Ирина взяла со столика огурец и смачно вгрызлась в него, после чего потянулась за редиской. На ее сером, озабоченном лице появилась удовлетворенная полуулыбка.

«Да, именно по таким экземплярам сохнут мужики, сходят по ним с ума, — размышляла Клавдия, искоса наблюдая за ней. — Хищный профиль, глубокие, с томной поволокой глаза, чувственный рот, жесткий, решительный характер, обостренное чувство независимости. Такие умеют повелевать, держать под каблуком. Такие знают себе цену и никогда не продешевят…»

Харитонов взял из рук Клавдии сумку, выпрямился во весь рост, чтобы положить ее на верхнюю полку, и… его легкая курточка задралась чуть выше пояса, поползла вверх. Торчащая из-за брючного пояса коричневая рукоять теперь маячила перед самым носом Дежкиной.

«Это пистолет, — запоздало догадалась Дежкина. — Мамочка моя, зачем я заговорила с ним? Зачем? Что я вообще здесь делаю?»

— А который час? — с трудом разлепляя мгновенно пересохшие губы, спросила она.

Денис привычно вскинул к глазам левую кисть и, не обнаружив на ней часов, глупо улыбнулся.

— Начало девятого, — сказала Ирина, взглянув на крохотные часики-кулончик, болтавшиеся на ее тонкой шее. — Уже пятьдесят минут едем.

«А что делать оставшиеся два часа? О чем с ними говорить? Как предупредить милиционеров о том, что у Дениса оружие? Он же перестреляет их всех быстрее, чем они успеют сообразить, что происходит… Уж если Хорек безжалостно укокошил двух ни в чем не повинных бомжей…»

— За разговором всегда время быстро летит. — Дежкина отпила из термосной чашечки, поставила ее на самый краешек стола и окинула попутчиков умильным взглядом радушной хозяюшки. — Кушайте-кушайте, молодому организму необходимы витамины. Советую особое внимание обратить на пирожки. Как говорят в рекламе — неповторимый устойчивый вкус. О способе приготовления не спрашивайте, все равно не скажу. Секрет. — И тем же тоном продолжила: — У вас дача под Рязанью, да?

— Я живу в Рязани, — сказала Ирина, сделав интеллигентную паузу, во время которой успела тщательно прожевать кусок отбивной.

— А на какой улице, если не секрет?

— На Бронной.

— Это случайно не Дашки Песочные?

— Другой конец города.

— Как жаль. У меня подруга живет в Дашках. Я с вокзала прямиком к ней, переночую, а завтра утром обратно. У Машки, подругу звать Машкой, сука ощенилась. Вот щеночка на воспитание хочу взять.

— А какая порода? — осторожно поинтересовалась Ирина.

— Признаться, не помню… — на секунду задумалась Клавдия. — Для меня это не имеет значения, лишь бы псина умная была, понятливая, чтоб защитить могла.

— Кстати, будьте осторожны, когда в Рязань приедете, — сказал Харитонов. — Вечером на улицы всякая шпана вылезает. Лучше машину поймать.

— Хватит пугать-то! — ткнула его локтем в бок Ирина.

— Я не пугаю, а предупреждаю, — угрюмо произнес Денис.

— Да уж, в последнее время происходит столько бессмысленных убийств… — сокрушенно вздохнула Клавдия. — Так страшно становится, когда понимаешь, что человеческая жизнь не стоит ни гроша… Откроешь газету, а там… То две банды чего-то не поделили, то зять собственную тещу топором зарубил, то маленький мальчик решил поиграть с отцовским пистолетом… Вы «Дорожный патруль» смотрите?

— А чего это такое?

— Передача телевизионная. Каждый день перед сном страшные сказочки показывают. Трупы, трупы, трупы, кровь рекой… — Дежкина суеверно перекрестилась. — Иногда кажется, что я уже привыкаю к виду покойников. Будь моя воля, я бы эту передачу запретила. Пару дней назад такие кадры передавали, чуть не стошнило… Не к столу будет сказано, но представьте себе — квартира выгорела дотла, а на полу два искореженных человеческих тела. А голос за кадром спокойненько так сообщает, что когда человек сгорает в огне, мышцы его сжимаются каким-то особенным образом и получается так называемая «боксерская стойка»!.. — И Дежкина попыталась изобразить эту стойку, прикрыв правой рукой челюсть, а левую вытянув чуть вперед.

— На себе не показывайте! — взвизгнула Ирина.

Журавлева и Хорек мельком переглянулись.

«Не переборщила ли я?.. И кто за язык тянул?.. А едят они хорошо. Даже слишком хорошо…»

В этот момент Клавдия Васильевна якобы нечаянным движением смахнула со стола чашечку, и по ее юбке расплылось мутное пятно.

— Ничего страшного! — тут же успокоила она саму себя. — Нужно только побыстрее застирать холодной водой. Какая же я все-таки неуклюжая…

Заперев дверь туалетной комнаты на замок, Дежкина выудила из сумочки заветный флакончик «Шанели», той самой, что Федор подарил ей на калымные деньги. Клавдия долго держала его в руках, будто прощаясь, прежде чем свинтила крышечку с изящного горлышка и вылила в раковину божественно благоухающую жидкость.

«Что я делаю! Это же сумасшедшие деньжищи! Федька никогда не простит!»

Затем хорошенько сполоснула флакончик водой. Принюхалась. Сполоснула еще несколько раз. Опять принюхалась. Запах «Шанели» улетучиваться не желал, и, чтобы отбить его полностью, Клавдия Васильевна решила воспользоваться средством радикальным…

— Я вот все мучаюсь, все спросить хочу, — вернувшись в купе, обратилась Дежкина к Ирине. — Что это за губная помада у вас?

— Нравится? — польщенно улыбнулась девица.

— Просто блеск! Так что это?

— «Ревлон».

— Дорогая, наверное?..

— Не знаю, мне подарили.

— А можно на тюбик взглянуть?

Ирина выдернула из-за себя элегантную сумочку (не из чего-нибудь, а из крокодиловой кожи!) и долго копошилась в ней, прежде чем отыскала косметичку.

Клавдия с нарочитой завистью в глазах внимательно рассмотрела тюбик, протяжно вздохнула и вернула его владелице.

— Мне такое не по карману, но кое-чем похвастаться я тоже могу. — Она протянула Ирине флакончик из-под «Шанели». — Вот, благоверный на день рождения осчастливил. А мне жалко ими душиться… Второй раз открываю за три месяца…

— Так вы просто носите их в сумочке? — удивилась Ирина.

— Ага, — благодушно улыбнулась Дежкина. — Экономика должна быть экономной.

— Прелесть… — Ирина поднесла флакончик к лицу и блаженно полузакрыла глаза (Клавдия от страха зажмурилась). — Милый, купишь мне такие же?

— Этот вопрос мы потом обсудим… — Харитонов тоже принюхался. — Да, приятненький запашок.

У Клавдии отлегло от сердца.

— Вы курите? — спросил Денис Клавдию, вынимая из кармана куртки сигареты.

— Курить — здоровью вредить!.. — она шутливо погрозила ему пальчиком.

— А кто не курит и не пьет, тот здоровеньким умрет, — зычно прогоготал Хорек, выходя в коридор. — Ирка, составь компанию.

Дождавшись, когда попутчики скроются в тамбуре, Дежкина буквально нырнула в купе проводницы.

— Блин, совсем обалдели! — хамским тоном выпалила девчушка, застигнутая врасплох за пересчитыванием денег, полученных от продажи водки пассажирам, но Клавдия Васильевна и не думала на нее обижаться.

— Вот что, милая, — громко зашептала она, — слушай меня внимательно. Я следователь Московской прокуратуры. В твоем вагоне едут опасные вооруженные преступники. Я должна их задержать. И ты поможешь мне.

— Я?.. Вы?.. — проводница ошарашенно выпучила свои раскосые глазенки. — Это шутка?..

— Какие уж тут шутки, милая? — Клавдия сжала в своей руке запястье девчонки. — Беги к бригадиру и свяжись с рязанским отделением линейной милиции.

— Бригадиру… милиции… — Губы проводницы задрожали.

— Не паникуй, трагедии еще не произошло, — успокаивала ее Дежкина. — Но она произойдет обязательно, если ты не возьмешь себя в руки.

— И что сказать?..

— Что ни в коем случае нельзя выпускать преступников на перрон. Пусть вызывают ОМОН. Моя фамилия Дежкина. Запомни, Деж-ки-на. Пусть проверят. Ты поняла меня?

— П-поняла… Уже б-бегу… — заикаясь от испуга, затрясла головой проводница.

— Погоди! — остановила ее Клавдия. — У тебя есть ключ?

— От квартиры?

— От вагона.

— А… да…

— Давай его сюда, да побыстрее…