— Думаю, пора выдвигаться, — пробормотал Джакс.

Хватит откладывать. Он достаточно проторчал на Корусканте, за деньги помогая разным мерзавцам расправляться с врагами и попутно расшатывая свое душевное равновесие. Все это время он пытался как — то искупить свою вину, помогая беженцам покидать планету. Но все слишком затянулось. Пришел черед Джаксу Павану подумать и о себе.

Движению сопротивления под названием «Бич» было всего два месяца, но оно уже успело многого достигнуть, например, совершить серию точечных ударов по путям снабжения и войсковым транспортам. Также они создали сеть секретных маршрутов, организовали убежища и собрали группы партизан, которые помогали спастись политическим преступникам и другим гражданам, объявленным «врагами государства». В число последних входили работники Храма, ассистенты, чувствительные к Силе существа и даже, по слухам, несколько выживших падаванов и рыцарей — джедаев. Беженцев доставляли со всей планеты на грузовых судах, через служебные тоннели и другими секретными способами, используя маршруты, известные под собирательным названием «Подпольная магнитка». Их сажали на грузовики, транспортники, частные яхты — любые корабли, чьи капитаны сочувствовали несчастным или были достаточно продажны, чтобы принять беженцев на борт за деньги, — и благополучно увозили с планеты. Хотя Палпатин и заявил публично, что джедаи и их сообщники больше угрозы не представляют, Джакс подозревал, что поиск и расправа с врагами государства до сих пор оставались задачей имперских агентов — да хотя бы в назидание прочим. Имперцам удалось вычислить и закрыть несколько маршрутов, но вместо них быстро возникли другие.

Джакс Паван, как рыцарь — джедай, всегда мог рассчитывать на спасительный «билет» на один из транспортников, грузовиков или других кораблей, участвующих в этой подпольной деятельности. Но он всякий раз упрямо отказывался лететь, предпочитая оставаться на Корусканте и помогать другим.

А вот теперь выбор у него был небогатый. Придется бросить все остатки прошлой жизни и найти себе другую планету, желательно в очень многих парсеках отсюда. Раз Рокко знает, что Паван — джедай, не сегодня — завтра узнает и полиция сектора. Не то чтобы за голову беглого джедая была положена очень уж большая награда, просто Рокко был из тех, кто и мать родную продаст без сожаления, если где — то звенят кредитки.

Джакс отвернулся от пропасти и вошел в здание. Там он нашел подходящий турболифт и менее чем через минуту был уже внизу, на улице.

Он заметил, что даже не вспомнил о деньгах, которые задолжал ему Рокко — при том, что потерять пятнадцать тысяч было очень неприятно, тем более сразу. Они стали бы прекрасным подспорьем в поисках нового места и новой жизни. Но Джакс не обольщался: шансы на то, что хатт вернет долг, теперь равнялись нулю.

Но, даже несмотря на такой крайне невыигрышный расклад, Джакс почувствовал душевный подъем. Пришло время перемен. Интересно, может, это сидящий в нем джедай решил форсировать события? В любом случае, что сделано — то сделано.

Начинало холодать. В отличие от верхних уровней, где климат, как и все остальное, можно было отрегулировать по желанию, внизу с капризами погоды приходилось считаться. Слой вечного смога, отделяющий верх от низа, приправленный нерегулируемыми выбросами то тепла, то водяного пара, часто сам создавал теплые и холодные атмосферные фронты. Когда Джакс шел по узкой улочке, уворачиваясь от проползающих мимо громадных автоматических погрузчиков с мусором и ломом, его окатил неожиданный ледяной ливень. Затем температура снова начала расти, и землю застелил низкий плотный туман. К счастью, уличное и пешеходное движение стало менее интенсивным, хотя однажды Джакса чуть не сбросил на проезжую часть выкатившийся из таверны пьяный шиставанен, а парой минут позже на него налетел нахальный молодой тойдарианец, пытавшийся всучить билеты на концерт тяжелого изотопа. Но наконец джедай добрался, куда хотел.

Микроквартира, которую он называл домом — по крайней мере, еще час назад, — вполне оправдывала свое название. Это была всего — навсего ячейка кубического феррокарбонового бункера, на котором гордо мигал неоновый знак «Объятья Корусканта». Зрелище этой берлоги только укрепило Джакса во мнении, что, какой бы ни была его новая жизнь на далекой отсюда планете, хуже вряд ли будет.

Джакс достал из маленького шкафа весьма потрепанный чемодан, обшитый кожей флика, и вытряхнул его содержимое на раскладную койку. К счастью, он научился путешествовать налегке: внутри была одна смена одежды, туалетные принадлежности и несколько памятных вещиц из прошлой жизни, выбросить которые не поднялась рука. Среди них были: маленький голокрон с записью мудрого мастера Йоды, объясняющего различные аспекты Кодекса, кристалл из дантуинской пещеры, которым можно было «точить» световой меч, и дюритовая коробочка всего в пять сантиметров длиной. Джакс открыл ее — внутри лежал каплевидный кусочек черного металла. Поймав луч тусклого света комнатных светильников, безделушка начала переливаться — сначала кроваво — красным, затем оранжевым, желтым, зеленым, голубым, синим, фиолетовым, и наконец вспыхнула мягким ровным белым светом. Джакс вглядывался в нее пару секунд, потом закрыл шкатулку и бережно опустил во внутренний карман.

Собирая вещи, он думал о хаосе последних месяцев, о гибели коллег, наставников и друзей. В частности, он гадал, что сталось с Энакином Скайуокером.

Энакин всегда был своего рода загадкой для Джакса и других падаванов. Он был почти ровесником Павана, и они часто посещали одни и те же классы и спарринговали. Хотя, по правде говоря, никто не был близок к Энакину — он всегда держался обособленно, отрешенно, и сблизиться с ним не удавалось никому, — Джакс все же считал себя одним из немногих товарищей загадочного падавана. Энакин как — то даже поделился с Джаксом мыслью, что его учитель, Оби — Ван Кеноби, пытается помешать ему выполнить истинное предназначение. Когда он это говорил, Джакс увидел в голубых глазах друга странный отблеск, какую — то мрачную решительность. Еще более странно это отразилось в Силе. На долю секунды он увидел черные как ночь щупальца, объявшие Энакина и простершиеся от него во всех направлениях — он никогда и ни у кого не видел подобного. На миг показалось, будто в юном Скайуокере связалась в узел густая паутина ярости и отчаяния, струящихся сквозь пространство и время. Но всего лишь на миг. Потом связь разорвалась — так быстро, что Джакс засомневался, была ли она на самом деле, — и Энакин улыбнулся как ни в чем ни бывало. К этому вопросу он больше не возвращался, а Джакс в конце концов забыл и не вспоминал об этом до самой Чистки.

Теперь он часто размышлял: не следовало ли ему рассказать мастеру Кеноби, или учителю Пиеллу, или еще кому из Совета об этом пугающем видении? Да кто бы ему поверил? В конце концов, самые высшие члены Совета, самые великие и сведущие в Силе, не нашли в Энакине ничего странного — как раз наоборот. По слухам, некоторые мастера считали Скайуокера Избранным. Разве мог простой падаван вроде Джакса сомневаться в том, в чем у мастеров не было сомнений?

Он покачал головой. Энакин, скорее всего, погиб — а если нет, то наверняка бежал на одну из сотен тысяч других известных планет. Теперь никто так и не узнает, был ли Скайуокер тем, кому суждено было принести равновесие в Силу.

В какой — то мере, видимо, был. Ведь теперь, после столетий ожидания и скрытности, темная сторона накрыла всю галактику. Весы покачнулись. Как долго все будет идти по новым правилам, Джакс не знал. Не ведал он и того, какое отношение имеет ко всему этому Энакин. Он знал лишь, что на джедаев идет охота. И, судя по внезапно обжегшему его чувству потери, которое донесла Сила в прошлую ночь, эта охота еще не закончилась.

Глава 5

— Еще х’лодненького, — обратился к бармену Ден Дхур. — И не забывай повт’рять.

Бармен — бит воззрился на Дена огромными глянцево — черными глазами. Биты обладали ошеломляющей остротой зрения, их глаза были способны различать детали размером 0,07 по шкале Гандока. Ден знал это. Он был репортером. Он знал много всякой ерунды.