Березник…

Заприметив кровлю,

Антенн еловые шесты,

Как перед первою любовью,

Вдруг оробел за полверсты.

Свет Марьевка!

Но где же радость?

Где теплота?

Где встречи сласть?

Томительная виноватость

В груди отравой разлилась.

Виновен?

В чем?

Припоминаю

Всю трудно прожитую жизнь,

Ромашки белые сминаю,

Топчусь на месте,

Хоть вернись.

Напомнили мне стебли-травы,

Напомнил голубынь-цветок,

Что я хотел ей громкой славы.

Хотел.

И сделал все, что смог.

Другой деревни нет известней

Ни по соседству, ни вдали.

Она заучена, как песня,

Поэтами моей земли.

Слова кресалами кресаля,

Высокий я возжег костер.

Что ж горько так?

Не от письма ли

С унылой жалобой сестер,

Что жизнь в деревне

Стала плоше,

Что хлеб попрел,

Раздельно скошен,

Что в роковом ряду имен

Их председатель.

Вновь сменен…

А помню,

Светлым и крылатым,

Когда и рук не натрудил,

Мальчишкою в году тридцатом

Я агитатором ходил.

Но главное не в окрыленье,

Не в силе слова моего.

Со мною был товарищ Ленин,

И люди слушали его.

К забытым радостям, причастен,

Я шел и мучился виной,

Что нет в моей деревне счастья,

В тот год

Обещанного мной.

Я тихо шел…

На повороте

Из придорожного леска —

Авдотья, что ль?..

Ну да, Авдотья

Гнала брыкастого телка.

В одной руке пушился веник,

Другой придерживала свой

В углах подоткнутый передник

Со свежей ягодой лесной.

Теперь усталой и болящей,

Когда-то, дальней из родни,

Высокой,

Статной,

Работящей

Записывал я трудодни.

— Вась, ты ли? —

С нежностью великой

Пахнуло в милой стороне

И веником,

И земляникой,

Душевно поднесенной мне.

— Поди, забыл… Испробуй нашу…

Ладонь, шершавая с боков,

Выла как склеенная чаша

Из темных,

Мелких черепков.

Румянясь,

Ягода лежала,

Тепличной ягоды крупней,

Светилась,

Нежилась,

Дрожала,

Как будто вызрела на ней.

Душистая, меня лечила,

С души моей снимала страх,

Но все-таки она горчила

Рассказом о простых делах,

Что жизнь в деревне

Стала плоше,

Что хлеб попрел,

Раздельно скошен,

Что в роковом ряду имен

Их председатель

Вновь сменен…

И продолжала без утайки,

Судила без обиняков,

Как вседержавная хозяйка,

Сельхозначальство и райком.

Кольнула областное око,

Бросала и повыше взгляд —

На тех, кто учит издалека;

Доить коров,

Поить телят.

На миг замолодели очи,

Расцвел и выцвел

Синий мак.

Про совещанья,

Между прочим;

Авдотья мне сказала так:

— Зовут все первых да первущих,

А им и так неплохо жить.

Собрать бы нас вот, отстающих,

Да с нами и поговорить.

Э-э, я претензию имею.

Передний, крайний — все родня.

Наш фельдшер, ежли я болею,

Так он и слушает меня.

И что болтаю! —

Хитро глянув,

Прутье перебрала в руке.

У нас, у старых, как у пьяных,

Не держится на языке.

А где ж телок?

Убег?

Гляди-ка! —

Простилась попросту кивком

И, пахнущая земляникой,

Поторопилась за телком.

А я-то думал,

Как зазнайка,

Что в чем-то виноватым был…

Она судила как хозяйка.

Своей земли,

Своей судьбы.

И все ж, не позабыв урока,

Я шел, виновный до конца,

Не в роли

Юного пророка.

А в долге

Зрелого бойца.

У крыльца толкутся люди,

Бабы шепчут у окна:

— Как же будет?

— Что же будет?

— Поженились! Вот те на! —

А старушка об одном:

— Самый главный агроном,

Городской,

В деревню пришлый…

Вот те крест,

А я б не вышла! —

Кто-то весело в толпе:

— Удержаться просто,

Если, бабушка, тебе

Стукнет девяносто…

Запоздавшего встречая,

Упрекают — ну и ну!

Агрономша тащит к чаю,

Агроном зовет к вину.

— Разорвут! —

Смеются гости. —

Вы свою стыдливость бросьте,

А не то в отместку вам

Я и эту выпью сам.

«Нашим девкам белолицым

Ваши парни не с руки!..»

Заскрипели половицы,

Застучали каблуки —

Застучали: ту-ки, ту-ки!

Подобрался, вскинул руки

И пошел дробить сплеча:

Ча-ча-ча!

Ча-ча-ча!

В белой вышитой рубашке,

Улыбаясь за двоих,

По одной тесовой плашке

Гусаком прошел жених.

Никому не верится —

То-то был серьезный!

С ним решил помериться

Бригадир колхозный.

— Эхма!.. Эх!

Гуляй, Антошка!

Молодая, не зевай!

Из просторного лукошка

Ножка в ножку

Понемножку

Бригадиру подсевай. —

Молодая не зевает —

Золотым дождем идет.

— Сею-вею, подсеваю,

Да боюсь, что не взойдет!..

Дед увидел неполад, —

На невесту строгий взгляд.

— Песня песней,

Пляска пляской

Не забыть бы и обряд:

Молодые, встаньте в ряд.

Тише, гости!

Тише, резвые!

Не воруем, чтоб спешить.

Нам, пока головки трезвые,

Надо дело завершить.

Говорю тебе сердечно,

Мне перечить — не моги!

Отдаем тебе навечно,

Век-то долог — береги!

На породу нету жалобы,

Красота! Не возражай.

Чтоб трудилась и рожала бы,

Как колхозный урожай.

— Отвечай, жених, словами!

— Отвечай, жених, делами!

—Только все во свой черед,

Подождет тебя народ!

— Что ответить?

Что сказать бы?

(Дед сказал и шасть на печь.)

Откровенно, я для свадьбы

Не успел придумать речь.

Чтобы с линией согласно,

С той, которой я иду,

Безусловно, дело ясно,

Так сказать, не подведу.