Как и в детстве, я испытала ни с чем не сравнимое удовольствие, выйдя к реке. Легкий ветерок создал волну, взбудоражив мутноватую и прохладную водную гладь. Камыши радостно шелестели, прогибаясь под напором ветра, склоняя свои головы к зеркальной, подрагивающей поверхности. Неподалеку шумела открытыми шлюзами дамба. Пару дней назад шел сильный ливень, поэтому уровень воды в реке повысился. Пришлось спешно открывать плотину, позволяя воде с неукротимой силой ринуться в бой.

Бережок покрывала веселая полевая трава и цветы, над которыми деловито шныряли пчелы. Над водной гладью резвились большие синие стрекозы, а по поверхности реки бегали жуки-водомерки. В зарослях камыша я увидела роскошную белую цаплю. Правда, заметив нас, птица быстро улетела, предпочитая не связываться с людьми.

По берегам, печально склонившись к воде, росли плакучие ивы. Этим гигантским деревьям было, наверное, лет пятьдесят. Под их широкими кронами мы с Петькой и расположили нашу подстилку.

Я быстро скинула с себя шорты, радуясь, что, идя на огород, уже облачилась в купальник. Петя тоже не заставил себя долго ждать, мигом ринувшись на пустующий песчаный берег. Местные лягушки громким возмущенным кваканьем встретили парня, коллективным умом решив ускакать греться куда-нибудь в другое место.

Петька, скорчив злодейскую рожу, кинулся за зазевавшейся квакшей, широко раскинув руки. Бедная лягушка с надсадным кваканьем шлепнулась в воду и гордо вынырнула уже далеко в камышах, смерив моего соседа возмущенным взглядом.

— Вот же ж! — раздосадовано хлопнул себя по бедрам Петька. — Уплыла!

— Да, даже лягушки тебя не жалуют, Петь! — рассмеялась я, подбегая к нему. — Хватит дурачиться, пора купаться! — именно в этот момент мой взгляд невольно скользнул по близ растущим камышам. Я присмотрелась, развернувшись. На мелководье, запутавшись в водорослях, лежал сом. Я невольно протерла глаза, приближаясь к камышу. Почему-то я всегда считала, что в нашей речке-вонючке кроме плотвы да карасиков больше ничего не водится.

— Что там такое? — Петька тоже отвлекся от жаб, вглядываясь в камыши. Он прищурился, пытаясь разглядеть гигантскую рыбину. Наконец, он увидел ее и радостно улыбнулся, кинулся к камышам. В нем взыграл охотничий азарт.

Сом при нашем приближении не подал никаких признаков жизни. Наоборот, по высохшей морде я предположила, что он уже давно мертв и вот-вот загниет. Мы с Петькой хищно переглянулись, обступив рыбину с двух сторон.

Я подошла раньше, склонившись к самой морде сома. Рыба же, словно ожидая этого, свирепо взмахнула хвостом, окатив меня вонючей жижей. Я отшатнулась, громко выругавшись и стирая с лица плохо пахнущую тину. Петька боязливо попятился, с опаской глядя на вновь затихшего сома. Он уже побоялся приближаться к рыбине. Я же, оттеревшись, вновь подошла ближе. Сначала мне захотелось попросту взять какой-нибудь камень и пристукнуть эту гадину. Я уже собиралась пойти поискать подходящее орудие убийства, как в моей душе так некстати взыграло чувство жалости.

Я подошла к застывшей рыбине, осматривая ее. Наверное, если бы не водоросли, опутавшие ее, она бы уже давно уплыла. Я присела на корточки, протянув к ней руку.

— Только не надо брызгаться, ладно? — спросила я, улыбаясь. Сама толком не понимаю, что заставило меня заговорить с рыбой, но на какую-то долю мгновения мне показалось, что она меня поняла.

И вправду, сом больше не предпринял попыток обрызгать меня, позволив прикоснуться к себе. Я начала осторожно распутывать его, стараясь не повредить кожу и плавники. Дело продвигалось медленно, но мое упорство взяло верх над водорослями. Еще пара ловких манипуляций, и сом был полностью освобожден от пут.

Рыба широко раскрыла рот. Ее длинные усы приподнялись торчком, напоминая антенны. Сом дернулся, пытаясь уплыть с мелководья. Но у него ничего не вышло. В камышах было слишком мелко, чтобы развернуться.

— Потерпи еще немного. Я сейчас, — заговорила я, входя в вонючую жижу и подталкивая сома к глубине. Он был очень тяжелым и скользким. Я успела сильно устать, пока выталкивала его с мелководья.

И вот, почуяв струю холодного течения, сом радостно выскользнул из моих рук тут же скрылся в глубинах реки. Больше ничего не свидетельствовало о том, что он был здесь.

— Эй, Надь! Ты чего? — рядом возник Петька, разочарованно глядя на водную гладь, где минуту назад скрылся сом. — Ты зачем его выпустила? Он же вон какой огромный был!

Я часто заморгала, помотав головой. И правда, с чего бы мне спасать эту рыбину? Вон какую уху упустили!

— Не знаю, — честно ответила я. — Давай лучше купаться! — я пожелала поскорее забыть эту щекотливую ситуацию. Не хватало еще, чтобы все село надо мной смеялось!

Петька пожал плечами, грустно вздохнул и с разгону плюхнулся в воду, подняв каскад брызг. Я последовала за ним, решив просто наслаждаться прохладной водой и поскорее забыть об этом происшествии.

                                                                                                                                     * * *

— Это же просто наглость! А Петьку твоего я лично за уши оттаскаю! — потрясала кулаками моя бабуля, грозно надвинувшись на меня. Увы, но этим вечером у меня не было никакого настроения выслушивать ее. Из головы все не выходил инцидент с сомом. Чем сильнее я стремилась забыть о рыбе, тем назойливее становились мысли о ней. — Ты меня вообще слушаешь?

— А? — устало переспросила я, без должного почтения глядя в лицо бабушке. — Прости, пожалуйста. Я очень устала. Глаза слипаются.

Бабуля на минуту опешила, промолчав. Затем, сменив гнев на милость, заговорила:

— Хорошо. Иди спать, милая. Завтра разберемся с тобой.

Я кивнула и тут же скрылась в своей комнате, заперев дверь. Я буквально валилась с ног. Очень сильно хотелось спать. Недолго думая, я, не раздеваясь, рухнула на подушки и, закрыв глаза, тут же выпала из этого бренного мира, погрузившись в мир своих сокровенных грез и мечтаний. Сон был глубокий, поэтому меня несказанно разозлил странный шум под моим окном, развеявший остатки дремы. Я сонно приоткрыла левый глаз, обведя взглядом утопающую во мраке комнату. Стук не прекращался.