— Почему ты здесь, Даррен? — спрашиваю я снова, готовая покончить с этим как можно быстрее.

— Вот где ты жила? Всё это время? — он ставит коробку на кровать, и я подозрительно осматриваю её, прежде чем возвращаю взгляд на него. Его волосы кажутся светлее, чем я помню. Длиннее, беспорядочнее. Но, за исключением этого, он абсолютно такой же. Худой и подтянутый, загорелая кожа, тот же стиль в одежде. И его глаза, огромные голубые глаза, которые он передал нашему сыну. Он понятия не имеет, как больно на него смотреть.

— Да, — резко отвечаю я. — Почему ты здесь?

— Я здесь, потому что ты здесь, Холл. Потому что ты моя жена.

Я начинаю качать головой, не зная, как остановиться.

— Просто не надо, — шепчу я.

Он закрывает глаза, предоставляя мне минутную отсрочку. Я не понимаю, почему он сюда пришёл. Очевидно, что ему также больно видеть меня.

— Ты просто ушла. Отключила телефон. Никому не сказала, куда направляешься. Я не знал, жива ты или мертва. Почти шесть месяцев. Ничего не было известно. Ты просто исчезла, — он делает глубокий вдох, сжимая руки по бокам в кулаки. — Мне пришлось нанять частного детектива.

Он искал месяцами, пытаясь отыскать хоть какой-то документальный след. Он продолжал приходить ни с чем, до прошлой недели. Я должен был приехать и увидеть тебя лично. Мне нужно знать, что ты в порядке.

Прошлая неделя. DMV. Это должно было случиться. Полагаю, в тот день произошло многое.

Даррен снова оглядывает мой дом, и замешательство затуманивает выражение его лица.

— И вот где ты была всё это время, — повторяет он и подходит ближе, будто собирается прикоснуться ко мне, но я быстро отступаю.

— Мне жаль, что ты беспокоился. Мне следовало дать знать, где я остановилась, но я боялась, что ты не позволишь уйти.

Он прикусывает нижнюю губу, задумчиво кивая.

— Я не хочу принуждать тебя к тому месту, где ты не хочешь находиться, но мне нужно знать, что ты в порядке. Несмотря на то, что я сделал, какой ужасный способ я выбрал, чтобы со всем справиться… я люблю тебя. Я всё ещё люблю.

— Как сильно ты любил меня, когда спал с моей лучшей подругой?

Он морщится, будто ему больно от этих слов.

— Тебя там не было, — хрипло говорит он. — Ты эмоционально отключилась от меня. Оставила справляться в одиночку. Это не значит, что мой поступок правильный. Я это знаю. Это было хреново, отчаянный способ справиться с болью, но это был единственный способ, который я знал в то время. Алиса была там, она тоже страдала. Она тоже его любила и тоже потеряла. И потом мы оба начали терять тебя.

Я поднимаю руку, заставляя его замолчать. Я не могу. Логически, я понимаю, как мой муж и моя подруга нашли утешение друг в друге. Я понимаю почему. Но я не могу стоять здесь и отпустить это. Это произошло. Всё кончено.

— Я не вернусь обратно. Ни в тот дом, ни к тебе, ни к той жизни.

Глаза Даррена наполняются влагой, и его вид заставляет наполниться мои в ответ. Однажды я так сильно его любила. Он был больше, чем муж, он был моим другом. Это не уходит так просто.

— Мне жаль, — говорю ему честно. — Это слишком сильно ранит.

Он кивает.

— Я знаю. Тебя не стало задолго до того, как ты ушла.

Замолкаем на секунду, и я уверена, мы оба вспоминаем тот опустошительный период.

— Я, ух… свяжусь с адвокатом попрошу его подготовить бумаги о разводе.

Мой желудок мучительно сжимается. Я не чувствовала себя замужем долгое время, но от этого не становится легче.

— Ты можешь оставить всё себе. Мне ничего не надо.

Он бросает взгляд на коробку, ещё раз кивая.

— Могу я тебя обнять, прежде чем уйду?

Слёзы прорываются. Это же полный пиздец. Как он дошёл от прикосновений ко мне в любое время, когда ему хотелось, до нужды в получении разрешения. От парня, встреч с которым я не могла дождаться, до мужчины, которого страшилась месяцами.

Обстоятельства меняются так быстро.

— Да, — выдыхаю я. — Ты можешь меня обнять.

 

39

Дженсен

Я не хочу закончить, как мой отец.

Бессонная ночь сменяется другой бессонной ночью, и всё, что я делаю — это думаю. Я бесцельно хожу взад-вперёд, взад-вперёд по студии, где две стены полностью заполнены только фотографиями Холланд. Я изучаю каждую из них. И я думаю. Быстро, навязчиво. Составляю новый список.

После бесчисленных ночей, я пришёл к одному заключению. Мой отец — одинокий старик, преследующий свою медсестру. И это не то, кем я хочу быть. Я хочу Холланд в своей жизни. До конца своей жизни. Я желаю этого так отчаянно, что могу попробовать на вкус.

Жизнь чертовски беспорядочна, и дерьмо случается постоянно. Ничто не остановит это. Я могу быть один, когда это дерьмо случится, или могу пройти через это с кем-то, кто сделает этот ад более выносимым. Я хочу второй вариант.

Марго открывает дверь с тёплой улыбкой. Она направляет меня в берлогу, где папа расслабляется в старом потрёпанном кресле, которое у него с тех пор, как я был ребенком. Я не извещаю о своём присутствии и просто наблюдаю за ним несколько секунд. Его iPod расположен на подлокотнике кресла, наушники на месте.

— Прекрати подкрадываться, — произносит он громко, сквозь музыку в ушах. — Если хочешь пялиться на меня, то сядь и делай это как нормальный человек, — он дёргает за шнур, позволяя круглым наушникам упасть на грудь.

Я сдавленно смеюсь и усаживаюсь на диван, кладя ноги на кофейный столик.

— Однажды я подкрадусь к тебе незаметно.

— Ты можешь продолжать пытаться.

— Мальчики, желаете чего-нибудь выпить? — говорит Марго, высунув голову из-за угла.

— Я в порядке, — говорю я. — Спасибо.

— Я возьму пиво, — откликается папа.

— Чёрта с два ты возьмёшь, — с вибрацией в голосе отвечает она, исчезая также быстро, как появилась. Я ухмыляюсь, прислоняясь спиной к подушке.

— Мне она нравится, — отзываюсь я.

— Мне тоже, — отвечает отец, и его тон полон косвенных намёков. — Итак, — вздыхает он. — Давай сделаем это.

— Сделаем что?

— Ты здесь для того, чтобы устроить мне головомойку за то, что я слил грязный семейный секрет, правильно? — он скрещивает пальцы в движении «давай, ну же».

— Это был ты?

— Она не сказала тебе?

— Я подумал, что Холланд просто стало интересно, и она это изучила. Старик, у тебя язык без костей.

— Так и есть. Мне следует прекратить это делать.

— Должно быть хорошая идея.

— Ты пьян?

Я раздражённо издаю удивлённый смешок.

— Что? Нет. Сейчас даже не полдень, пап. Какого чёрта?

Он поднимает руки вверх, ладонями вперёд, и слегка пожимает плечами.

— Просто пытаюсь выяснить, почему ты не слетел с катушек из-за этого.

— Потому что я не злюсь.

— И почему?

— Не знаю, — отвечаю я честно. — Полагаю, я рад, что она знает.

— Хух, — вздыхает он.

— Я всё испортил, пап.

Он качает головой.

— Ну, тогда какого чёрта ты здесь делаешь? Иди, исправь это, осёл.

Я придвигаюсь вперёд, располагая локти на коленях, и пялюсь вниз на свои чёрные туфли на фоне его серого ковра.

— Я хочу. Я собираюсь. Но боюсь, что снова облажаюсь, если не разберусь со своим дерьмом.

Он кивает.

— Так и будет. Так что разберись со своим дерьмом.

— Как? Как ты принял и справился с этим так легко?

— Потому что знал, что не могу изменить этого, Дженсен. Ты всё ещё пинаешь ту мёртвую лошадь. Отпусти это. Время, что у тебя осталось, ускользает. Проведи его благоразумно.

— Я не знаю, как это сделать.

— Ты знаешь, — говорит отец непреклонно. — Ты нашёл ту, кто заставляет тебя забыть, что ты несчастен и, в конечном счёте, ты им не будешь. Ты уже выполнил тяжёлую часть. Ты нашел её. Теперь тебе просто надо достать голову из задницы и вернуть девушку обратно.