Выпущенные с погибшего русского подводного ракетоносца крылатые ракеты П-700[67] подлодки-охотники остановить уже не смогли. Одиннадцать ракет прорвались через остатки охранения «Нового Ковчега», и теперь город-остров лежал перед ними в зоне прямой атаки. Смертоносные машины, словно ведомые инстинктами охоты живые существа, умело уклонялись от выпускаемых по ним системой ПРО снарядов, противоракет и сгустков управляемых плазмоидов, совершали манёвры отвлечения и прикрывали друг друга. Одна пожертвовала собой ради достижения общей цели. Вторая почти прорвалась, но перед самым столкновением получила попадание в хвост. На финальном этапе полёта двигатель уже не был нужен, тем не менее попадание развернуло ракету, и она, потеряв аэродинамическую устойчивость, промахнулась, плюхнулась в воду перед самой платформой и лишь незначительно повредила её корпус. Следующим трём «Гранитам» повезло больше. Они оправдали своё название по классификации НАТО – SS-N-19 Shipwreck – кораблекрушение, разворотив одну из платформ так, что та стала стремительно набирать воду. Что грозило потерей остойчивости для всего города-острова.

Аварийные команды пытались завести пластыри под многочисленные пробоины. Но даже самозатягивающиеся наноматериалы не успевали «регенерировать» огромные разрушения, возникшие после успешной атаки ПКР. К тому же большая часть членов аварийных групп вскоре была убита или ранена, а возводимые ими на пути воды и огня препятствия разбило новыми снарядами, ракетами и торпедами, проникшими через пробоины в корпусе. И теперь разрушения от их взрывов возникали в глубине города-острова.

Однако в этот же самый момент ситуация резко ухудшилась и для кораблей и самолётов азиатско-российской группировки. Взлетевшие с бортов сопровождающих плавучий город авианосцев и с него самого и действующие в единой боевой сети десять ББС FOAS X-49 и восемь F-22 «Рэптор» прорвались с флангов объединённой группировки и стали наносить удары по её кораблям, стараясь прежде всего «достать» российские.

При этом нападавшие пустили в ход не только привычные комплексы ракетно-пушечного вооружения, но и созданные в лаборатория США и установленные на беспилотники и предназначенные для атак поверхностных целей тяжёлые F-22. Так называемые «системы активного подавления»[68], генерирующие направленное электромагнитное излучение на частоте 95 ГГц, которое нагревает кожу человека до 55ºС. Это дезорганизовало работу палубных команд авианосцев, члены которых, получив ожоги от 20 до 50 % кожи, катались по палубам, воя от боли! В результате запуск самолётов и прием возвращающихся стали практически невозможны на достаточно длительное время, пока из кубриков по тревоге не примчались сменные команды. И, слава Богу, что отважные русские, индийские и китайские пилоты, поняв, что на борту атакующих самолётов и ударных БПЛА установлено новое энергетическое оружие, приняли все меры по уничтожению этих летающих убийц, порой даже идя на таран.

Но, как гласит русская поговорка, беда не приходит одна. И вместе с ударом с воздуха объединённая российско-азиатская группа кораблей подверглась атаке из морских глубин. Из 12 компактных ударных подводных лодок, стоявших в ангарах города-острова, и 9 АПЛ его охранения после сражений с подлодками русских, индусов и китайцев остались всего 4 АПЛ и 5 ударных подлодок, которые, выполнив свою основную задачу по обнаружению и уничтожению подлодок противника, теперь начали «кромсать» его надводные корабли. И вот буквально расколовшись на части, пошли ко дну два фрегата и три эсминца, принявшие первые удары подводных убийц. В мешанине боя эвакуация спасающихся экипажей была исключительно их собственным делом. В результате чего океан буквально покрылся головами людей, старающихся доплыть до немногих спасательных катеров и плотов, которые удалось спустить на воду со стремительно тонущих кораблей. И все это среди непрерывных разрывов и падающих с неба обломков сбитых самолётов и ракет.

Борт китайского подводного ракетоносца

– Торпедный, ответьте, торпедный, – понимая, что ответ он вряд ли получит, командир лодки Ху Дзе Тяо аккуратно повесил трубку переговорного устройства.

Лодка медленно продвигалась в сторону противника, стараясь при этом, насколько позволяли покореженные винты, удерживать глубину.

Две последние торпеды, выпущенные по ним японской подводной лодкой из состава охранения «Ковчега», к счастью экипажа, прошли мимо и, «пробежав» положенную им дистанцию, самоликвидировались.

Ху не зря в своё время учился в Советском Союзе. Воевать там учили хорошо, особенно тогда, когда «большой старший брат» ещё считал китайцев братским народом. Поэтому его торпеды настигли соперницу сразу же после атаки. А сам он сумел ускользнуть, выкинув последние ловушки, на которые и «купились» торпеды противника.

Но его лодку и так изрядно потрепало – треть отсеков, задраившись, боролись за жизнь. И помочь им никто уже не мог.

«Сам погибай, а лодку спасай», – этому он учил матросов на всех судах, где только ему пришлось служить.

Со стороны кормы до центрального поста докатился непонятный гул. Лодку ощутимо тряхнуло. Ли бросил взгляд на глубиномер. Сорок метров. Пять минут назад было двадцать пять. Лодка обречена. Даже если продуть весь балласт, они не всплывут. Они держались только за счет толкающих воду на рули глубины двигателей, но деферент скоро станет отрицательным, и тогда его маленькая Су зажжет на родовом кладбище поминальный огонь.

Но нет, так просто он не уйдет. Семь ракет в шахтах станут для «Ковчега» семиглавым драконом возмездия. Он повернул кресло к дисплею, на котором светилась тактическая карта.

– Три семерки! Это счастливое число, – злорадно подумал Ли. До города-острова было ровно семь кабельтовых.

– Держать курс, – бросил он вахтенному офицеру. – Я в кормовые.

Зачем говорить всем о задуманном. Они все равно исполнят его команду беспрекословно. Но пусть уж надежда умрет одновременно с ними, а не раньше. Он взорвет лодку. И маленькое рукотворное цунами станет последним приветом от китайских моряков.

Сделав задуманное, Ли не прогадал – огромная волна от сверхмощного подводного взрыва накрыла город-остров, получивший в результате ракетных и торпедных атак несколько больших пробоин. Водный поток со сверхзвуковой скоростью хлынул туда, сжимаясь, словно в сопле ракетного двигателя. И вырывался уже внутри помещений «Нового Ковчега», сметая оборудование и переборки, буквально размазывая по стенам людей. Внутренние помещения плавучего города огласились новыми криками и стонами гибнущих, а также проклятиями и воплями задыхающихся в затапливаемых отсеках.

Ходовая рубка авианосца «Фёдор Апраксин»

Ефим Иванович сжал трубку переговорного аппарата. Так, что пальцы вмиг побелели. Радар, усеянный точками целей, некоторые из которых пропадали прямо на глазах адмирала, беззвучно передавал неутешительную картину боя. Но взгляд старого адмирала был прикован к точке, мигающей несколько в стороне от основных целей. Это была последняя весть от подлодки класса «Акула». Подводный ракетоносец только что доложил о критическом положении. С глубины, на которой его всё-таки достигли торпеды противника, пути наверх уже не было. И командующий отдал кораблям российской эксадры последний приказ.

– Всем кораблям – сигнал «Общий отход». Мы сделали всё, что могли. Кроме, – адмирал сделал судорожный глоток. – Нет, первыми мы ядерную войну никогда не начнем. Союзники, судя по всему, не собираются топить город-остров. А нас использовали для достижения каких-то своих целей.

На некоторое время командующий русской эскадрой пропал. А когда он заговорил вновь, его голос, только что несколько подрагивающий, вновь обрел твёрдость, к который привыкли все моряки эскадры. – Я, русский адмирал, приказываю… Всем способным к движению кораблям немедленно уходить на базу! Прикрывать отход остаются флагман и «Адмирал Лазарев». Спасибо вам, сынки!