С точки зрения качества воспроизведения человеческой речи птицами серый попугай Алекс представляет собой высшую ступень в усвоении «говорения». Другие особи и виды воспроизводят человеческую речь на гораздо более низких уровнях; здесь многое зависит от методики обучения, общего подхода к птице, способностей особи и обучающего, а также от множества других факторов. Имитация человеческой речи — процесс многоступенчатый, включающий несколько стадий «говорения».
С точки зрения абстрагирования и ассоциативного усвоения слов человеческой речи представляется возможным выделить несколько форм усвоения лингвистических элементов — в зависимости от наличия ассоциативных связей между предметом и словом, ситуацией и фразой.
Наиболее примитивной формой «говорения» является простое копирование слов и фраз вне всякой связи с ситуацией или предметом. Такое «говорение» наблюдается у волнистых попугайчиков и других многочисленных видов «говорящих» птиц. Обучение такому «говорению» основано на простом многократном повторении лексических единиц с возможно более стабильным сохранением просодических характеристик. Наиболее способные особи могут до некоторой степени без обучения самостоятельно усваивать элементы речи. При данной форме усвоения птица воспроизводит выученное, как правило, вне зависимости от каких-либо внешних факторов, подчиняясь, видимо, только своему, внутреннему состоянию как бы «по настроению». Однако некоторых птиц можно «разговорить», используя разные внешние ключевые раздражители, «Говорение», по-видимому, воспринимается птицей как вариант песни, которую она усваивает в процессе общения с человеком. Большинство «говорящих» птиц, содержащихся у любителей, усваивают эту форму имитации человеческой речи, хотя некоторые любители пытаются сформировать у своих питомцев определенные ассоциативные связи наряду с бесситуативным воспроизведением. Чаще это происходит стихийно. Так, хозяйка волнистого попугайчика Гоши Р. Олевская, когда кормила своего Гошу, приговаривала: «Гошенька хочет кушать, кушай просо!», а когда вечером попугайчик усаживался на перекладинку и начинал дремать, она говорила: «Гошенька хочет спать, спатеньки!» — и попугайчик научился в соответствующих ситуациях адекватно произносить эти фразы. Это уже другая форма «говорения», характеризующаяся ситуативным воспроизведением части заученного лексического материала. Однако ассоциации здесь непрочные, не всегда фразы произносятся в связи о соответствующей ситуацией, нет связей между предметом и его номинацией. Эта менее Продвинутая форма усвоения известна для волнистых попугайчиков.
Следующей формой усвоения имитации человеческой речи является ассоциативная форма, описанная выше для Алекса и других крупных попугаев. Такое «говорение» предполагает прочные ассоциативные связи, возможность ведения диалога с человеком, формирование наиболее простых понятий, категоризацию и абстрагирование. Она в наименьшей степени изучена и апробирована на птицах-имитаторах, но имеет наиболее значительные перспективы в развитии абстрактно-понятийного «говорения» у птиц. С философско-лингвистической точки зрения такая форма обучения и воспроизведения человеческой речи представляет наибольший интерес.
При обучении птицы «говорению» общение между человеком и птицей происходит на основе человеческой речи, а не птичьей сигнализации, как в случае с использованием акустических аттрактантов и репеллентов; такая форма общения с птицей предполагает наиболее эффективное воздействие на ее поведение; управляющим стимулом в данном случае является слово человеческой речи. В какой-то степени эквивалентная ситуация возникает! при общении хозяйки с домашней птицей, когда ее голос является управляющим стимулом (Ильичев, 1984). Общим для всех форм усвоения речи является наличие обязательного эмоционального контакта о птицей, ее привязанность к человеку и отсутствие в период обучения контактов с другими птицами.
С акустико-фонетической точки зрения можно выделить также несколько уровней воспроизведения имитаций по качеству произношения. Начальный уровень воспроизведения речевых элементов характеризуется наличием первых попыток птицы подражать человеческой речи, это первые шаги в установлении акустического контакта с человеком. Вокализация нечеткая, только хозяин птицы, да и то с трудом может разобрать произнесенное его. Человек с музыкальным или очень тонким слухом, видимо, также сможет вычленить сочетание фонем из такого произношения. У волнистых попугайчиков на этой первичной стадии наблюдается имитация общей картины болтовни, разговора людей, из которого невозможно выделить членораздельные образования; это воспринимается примерно также, как разговор людей на расстоянии, — слышно, что это человеческая речь, но слова нельзя разобрать. В усвоении слов Алекс также проходит стадию нечеткой вокализации языковых фонем. Здесь также можно провести параллель с детьми, которые не вдруг овладевают правильным произношением. При дальнейших тренировках птица-имитатор переходит на следующий уровень фонетического воспроизведения с более четким произношением. На этой стадии уже и посторонние слушатели при определенном сосредоточении и опыте прослушивания могут разобрать слова, произнесенные птицей.
Чистое без искажений произношение с нормальной громкостью воспринимается сразу и безошибочно посторонним слушателем при первом предъявлении. Это высший уровень воспроизведения птицами человеческой речи с точки зрения фонетики.
Для каждой формы и каждого уровня овладения лексикой эмпирически или теоретически или одновременно в двух планах разработаны соответствующие методики обучения, на которых мы уже частично останавливались. Высшим формам и уровням соответствуют и более сложные методы и приемы обучения, требующие больших затрат времени, знания поведенческих особенностей обучаемого вида.
Следует, однако, иметь в виду, что на практике нет четкого разграничения между формами и уровнями. Лексика у «говорящей» птицы обычно включает несколько Уровней произношения: одни слова уже прошли стадию нечленораздельного произношения, другие только усваиваются птицей, а третьи могут так и остановиться на первом уровне. То же самое можно сказать и в отношении форм усвоения лексики. Одна и та же птица может иметь несколько разных форм усвоения — ситуативное может, например, сочетаться с внеситуативным.
До некоторой степени, видимо, существует зависимость между абстрактно-понятийными формами и акустико-фонетическими уровнями воспроизведения речи. Существует, по-видимому, взаимное соответствие между формами и уровнями. Сложные формы, как правило, соответствуют сложным, уровням, и наоборот. Как известно, у человека есть обратная связь между речью и мышлением, когда обедненная речь, например, сковывает развитие мысли. Есть ли такое соответствие между уровнем фонетического воспроизведения слов и формой абстрактно-понятийного усвоения речи у птиц, пока еще не ясно, не хватает экспериментальных исследований и фактического материала.
«Говорение» у волнистых попугайчиков представляется нам наименее изученным, несмотря на современный «бум» обучения их произносить человеческие слова. Мы знаем, что практически каждый попугайчик, рано взятый из гнезда и содержащийся без видовых партнеров, как член человеческой семьи, начинает рано или поздно «говорить»; при соблюдении этих двух условий почти каждая особь, даже самка, может выучить одно-два слова. Наиболее способные особи-самцы при регулярном и правильном обучении способны произносить до 600 слов и выражений, употреблять их ситуативно, переставлять слова, самостоятельно составлять фразы, используя известные лексические компоненты, вести с человеком простейшие диалоги типа: «Как тебя зовут? — Меня зовут Гаврюша Торгашов», «Ты птичка какая? — Золотая».
В подавляющем большинстве случаев птица воспринимает слово или фразу как интонационно-акустическое и неизменяемое целое. Впрочем, было бы интересно провести эксперимент по предъявлению попугаю одних и тех же слов, произнесенных с разной интонацией и разными человеческими, по возможности и нечеловеческими, голосами, для определения наиболее оптимальных для попугая интонационно-акустических характеристик. Наблюдаются случаи, когда «говорящая» птица свободно переставляет слова, разрывает или произносит не до конца предложения, связывает несколько предложений в одно. Механизмы такого акустического поведения пока не ясны.