— Дрова с сучьями колешь — топор должен в середину полена смотреть,- сказал Шакирзянов.
И действительно, только Саша усвоил это правило, сразу дело пошло на лад. У него тоже, как и у Шакирзянова, с одного удара стали разлетаться самые толстые поленья, и он даже не заметил, как выросла горка наколотых дров. Наконец все дрова были перенесены и уложены. Шакирзянов, растапливая печь, поджег сухую бересту, и сразу ожила и стала уютной темноватая сушилка с небольшими вентиляционными окнами, широкой лежанкой, полками для обуви и веревками для одежды. Шакирзянов свернул папироску и протянул Саше кисет.
— Кури, пожалуйста,-затянувшись и пуская дым в топку, сказал он.
Саша хотел было тоже закурить, но вовремя одумался:
— Да нет, не хочу. Я сейчас не буду…
— Правильно,- одобрил Шакирзянов.- Я тоже бросаю. Мне замполит сказал: «Бросишь курить, Шакирзянов, богатырь будешь».
Саша не знал, как поддержать разговор, и молча сидел на высоком пороге сушилки, прислонившись спиной к открытой двери. Хорошо было вот так отдыхать после работы и смотреть во двор. Саша чувствовал небольшую усталость, но это была приятная усталость, К тому же Шакирзянов считал его своим товарищем, настоящим солдатом, даже вот табачком угощал,- и Саша улыбнулся от этой приятной мысли.
— Когда я на заставу вернусь, мы с тобой опять в наряд пойдем,- пообещал Шакирзянов.
Очевидно, ему хотелось, чтобы Саша спросил, откуда он думает вернуться. Но Саша не сразу это понял.
— Ну, сушилку топить,- отозвался Саша,- разве это наряд? Если бы в настоящий наряд, на границу!
— Вот человек! — возразил Шакирзянов.- Да сушилка, знаешь, что такое? Без сушилки и на границу не пойдешь. У нас пограничники — морская пехота, лыжная кавалерия: на дворе — лето, солнышко светит, а пойди утром — роса по шею, в траве, как морской десант, плывешь. Старшина Лавров сейчас в наряде сидит и думает: «Наверно, Шакирзянов сушилку натопил, хорошо бы переодеться, все мокрое высушить…» Понимать надо!..- Шакирзянов задымил, как паровоз, затянулся несколько раз и бросил окурок в печку.- Вот с геологами пойду, у костра буду сохнуть,- не один раз сушилку вспомню…
Саша сначала подумал, что, действительно, не такое уж простое дело сушилку топить. И тут только его осенила догадка:
— Товарищ Шакирзянов, вас проводником посылают?
— А как же! — усаживаясь рядом, сказал Шакирзянов.- Меня и посылают. Начальник вчера вызывает и говорит: «Ты, Шакирзянов, и наш участок и всех соседей знаешь,- думаю, говорит, для ученых полезным человеком будешь. А мы, говорит, тебе доверяем: представителем от всего отряда пойдешь».
— Вы и на соседних заставах служили? — спросил Саша.
— И на седьмой, и на восьмой, еще когда в академии был,- добавил Шакирзянов и немного помолчал, но Саша обдумывал что-то свое и ни о чем. не спросил.
— Живот у меня шибко болел,- не дождавшись вопроса, пояснил Шакирзянов,- как раз я на восьмой заставе служил. А замполит там хороший человек, лейтенант Каипов, вызвал меня и говорит: «Отправляем тебя, Шакирзянов, прямо в Ленинград в академию. Там тебе все кишки по порядку номеров рассчитают и на место пришьют».
— Ну и пришили? — поинтересовался Саша.
— А как же,- сказал Шакирзянов — В академии все сделали точно. Месяц лежал, а потом еще на месяц в отпуск отправили. Теперь вот опять к ученым посылают.
Несмотря на то, что Шакирзянов явно хвастался, Саше нравилось, что на его широком загорелом лице не было и тени самодовольства. Шакирзянов просто очень уважал себя, академию, геологов, пограничников и всех, кто его окружал. Взять хотя бы Сашку. Что ему Сашка? Пацан, да и только! А с ним Шакирзянов говорил так, как будто это был не Сашка, а сам капитан Рязанов или даже подполковник.
— Значит, вы будете с геологами работать? — еще раз спросил Саша.
— Конечно, с геологами. Железо будем искать. Еще твой отец, Константин Сергеевич, хотел заявку делать, какую-то руду на нашем наволоке нашел…
Если бы перед Сашей разорвался снаряд, это бы его не так поразило, как последние слова Шакирзянова. В одну секунду ему вдруг стало ясно, что бумажка в винтовочной гильзе, которую передал ему Лавров, не просто блокнотный листок, а настоящая геологическая схема. Еще до войны отец сделал какое-то важное открытие и набросал карту, отметив углы и ориентиры наволока, а заявку сделать не успел. Вот бы эту схему да геологам показать!
Саша сидел, не шевелясь, затаив дыхание и часто моргая, чтобы скрыть волнение.
— Товарищ Шакирзянов!
Шакирзянов молча покосился на Сашу.
— Увидите главного геолога,- попросил Саша,- передайте ему, чтоб он за мной послал: у меня к нему есть очень важное дело.
— А ты про это дело начальнику или замполиту говорил? — спросил Шакирзянов.
— Нет, не говорил! Я и сам не знал! Только мы со Славкой проверим… Я проверю! Если все выйдет правильно, тогда передадите…
Шакирзянов молча пожал плечами и полез в карман за кисетом.
— Ладно,- согласился он,- проверить, конечно, лучше всего. А то я наболтаю начальнику, а он скажет: «Вот человек! Говорил — важное дело, а ничего нет. Какой такой Саша, какой Панкратов? Ничего не знаю!» Только я с геологами в лес уйду,- заметил Шакирзянов,- и сообщить тебе не смогу.
— Верно, не сможете,- растерянно повторил Саша. Он заметно приуныл, но, вспомнив, что пойдет по маршруту отца, снова оживился. Ничего, пусть Шакирзянов идет в лес, он тогда дяде Андрею или капитану скажет.
— А я придумал! — неожиданно сказал Шакирзянов.- Геологи еще денька три в деревне побудут, и я с ними. Как только кто-нибудь из наших поедет в деревню, ты письмо мне и передай. Вот старшина Лавров должен на воскресенье ехать. У него там свой почтальон- девчушка эта, Айно, что с Карпом Яковлевичем была. Она своей сестре Кате от Лаврова письма носит, вот и мне принесет. А ты так и напиши: «Деревня Хаукилахти, Шакирзянову». Не будет Айно, другой кто передаст. Ну как, хорошо? — и Шакирзянов протянул Саше смуглую широкую ладонь.
— Хорошо! Очень хорошо! Спасибо, товарищ Шакирзянов! — Саша со всего размаху хлопнул его по ладони. «Если можно передать через Айно письмо для Шакирзянова,- подумал он,- то почему не написать самой Айно?»
Надо было срочно приниматься за дело: проверить схему, почитать, как ищут минералы, как ориентируются на местности. Но из наряда самовольно не уйдешь. Как быть?
Саша вспомнил, что на схеме около сосны стояла пометка: «Грот» и «Выход источника». Грот — это пещера. А какой же там источник? Не пошел бы он вчера со Славкой на стрельбище, давно бы уж сидел в этом гроте. Да, но если итти в пещеру, надо брать фонарь, веревки, продукты. А может быть, там лабиринт? Значит, нужен длинный шнур, чтоб по нему обратно выйти. Придется, наверное, Славку позвать: все-таки одному опасно. А если подземные воды пойдут, нужны непромокаемые костюмы. Костюмов, пожалуй, не достать, водолазов на заставе нет, зато фонари и веревки нужны обязательно. И все это опять-таки надо просить у Нюры. А попробуй подступись теперь к Нюре…
Шакирзянов положил в печку дров и вышел, а Саша сидел на порожке и думал,- хоть лопни, ничего не придумывалось.
В это время со двора донесся громкий голос Шакирзянова:
— Товарищ капитан, производим хозяйственные работы, топим сушилку. Старший наряда Шакирзянов.
Саша выскочил во двор и тоже собрался было отрапортовать, но капитан остановил его.
— Как работал Саша? — спросил он Шакирзянова.
— Отлично, товарищ капитан!
— Дрова заготовили?
— Заготовили полностью.
— Ну вот что, Саша,- сказал капитан,- будем считать, что с работой ты справился и наряд отстоял. Иди домой, там тебя Аграфена Петровна ждет.
В другое время Саша запротестовал бы. Он знал, что в наряд назначают, по крайней мере, на сутки. Но сейчас спорить не стоило: дорога была каждая минута. Приложив руку к фуражке и коротко сказав: «Слушаюсь!» — Саша помчался домой.
В комнате никого не было. Саша достал свой дневник, вытащил из полевой сумки гильзу с блокнотным листком и, развернув схему, принялся внимательно сличать ее с копией. Все было срисовано точно. В двух местах только немного стерлись цифры, но пометки «Выход источника» к «Грот» были видны совершенно ясно. Ромбики, похожие на стрелки компаса, указывали в сторону Больших бугров.