что у тебя на кону. Дубал, победишь, и королева может предложить твоей дочери место при дворе, где ее особый талант будет использован. Проиграешь, и за ней придет Сбор.

Дубал открыл рот, но закрыл, не произнеся ни слова.

Состязание началось. Они длились долго, дольше, чем я думала. Отчаяние, наверное, придавало им сил.