С большой любовью выписан образ одного из выдающихся советских полководцев, генерала Николая Ватутина, чудесного русского человека с горячей, отзывчивой душой. Трогает его отеческая забота о наших солдатах, изумляет его бесстрашие. Ради нашей победы он пожертвовал жизнью.

В своем предисловии к книге Александр Корнейчук писал, что «…роман Виктора Кондратенко «Курская дуга» завоюет сердца читателей. Таки& книги всегда ценны и очень нужны для воспитания молодого поколения». Теперь можно сказать: Корнейчук не ошибся. Талантливый роман тепло встречен критикой и читателями. Его знают не только у нас, но и в странах народной демократии. Да, это один из лучших романов о Курской битве. Недавно он переиздан.

А к читателю уже пришел новый роман Виктора Кондратенко «Полюшко–поле», выпущенный Воениздатом. Это спрессованная, образная проза поэта, хорошо знающего военную науку. И здесь чувствуется личный фронтовой опыт плюс глубокое изучение архивных документов и мемуаров о второй мировой войне. Автору удалось экономно и ярко нарисовать оба противоборствующих лагеря.

В новом романе Кондратенко нет ни одного вымышленного образа. Генерал Мажирин и комиссар Коновалов, как и некоторые другие герои, живы и ныне. В центре книги — героические защитники Киева во главе с командующим фронтом генералом Кирпоносом.

Писатель рассказывает о нашем замечательном контрударе, приостановившем в первые дни войны наступление гитлеровцев, о подвигах воинов наших передовых частей, мужественно оборонявших столицу Украины.

Только угроза окружения вынудила генерала Кирпоноса и его командиров и бойцов оставить Киев. Вспомнив легендарные годы гражданской, соратник Щорса и Боженко с винтовкой в руках пытается вывести товарищей из окружения и гибнет в жестоком бою. Нацисты мечтают схватить живым начальника штаба фронта генерала Тупикова, который недавно был советским атташе в Германии. Но и этот патриот предпочитает плену пулю. Бросив гестаповцам гневные слова презрения, гибнет под нацистскими штыками дивизионный комиссар Евгений Рыков.

Удивительные подвиги совершает летчик Сергей Синокоп. В первый день войны он пошел на таран и отрубил фашистскому бомбардировщику хвост. И вот он уже летит на разведку над оккупированным Киевом, где остались отец и мать. Гнев и боль кипят в его душе. На обратном пути он сбил наглый «мессер», но на родном аэродроме его встретил огонь немецких танков. И Сергей снова в небе, снова сражается с «мессерами». Прыжок из горящего самолета на парашюте. Чудесное спасение под вражескими пулями. Схватки с нацистами на земле. К своим бесстрашный летчик выбрался с двумя немецкими автоматами.

Нет, это не вымысел романиста, а настоящая героическая правда. Сергей Синокоп остался в дивизии генерала Мажирина, последней оборонявшей Киев. С горечью отдает генерал приказ о взрыве чудесных днепровских мостов, которые пытались захватить гитлеровцы. Сквозь сто смертей с честью выводит он своих товарищей из окружения.

Рано фашистские захватчики торжествовали победу. Многие вырвавшиеся из окружения воины снова стали в строй. Ветераны горели священным гневом к нацизму. Гитлеровские войска получили сокрушительный удар под Москвой.

Книга Виктора Кондратенко насыщена многими ярки–ми драматическими эпизодами. Жизнь предоставила автору такой замечательный материал, что оказалось: не надо ничего выдумывать. Досадно, что живой язык книги кое–где засорен газетными штампами.

Роман «Полюшко–поле», хотя и написан позже, по существу является своеобразной прелюдией к роману «Курская дуга», где показано, как наши войска сломали стальной хребет фашистской армии.

Замечательную встречу организовали Белгородский обком партии и белгородское отделение Союза писателей. Они пригласили к себе всех авторов книг о великой битве на Курской дуге. Среди гостей был и Виктор Кондратенко. Он долго, сняв шляпу, стоял в моем родном городе у Вечного огня на площади Революции. А потом на легендарном Прохоровском поле Виктор Андреевич нашел памятную высотку, где знойным летом сорок третьего его бывший отделенный по танковому училищу, капитан Скрипкин сжег десять нацистских танков и сложил свою геройскую голову. Вечная память тебе, товарищ Скрипкин, суровый донецкий шахтер!

Зреющая, наливающаяся пшеница шумела теперь на неоглядном Прохоровском поле. Сколько дорогих сердцу, родных, бесстрашных голов полегло на этом поле, которое тогда задыхалось от огня, чада и пыли!..

Виктор Кондратенко пишет книги о нашей армии, о том, что сам пережил и повидал на войне. Когда его семья в ночь накануне военного парада просыпается от грохота танков, он спокойно спит. Он привык спать и в танке. Всю жизнь он чувствует себя танкистом.

Мы познакомились с ним на шумном съезде писателей. Я был тогда еще в старшинских погонах. Смотрю: ко мне подходит бритоголовый человек и начинает разговаривать со мной, как будто бы мы знакомы, по крайней мере, десять лет.

Вот эта непосредственность есть и в его стихах. Когда я открываю одну из поэтических книжек Александра Кравцова, перед глазами проплывает полынная донецкая степь, измеренная широко шагающими электромачтами, шахтерские поселки в вишневых садах, поля золотых подсолнухов, голубеющие терриконы. А главное — люди, простые, рабочие люди, земляки поэта. С виду они не очень–то приметны, как донецкие горы. Но какие у этих невысоких гор романтические названия! Бесстрашная, Грозная, Красные зори, Гора Незабудка, Партизанская… Так их назвали люди, защищавшие родную землю.

Детство поэта, сына старого большевика, известного всему Донбассу, совпало с яростными годами гражданской войны. Поэтому так ярко, почти физически зримо предстают они в стихах и поэмах Кравцова. Высокий порыв красных бойцов осилил нечеловеческие трудности: блокаду четырнадцати держав, не только вооружавших белых, но и самих протянувших когтистые лапы к красной России, победил разруху, тиф, голод…

С особой любовью вспоминает поэт о матери, душевной русской женщине, пекущей красным конникам лепешки, впрягающейся в салазки, чтобы возить в свой дом тифозных бойцов. Образ матери вырастает до большого обобщения:

Поэт прекрасно знает прошлое и настоящее донецких шахтеров и металлургов и умеет показать неразрывную связь между вчерашними и сегодняшними делами нашего рабочего класса, преемственность его революционных традиций. Не могу не привести его запева из цикла «Каменный Брод»: