Мучительная боль выражается у собак почти так же, как у большинства других животных, а именно воем, извиванием и судорогами всего тела.

Дарвин рассказывает далее, что животные при сильной боли покрываются каплями пота. Так, например, лошади и коровы при физических страданиях сильно потеют. Самка гиппопотама, о которой говорилось выше, была покрыта потом красного цвета.

Каково же выражение боли у человека?

Резкое сокращение надбровных и лобных мышц создает то классическое выражение боли, которое нам известно еще с древних времен. Посмотрите на лицо Лаокоона, изнемогающего в борьбе со змеями, Ниобеи, оплакивающей своих детей, Колосса из Пергамы, молящего Зевса о пощаде, — и вы увидете особое, не поддающееся описанию, выражение страдания, которое невольно вызывает у вас сочувствие и жалость. При этом брови принимают несколько приподнятое кнутри положение и между ними образуется глубокая вертикальная складка. На лбу появляются морщины, мышцы над глазами слегка подергиваются. Иногда это легкое дрожание надбровных мышц является единственным признаком затаенной боли. Если одновременно судорожно сокращается наружный край надбровной мышцы и брови в височной части опускаются, возникает то неописуемое выражение страдания, которое запечатлели родосские скульпторы Агесандр Афинодор и Полидор в лице Лаокоона (рис. 30).

Рис. 30. Лаокоон

При сильных болях нижняя губа прикушена, верхняя плотно прижата к десне, зрачки расширены. Прикусывание губы — наиболее характерный признак подавляемых болей. При этом нередко слегка растягивается рот и судорожно сокращаются мышцы век. Сильные длительные боли вызывают своеобразные изменения мимики лица, лицевые мускулы то сокращаются, то расслабляются.

Глаза и рот меняют выражение, в зависимости от усиления или ослабления болей. Иногда рот перекошен, глаза плотно закрыты.

Постепенно в страдание вовлекаются мышцы всего тела. Человек не находит себе места. Он делает ненужные движения, не знает, как превозмочь боль, какое положение придать телу. И вдруг, когда страдание становится невыносимым, мышцы сразу расслабляются, сердце начинает едва биться, лицо бледнеет и наступает особое состояние слабости и подавленности, когда организм уже не в состоянии отвечать на боль. Боль, если она жестока, вскоре вызывает крайнее понижение или упадок сил, но вначале она возбуждает организм человека, подстегивает его, вызывает усиление всех его функций.

Остро протекающая боль сопровождается обычно криком, который является результатом судорожного сокращения дыхательных мышц. Крик возник из первоначального резкого движения — выдоха. Он сделался сигналом об опасности, призывом к помощи, превратился отчасти в орудие защиты, так как мог испугать нападающего.

От боли кричат почти все животные, даже самые молчаливые. Мне никогда не приходилось слышать, чтобы кролик в обычных условиях издавал какие-нибудь громкие звуки, но я много раз наблюдал, что во время опыта кролики начинают кричать. Дарвин рассказывает, что лошади при нападении на них волков издают громкие и своеобразные крики отчаяния. Как образно выразился один ученый, первый крик боли, раздавшийся в первобытных джунглях, был в то же время первой мольбой о медицинской помощи.

Некоторые физиологи пытались объяснить крик самозащитой организма. Они утверждали, и, быть может, не без основания, что крик — и притом длительный, характерный для боли, — является, помимо всего прочего, болеутоляющим средством. Он облегчает и успокаивает болевое ощущение, отчасти потому, что способствует накоплению углекислоты в крови. А избыток углекислоты в какой-то, хотя и очень небольшой степени действует наподобие наркоза, оглушает мозг, успокаивает его, притупляет болевую чувствительность.

После сильного, долго непрекращающегося крика кожа головы, лицо и глаза обычно краснеют в связи с тем, что обратный отток крови от головы был задержан вследствие бурного и резкого выдыхания; глаза же краснеют от обильного истечения слез.

Люди, в отличие от животных, плачут. Эта способность человека ставит его в особое положение по сравнению со всеми другими животными, населяющими землю. Существует много трогательных рассказов о плачущих кошках и собаках, об обезьянах, проливающих горькие слезы, о лошадях, стоявших со слезами на глазах у могилы своего хозяина.

Все это мало правдоподобно и относится больше к области фантастики. Способность выражать свои чувства плачем возникла у человека, как думает Дарвин, уже после того, как он оторвался от человекоподобных обезьян.

В самом раннем возрасте дети не плачут ни от боли, ни от огорчения. Слезы начинают скатываться по щекам только тогда, когда возраст ребенка достигает 2–3 месяцев. Зато в дальнейшей своей жизни дети и взрослые нередко плачут при болевых раздражениях. Впрочем, слезы, у людей, вышедших из детского возраста, принято считать признаком слабости и отсутствия мужества.

Слезы в сочетании с продолжительными выдыханиями и короткими судорожными вдохами, вскрикиваниями и стонами дают картину рыдания. Дарвин утверждает, что он наблюдал рыдающего ребенка, когда ему было 138 дней; до этого возраста дети никогда не рыдают.

Плач, по мнению Дарвина, вероятно, является результатом приблизительно такой цепи: дети, когда они голодны или испытывают какое бы то ни было страдание, громко кричат, подобно детенышам большинства других животных, отчасти призывая родителей на помощь, а отчасти потому, что всякое усилие служит им облегчением. Продолжительный крик неизбежно ведет к переполнению кровеносных сосудов глаза, что сначала сознательно, а потом вследствие привычки, приводит к сокращению мышц вокруг глаза для защиты их. При этом рефлекторно раздражаются и возбуждаются слезные железы.

Опыт бесконечного числа поколений связывает страдание с отделением слез, в результате чего образуется условно-рефлекторная связь. Человек кричит, стонет, плачет для того, чтобы облегчить боль, а отчасти и успокоить, затормозить перевозбужденную центральную нервную систему.

Глава 11

БОЛЕВЫЕ ЭФФЕКТЫ

В этой главе нам придется еще раз вернуться к вопросу о значении боли. Нужна ли боль организму или человек может обойтись без этого мучительного ощущения? О пользе, которую приносит живым существам чувство боли, уже неоднократно говорилось в этой книге. Боль это прежде всего сигнал опасности, угроза, предостережение. При помощи болевого ощущения организм узнает о тех сильных раздражениях, которые носят разрушительный характер и могут оказаться для него в том или ином участке угрожающими и даже смертельными.

Положительная роль боли была бы несомненна, если бы она немедленно прекращалась после того, как выполнила свое назначение. Как только сигнал опасности воспринят корой головного мозга, как только приведены в действие механизмы, необходимые для ликвидации источника болевого раздражения, боль становится излишней, ненужной или вредной, а иногда опасной. Она могла бы исчезнуть без каких-либо нежелательных последствий, для организма, но в подавляющем большинстве случаев не исчезает.

В центральную нервную систему систематически поступают болевые раздражения, и человек чувствует тягостную, непрестанную, а иногда совершенно не соответствующую тяжести заболевания боль. Под влиянием этой боли живет некоторое время весь организм. В какой-то мере — иногда большей, иногда меньшей — он приспособляется («адаптируется») к чувству боли. Боль становится временами менее острой, менее мучительной, по все же неизменно и безжалостно напоминает о себе, то ослабевая, то вспыхивая с новой силой. Зрительные бугры и кора головного мозга подвергаются постоянной и безостановочной бомбардировке болевыми импульсами.

Это ведет к образованию в центральной нервной системе особо чувствительных (сенсибилизированных) очагов возбуждения.