А вот на даче в ту злополучную ночь никого из медиков не оказалось. А ведь, как мне потом рассказывали, симптомы были — поужинал Леонид Ильич и на боль в горле пожаловался: «Тяжело глотать…» Его спросили: «Может, врача позвать?» Он в ответ: «Нет, не надо!» Телевизор смотреть не стал, а поднялся из-за стола и пошел спать.

Утром охранники обнаружили его еще теплого. Умер!

Я о смерти Брежнева узнал утром от охранников. Но всей стране об этом еще долго не сообщалось. Догадаться, конечно, можно было по передачам радио и телевидения. Музыку по всем каналам заиграли очень грустную. Какую программу не включишь — музыканты смычками скрипочки «перепиливают», «лебеди умирающие» па-де-де вытворяют, а вечером — министр внутренних дел Николай Анисимович Щелоков (10 ноября — День советской милиции) милиционеров с праздником поздравлял и ни разу «вождя» не вспомнил. Да и сам многочасовой концерт самых главных звезд эстрады отменили — случай небывалый!

Это уже стопроцентное свидетельство! Можно в магазин за колбасой бежать (и многие бежали), а то как бы перебои с продовольствием не начались.

Позвонил на всякий случай в приемную. Поинтересовался — не нужен ли?

— Константин Устинович тобой не интересовался, — информирует дежурный.

Сижу в кабинете. Один-одинешенек. Час проходит, другой — меня никто не вызывает.

Я никому не нужен. В коридорах непривычная пустота. Словно все вымерли. Подозрительно это до невозможности. Делать нечего, сижу, завариваю чай, пью… Час пью, два… Тишина! Хм-м-м…

Началось Политбюро. Что там происходит — тайна за семью печатями! Правда, довольно скоро выяснилось, кто назначен председателем «похоронной комиссии», а он, по традиции, всегда будущий генсек! Встретил в чуть ожившем коридоре коллег — они и рассказали.

А по радио из-за рубежа свои версии спешат изложить. Одна страшнее другой:

«…Борьба за власть началась не в это хмурое ноябрьское утро 10-го ноября, а гораздо раньше — еще при Брежневе. И рвался к ней, конечно же, Андропов. По „закону“ он стать Генеральным не может. Слишком далек от Брежнева. Перед ним длинная очередь секретарей ЦК, а под первым номером — Черненко.

Но за Андроповым стоит не очередь из претендентов, за ним стоит прекрасно вооруженный Комитет государственной безопасности, который имеет досье на каждого претендента и в нужный момент может припомнить все прегрешения перед Богом, Царем и Отечеством!..

На Черненко, похоже, в КГБ ничего нет — его нельзя опорочить! Он, один из немногих членов ЦК не вовлечен ни в какую коррупцию, не берет взяток, не прелюбодействует…» — вот такие наблюдения рассказывали тогда по радио из-за рубежа, посвящая этим «странным» качествам Черненко не одну минуту времени и продолжали дальнейшие рассуждения. — Для Андропова эта «черненковская чистота» неважное качество. Его трудно опорочить. А ведь с Брежневым, проживи он чуть дольше, эта операция прошла бы успешно: в самом начале 1982 года вокруг имени Брежнева закрутился целый ряд интригующих событий и фактов.

Для затравки из КГБ начали интенсивно распространяться слухи о том, что генсек резко и бесповоротно «впал в маразм», потом была произведена «утечка информации» о незаконных валютных операциях детей генсека, при этом говорилось, что они чуть ли не бегут за границу. Неожиданно разоблачается друг Брежнева — секретарь Краснодарского крайкома партии Медунов. Начали мереть словно мухи другие сторонники генсека: во время пустячной операции в «Кремлевке» гибнет первый секретарь Якутского обкома партии Чиряев, за ним тотчас следует непонятная смерть первого секретаря из Татарии, первого секретаря из Таджикистана, Председателя Совмина Грузии…

Утром 10-го ноября должно начаться заседание Политбюро. Всюду тишина. Никто не слоняется без дела. Коридоры опустели. Телефоны молчат…

Зарубежные голоса продолжают нагонять страхи:

«…Еще не успело остыть тело покойного, как на отдаленных улочках Москвы загремели траками танки гвардейской Кантемировской дивизии, из кузовов крытых брезентом грузовиков посыпались на заснеженный московской асфальт солдаты дивизии Госбезопасности имени Дзержинского.

Их присутствие как бы служит катализатором для работы Политбюро в правильном направлении на этот час, как нам сообщают из Москвы, Политбюро расколото, как минимум, на два лагеря. Тихонов и Кунаев голосуют за Черненко. Устинов, Громыко и Романов за Андропова. Кузнецов и Рашидов никак не могут занять определенной точки зрения. Кириленко и Пельше постарались отсутствовать по уважительной причине. Щербицкий, Демичев, Пономарев и Горбачев, сперва бывшие на стороне Черненко, быстро сориентировались и встали на сторону солдат и танков, то есть Андропова…»

Интересно, как они там на Западе узнали обо всем раньше меня? Солдаты, танки, дивизии… Чушь собачья! Ничего этого не бы ло. Хоть кого угодно в Москве спросите — не видели в эти дни танков, они гораздо позже в Москве появились — в августе 91-го… Но кое-что в этих сообщениях было очень похоже на истину.

Например, расклад сил. Противостояние Андропов — Черненко! Было это, было… Но голосование на внеочередном Пленуме, тем не менее, прошло единогласно. Это тоже было! Андропов, совсем недавно вырвавшийся из аппарата КГБ на простор идеологического фронта (это произошло всего лишь около года назад, после смерти Суслова), не был настолько сведущ во всех тонкостях аппаратных игр. Тут ему еще трудно было ориентироваться. А Черненко — зубр! Почти двадцать лет в самом сердце партийной бюрократии! Конечно, вокруг Андропова много новых, свежих сил, молодых кадров, но им тоже неплохо хоть немного «повариться» в этом высшем партийном котле, набраться опыта.

В общем, Андропову на первое время нужен человек, который будет работать! Который знает АППАРАТ! Который может управлять Центральным Комитетом!

Черненко после внезапной кончины Брежнева не стал первым человеком в партии, но с места «второго человека» в партии его пока, похоже, никто гнать не собирался — он был нужен как опытнейший АППАРАТЧИК…

Глава 8

Ссылка без ареста

Начал Андропов «во здравие»! Каждую неделю встречи, совещания, беседы на высоком уровне. Как говорится, «все флаги в гости к нам»!

В период со дня смерти Брежнева и до сентября 1983 года не проходит ни одной недели, когда бы Андропов не встречался с кем-нибудь лично. Все время в гуще событий, все время на людях, все время за столом переговоров.

Мало кто из «непосвященных» знал, что Андропов к этому времени был тяжело и неизлечимо болен. Выглядел он плохо, но на встречах с зарубежными делегациями неизменно улыбался, держал себя в руках. Его графики работы свидетельствуют о кипучей энергии — не успевала отъехать одна делегация, как наезжала другая. Все должны были заметить — к рулю государства и партии пришел новый человек, не дряхлый и старый, как прошлый генсек, а молодой, энергичный, сильный, у которого большие планы по обустройству государства.

Андропов с самого начала своего правления решил реанимировать страну — разбудить «уснувшее» при Брежневе ЦК, расшевелить правительство, привести в действие новые силы.

Для всего этого Андропову нужно было «задвинуть в угол» достаточно «сильного», но, как он полагал, консервативного аппаратчика и бюрократа, Черненко! В чем была сила Черненко, которой опасался новый генсек?

Константин Устинович к этому моменту времени сконцентрировал в своих руках: руководство промышленностью, идеологией, контроль за партийными кадрами и обладал такими связями внутри самого аппарата ЦК, которые нарабатываются годами. Не следует забывать, что знал Черненко всяких тайн и секретов ничуть не меньше самого бывшего председателя КГБ СССР. Такова была его многолетняя обязанность — заведовать общим отделом и читать шифрограммы и депеши председателя Андропова. Тут уместно напомнить, что Андропов никогда не обращался к Брежневу напрямую: официальный путь — через общий отдел, неофициальный — через подчиненную ему охрану Брежнева (телохранителей).