— Ладно, пошли. Пошли.

Дарман, пригнувшись, бросился к выходу из руин, решив что остальные последуют за ним, но легкое движение на экране, транслировавшем картинку с нашлемной камеры Найнера, привлекло его взгляд. Сквозь дымку затянувшую узкий проход была видна нарастающая волна движения. Силуэты — поначалу по одному и по двое, затем — десятками, появлялись из трещин в склонах сухого русла.

Я насчитал около сотни… тихо проговорил Найнер, выкладывая рядом со скорострельным бластером все боеприпасы, которые у него были

Корр громко сглотнул.

— Сеть тоннелей. — сказал он. — Я же говорил.

У мятежников было куда больше солдат, чем Разведка или «Омега» могли предположить, и все они явились принять участие в игре. И сейчас они точно знали где была «Омега».

Сражаться против двадцати мятежников, когда у тебя есть броня, а у них нет — одно дело. Против сотни — совершенно другое.

— Ох, шаб… — пробормотал Дарман.

Приватная кабинка в кантине «Нерфья ляжка», университетский квартал Корусканта.

Мандалориане были лживыми дикарями, не верными никому, и от рождения жестокими. Они тащили все, что не было прибито гвоздями; они убивали на спор.

Так большинство существ думало о Мэндо'аде, и Кэл Скирата сейчас рассчитывал, что это шаблонное восприятие головореза прикроет его намерения. Последнее, чего ему хотелось бы — это позволить какому — нибудь аруэтии знать, что ему нужна информация про причинам чисто эмоционального свойства. Это всегда осложняет переговоры.

— Так вы можете мне помочь или нет, профессор? — Он пригвоздил биолога самым лучшим выражением «я — тебе — не — какой — то — тупой — крестьянин», которое мог изобразить и откинулся на спину, так, чтобы из — под его лучшего жилета бантовьей кожи показался край подмышечной кобуры. Мандалорианин в броне не привлекал особого внимания на Корусканте, но здесь он предпочел работать в штатском. Если кто — то вздумает вести наблюдение — это будет всего лишь одна встреча из многих. — Не знаю, сколько зарабатывают в год профессора университета биологии, но готов поспорить, что не миллионы.

Гиламар присутствовал на встрече в качестве эксперта по медицине, а Мереель убедительно создавал впечатление наемного громилы. Профессора звали Рейе Ненилин: он был геронтологом, лучшим в своей области, и это был именно тот специалист, который был отчаянно нужен Скирате.

— Мне хватает на безбедную жизнь. — ответил Ненилин. — И мне потребуется очень веский повод, чтобы рисковать этим.

— Говорят, что вы знаете о процессах старения больше всех.

— Не возражаете, если я спрошу — почему вы этим интересуетесь?

Мереель, «Нулевой» ЭРК — лейтенант N–7, встал рядом со Скиратой.

— Мой отец не становится моложе.

— Он такой милый ребенок. — сказал Скирата. — Весь в мамочку. Хорошо; скажем так, у меня есть несколько частей головоломки; головоломки, которая может принести кучу кредиток, когда ее решат, и я ищу кого — то, кто сможет помочь мне разобраться — каких частей не хватает.

— Это профессиональный интерес? — спросил Ненилин.

— Я мандалорианин. — ответил Скирата. Этому парню не повредит напомнить с кем он имеет дело. — Я похож на человека, который мечтает о республиканской почетной премии за научные изыскания?

— Вопрос денег, понятно… и если речь идет о процессе старения — то какие у вас есть части головоломки?

— Готов поспорить, что знаю — о чем вы думаете. — хмыкнул Скирата.

— Удивлюсь, если оно так окажется.

Проф был довольно нахальным для офисной крысы, оказавшейся один — на — один с тремя мандалорианами, пусть и без брони.

«Какая жалость, что в него нельзя вбить немножко уважения.» — подумал Скирата.

— Вы думаете, что это касается какого — то жульничества на тему омоложения.

— Как правило — предприниматель на грани открытия, а от меня требуется чуть — чуть помочь… вы изумитесь, узнав какие предложения мне делали фармацевты, мастер Фал.

Фал. Этим псевдонимом Скирата раньше не пользовался; и он сам хотел бы знать, почему спустя столько лет он решил выбрать это имя. С самого детства «Скирата» было единственным настоящим именем, что он знал.

— На самом деле это касается производственного процесса. — сказал он, забывая про Фалина Маттрана. Единственное, что он сейчас помнил о Куате — это зеленую транспаристиловую стену в комнате его родителей, которая придавала всей комнате такой вид, будто она притоплена на небольшой глубине в тропических водах. — Если я смогу разобраться с одним его аспектом — это будет высоко оценено в клон — индустрии.

Мереель часто ходил по самому краю когда надо было впечатлить клиента. А сейчас Скирата услышал как медленно и осторожно Мереель втягивает воздух — словно он собирался его прервать.

«Прячь секреты на виду, сынок. Разве я тебя этому не учил?»

— Тут могут быть сложности. — сказал Ненилин. — Я не так много знаю о коммерческом клонировании.

— Да, для такого умного парня как вы — это упущение. — Скирата язвительно усмехнулся. — Коммерческое клонирование сейчас запрещено законами военного времени. Это плохие новости, если ваш бизнес основан на клонах. Это значит, что заменить их вы не сможете. Видите ли, они быстро стареют. Частично тут дело в механизме их ускоренного выращивания, но также дело и в банальном расчете — если вы делаете клонов, то вы хотите, чтобы ваш бизнес работал непрерывно, и потому закладываете ускоренный износ. Это замечательно — для клономастеров, но прямо сейчас куча предпринимателей не могут заменить клонированных рабочих, и хотят максимально использовать ту рабочую силу, что у них есть. Они будут рады, если клоны перестанут стареть так быстро.

Ненилин посмотрел на Скирату долгим, тяжелым взглядом. Скирата решил что ему этот человек не слишком — то нравится. Ненилин носил старомодную куртку, того образца, который все еще предпочитали твердолобые аристократы. Пожалуй, это объясняло — почему он был завсегдатаем «Нерфьей Ляжки». Здесь все было выдержано в духе грубой старины, неуклюже выглядевшие плахи на козлах копировали старинные сельские праздничные столы а вместо порспластовых подносов еду разносили на пликовых досках. Эль варился специально так, чтобы быть аутентично мутным и полным непонятных комочков. Возможно, Ненилин думал что так, в простой буколической идиллии — которая, конечно же, вряд ли существовала — когда — то жил рабочий класс, и что к этому состоянию было бы неплохо вернуться.

«Ты ничего не знаешь приятель. Тебе стоило бы попробовать настоящей жизни.»

— Не думаю, что имею желание быть замешанным в эксплуатации клонированных разумных созданий. — проговорил Ненилин. Мереель сел рядом ним, и устало посмотрел на Скирату. — Это равноценно рабству.

Самое время встретить аруэтии с остатками совести. Скирата решил, что Ненилин просто играет на публику, и взглянул на Гиламара, открывая обсуждение технических подробностей. Тот не был экспертом в этой области, но прежде он был неплохим доктором и знал, как говорить в научном стиле.

— Вы знаете как «Арканиан Микро» выращивает людей до зрелости примерно за год? — спросил Гиламар. — Как работают клонеры?

— Теоретически — да. Вы работаете на «Арканию»?

Скирате не требовалось говорить ни да, ни нет. Ненилин сам обманет себя своими догадками.

— Если бы мы работали на «Арканиан Микро», то мы бы нарушали закон, работая над строго запрещенными клон — проектами, не так ли?

— Подозреваю, что перестраивать их производство на выпуск чистокровных нерфов — это не выход.

— Это уж как посмотреть…

Но Ненилин не мог не додумывать недосказанное. Ему нравилось быть самым умным. И он наверняка считал всех мандалориан полуграмотными солдафонами.

— Если бы я был из «Арканиан Микро» — я бы захотел найти временное решение. Способ продлить жизнь моей продукции на время запрета, но такой, чтобы у меня была возможность откатиться обратно.

— Выключатель старения. — кивнул Скирата.