ГЛИНЯНАЯ КНИГА
2700 ЛЕТ СПУСТЯ
I
В песках заснеженных Муюнкумов пес отару знатный чабан Ишпакай.
На ленивых овец лаял пес Избагар, сбивал их в кучу.
Дул ветер.
И явился Дух.
— Теперь хочу спросить тебя, чабан Ишпакай из племени Иш-огуз. Твоя жена Шамхат красива ли?
— Да как тебе сказать, аруах[44]? Хорошо рожает. Варит мясо и чай кипятит. Помогает в отаре.
— Теперь хочу спросить тебя, чабан Ишпакай из племени Иш-огуз. Твою жену Шамхат любишь ли?
— Да как тебе сказать, аруах-мурза[45]? Я привожу ей подарки, когда бываю в районе. Ситец на полушки, шелк на одеяла. Двадцать пиал в прошлом году привез. Две в хурджуме, правда, раскололись. Но мы их склеили.
— Теперь хочу спросить тебя, чабан:
явления разрозненные
связью
ты можешь ли скрепить?
— Да как сказать…
— А как она?..— дух смущенно кашлянул.
— Да как тебе сказать, аруах-мурза? Рожает понемногу.
— Пожалуй, я вселюсь в тебя, чабан. Не возражаешь? И буду ждать, когда слетит в тело жены твоей дух истинной Шамхат.
— Э, нет, мурза, не хватало, чтобы жена моя стала шлюхой, у нас дети. Я ей еще зоотехника не простил.
Чабан сладко зевнул, поежился на ветру и, застегнув шубу, окликнул пса Избагара.
ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА В СТУДКОМ ОТ ИШПАКАЯ,
СТУДЕНТА ИСТФАКА
«На вечере отдыха я познакомился с девушкой по имени Лиза. Фамилию не сказала. Проводил ее до дому. Обещала встретиться.
Пришел в общежитие, посмотрел на часы — было почти 12.
Я было хотел уснуть, и на меня сошел Дух. «Дай,— говорит,— сяду на тебя, дай наслажденье мне».
Я ему дал! Гоняясь за ним, свалил шкаф и избил студента С. К. и Ф., с которыми у меня дружба с малых лет…»
А было так.
Кривоногий, широкоплечий субъект лежал на железной койке и глядел в потолок, потрескавшийся от землетрясений.
В окно общежития лезли ветви яблонь, лепестки летели на учебник истмата, журчал темный арык, отравляя друг друга носками, спали С. К. и Ф.
И явился Дух.
Он, отодвинув зашумевшую ветвь, влез в окно, прошелся по комнате и внятно спросил:
— Ты и есть Ишпакай из племени Иш-огуз?
Я ждал 27 веков, когда произойдет встреча Ишпакая из Иш-огузов с девкой по имени Шамхат. Это свершилось!
— Во-первых, она не Шамхат какая-то, а Лиза, —начал заводиться студент.
— Женщина не уснет, если не обманет дурака. Сейчас твой мускусом наполненный сосуд лежит в обнимку с каким-то ничтожным персом. Любую пальму тенью валит солнце. Она утоляет его жажду, с волос своих снимая покрывало…
— С каких таких волос?..— студент взбесился.
— Заткнись. Кто здесь дух, я или ты?
Оттопырь ухо и слушай. Меня мучит печаль.
— Где ты есть?! — вопил студент, дико озираясь.
— Я здеся,— мрачно сострил дух.
И началось.
II
Телерепортер:
— Мы попросили прокомментировать эти события известного ученого Ишпакая.
Мы в секторе бронзы Института истории.
Навстречу нам, как вы видите, встает седой, но еще полный человек с мужественным загаром на скромном лице…— Простите, мы вас оторвали от занятий.— Итак, навстречу встал врач исторических наук.
— Доктор.
— Нет, я не оговорился, именно врач, спаситель истории нашей, знаменитый исследователь времени Ишпакай-ага, замечательным, изобретением своим…
— Открытием.
— …перевернувший историю нашу…
— Историографию,— смущенно поправил Ишпакай-ага.
— Полимерами здесь не обойтись. Что такое?.. Прошу прощения,— полуверами не обойтись. Ничего не, понимаю… Ах, да,— полумерами в вашем деле не обойтись.
Только решительное…
— С удовольствием.
В позапрошлом году мною была обнаружена на скале Коксайского ущелья надпись, выцарапанная бронзовым стилом. Она состояла всего из нескольких строчек. Характер письма близок к этрусскому. Прочесть было нелегко, но возможно. Язык памятника оказался близок к современному огузскому.
(Знаменитый ученый смущенно улыбается, похлопывая себя по бронзовой скуле).
— Удобно ли это говорить, но сам я происхожу из племени Иш-огуз, и мне доставило величайшее наслаждение читать эту высокопоэтическую надпись. Самое, удивительное…
(Здесь ученый делает еще один механический жест, который пока не представляется возможным описать. Но пусть он остается в памяти телезрителей как одно, из проявлений эксцентричности великого человека.)
— Но самое удивительное, дорогие товарищи, что в этой поэме речь шла о моем тезке, об Ишпакае, вожде скифов, называвших себя к тому же именем «Иш-куз».
Сведения об этом народе и его вожде сохранились в хронике ассирийского царя Ассархадона. В 7 веке до н.э. ишкузы во главе с Ишпакаем ворвались по западному побережью Каспия из южнорусских степей в Ассиро-Вавилонию и несколько лет правили ею.
Эта поистине редкая находка позволила нам сделать множество бесценных для науки выводов:
а) Самыми древними памятниками огузского письма считаются орхоно-енисейские надписи — 5-6 в. н.э.
Наш памятник отбрасывает историю огузов на 13 столетий в глубь веков — до 7 в. до н.э.
б) Поставлена точка в многолетнем споре скифологов: тюрками или иранцами, были скифы, напавшие на Ассирию? «Конечно, огузы!» — недвусмысленно заявляет нам памятник. И это мнение,— решающее.
(Ученый взволнованно повторяет первый жест).
в) Само название скифов «иш-куз» дошло до нас, равившись в «иш-огуз» (или «иш-гуз»).
Вы знаете из учебников, что огузы (или гузы, как нас называли западные источники) делились на два крыла: ош-огуз (т.е. Внутреннее племя) и таш-огуз (т.е. Внешнее племя).
Я имею честь принадлежать к Внутреннему племени.
(Ученый стыдливо воспроизводит второй жест).
— Имя «Ишпакай» также, как видите, сохранилось.
И этимологизируется оно только огузским словарем. Означает буквально — «След стерегущий», так называли кочевники пса-тотема. И сегодня еще огузы величают породистых псов именами типа — Ислакар, — Испакай и т. п. вариантами.
Название пса-бога даровалось вождям, становилось именем-титулом.
Мидяне заимствуют это сложное слово, превращают в абстрактный монолит и делают переносное значение главным. Спака — так они называют уже любого пса. Далее оно распространяется в индо-ирано-европейских языках.
— А как вы находите случай с Чабаном и Студентом? Возможен ли Дух в наше время?
— Памятник содержит восхваление вождю Ишпакаю. Ода написана ямбом, что свидетельствует о скифском происхождении этого популярного в наши дни стихоразмера.
Кроме того, содержание памятника позволяет литературоведам сделать однозначные выводы относительно истории лексического образа, относящегося к типу сравнений: «О моя косуля». Так неизвестный поэт 7 в. до н.э. называет своего героя. В средневековой поэзии джейрану, газели, серне уподобляются персонажи женского пола. Употребление в памятнике этого образа может вызывать подозрения. Не забывайте, что действие происходит во времена, близкие к матриархату, и вполне возможно, что под именем Ишпакая скрывалась женщина.
Тем более, что сам памятник не дает определенного ответа на этот вопрос, ибо огузский язык, к сожалению, не знает родовых окончаний.
Много загадок таит памятник для будущих исследователей.
— Телезрителей интересует, чем вы заняты в эти дни.
— Я председатель жюри конкурса на лучший памятник славному предку. Мне понравился один проект. Памятник будет установлен в центре среди яблоневых насаждений. Одежды и поза подобраны с таким расчетом, что трудно будет сделать заключение о половой принадлежности Ишпакая.
Выпуклое родимое пятно на щеке будет означать его ишкузское происхождение. Правая рука — на рогах крылатой косули, попирающей змею. Змея символизирует рабовладельческую Ассирию.