Молодой человек выпустил руку девушки и, как будто забыв и о ней и о старике, медленно прошел вперёд. Небольшое здание значило для него так много, что у неге не хватило бы слов высказать это вслух, и вызывало такое волнение, какого он никогда ещё не испытывал. Молча и неподвижно, целиком уйдя в себя, он стоял и смотрел на него.

– Хотите войти? – немного погодя спросил Ван Эпп.

Молодой человек не ответил и не пошевельнулся. Ван Эпп подумал было, что голос его не дошел до сознания юноши, который стоял словно завороженный, но вдруг тот, не поворачивая головы, кивнул.

Ван Эпп прошел мимо него вперёд. У двери он задержался, давая им время рассмотреть новенькую табличку – он понимал, что это для них значит, и спазма, сжимавшая его горло, стала ещё сильнее. «Это ловушка, – твердил он про себя, – приманка, которой ведьма хочет завлечь детей!..»

– Лаборатория Мэллори! – прочла девушка недоверчиво-восхищенным тоном; Ван Эпп был уверен, что совсем недавно она таким же тоном повторяла вслух: «Миссис Девид Мэллори».

Молодой человек молчал – ему всё ещё было не до слов.

Ван Эпп ожесточенно крутнул ключом в замке и распахнул дверь в жаркую тишину. Из высоких окон падали на пол квадраты солнечного света такой ослепительной яркости, что казалось, будто всё остальное пространство тонет в сплошном мраке.

– Похоже, что ваше оборудование ещё не привезли, – сказал Ван Эпп, оглядываясь по сторонам.

Позади молчали, потом послышался грустный голос:

– Должно быть, они не хотят его привозить, пока не будет заключен договор. – Это был голос человека, с большой неохотой спускавшегося на землю, в реальный мир, где надо вести борьбу за исполнение своих желаний, так легко осуществлявшихся в мечтах, – в тот мир, где ещё предстояло выдержать решающие испытания.

Внезапно оживившись, он воскликнул: – А вон те ящики разве не мои?

Крупными шагами он прошел по гулкому цементному полу куда-то в дальний угол, где виднелась невысокая груда деревянных ящиков; Ван Эпп даже не заметил их в этом огромном пустом пространстве. Через секунду девушка побежала вслед за ним; её легкое платье развевалось, как флажки в девичьих руках на празднике. Наконец, повинуясь порыву, которого не в силах был сдержать, за ними двинулся и Ван Эпп.

– Здесь всё? – спросила девушка.

– Всё решительно! – Это был крик ликования, возвещавший о том, что чудо всё же произошло. – Пятнадцать ящиков с оборудованием и один – с чертежами и патентами. – Он пересчитал ящики, называя их содержимое. – Боже мой, – вздохнул он, – целых пять лет работы, и это всё, чем мы можем похвастать!

– И тем, что ты работаешь здесь, – напомнила ему девушка.

– Официально – ещё нет: посмотрим, чем кончится завтрашнее совещание.

Она засмеялась.

– О, Дэви, перестань! Вам с Кеном отвели целый корпус. Совершенно ясно, что завтрашнее совещание – только формальность. Они, должно быть, все как один уже решили подписать договор!

Он покачал головой, улыбнувшись её наивной восторженности, и улыбка юноши вдруг поколебала уверенность Ван Эппа в том, что эта история будет повторением его собственной. Но в чём будет разница – он не знал. Неужели может быть иной конец? Их присутствие стало нестерпимым, ибо они вызывали в нем страшное подозрение, что не жизнь сгубила его, а он сам погубил свою жизнь, – и как невыносимо горько в семьдесят два года вдруг понять, что всё могло бы сложиться иначе!

«Это неправда! – кричал он им про себя. – Все делают ошибки! Все губят себя сами! Оставьте меня в покое!» – и, как отдаленное эхо этого вопля, робко прозвучал его голос:

– Слушайте, я вас не тороплю, но мне надо вернуться к воротам. Если хотите побыть тут подольше и если найдете дорогу обратно, то оставайтесь…

– Простите, мы вас задерживаем, – сказал молодой человек. – Мы сейчас же уйдем.

«Господи, да не ходите вы за мной! Оставьте меня в покое!»

– Можете не торопиться, – тихо произнес он вслух. – Вам, наверно, хочется посмотреть, как сделана электропроводка, где поставлены розетки, где вода и газ…

– Это не к спеху. – Мэллори с внезапным любопытством взглянул на Ван Эппа сверху вниз. – Откуда вы знаете, что меня это может интересовать?

– Да просто так. Вы ведь инженер?

– Да. – Это «да» прозвучало почти как вопрос.

– И вы работаете над какой-то новой штукой?

– Верно. – Мэллори не сводил с него заинтересованного взгляда. – Вы слышали об этом?

– Ничего я не слышал. Догадался, вот и всё, – отрывисто сказал Ван Эпп.

– В свое время я достаточно насмотрелся на всяких изобретателей.

– Здесь?

Ван Эпп гневно вскинул на него взгляд. «Глупый, ты мальчишка, изобретатели существовали за тридцать тысяч лет до появления этой фирмы!»

– Нет, не здесь, – ответил он. – Ну, я пошел.

– Спасибо вам, – сказал Дэви, – спасибо за те, что вы нас впустили. Кстати, вы не сказали, как вас зовут.

– Разве? – спросил Ван Эпп и повернулся к ним спиной. – Я подожду вас у ворот.

Он быстро пошел к двери с единственным желанием – поскорее скрыться, но у порога оглянулся и увидел, что они тоже уходят. В смятении он прибавил шагу и оказался у ворот гораздо раньше, чем они. Завидев их издали, он сделал вид, будто возится с ключами, моля бега, чтобы эти люди попрощались с ним только кивком, сели в такси и исчезли навеки. Однако молодой человек, уже занеся ногу на подножку машины, вдруг передумал и пошел обратно к воротам.

На его длинном смуглом лице была улыбка, в руке он держал сложенную пятидолларовую бумажку.

«Убирайся!» – кричал про себя Ван Эпп, сохраняя вежливое и спокойное выражение лица. – «Оставь меня в покое, или я тебя убью!»

– Я хочу ещё раз поблагодарить вас, – сказал Дэви. – Я совсем потерял голову из-за этого завтрашнего совещания.

– Не за что, – ответил Ван Эпп, чувствуя, что его начинает бить дрожь. Он не знал, как быть, если Мэллори сунет ему деньги.

– А вы так и не сказали мне своего имени.

– Моего имени? – Ван Эпп замялся, но тут же понял, что выхода нет. – Меня зовут Бен.

– Бен? А фамилия?

– Неважно, все зовут меня Беном.

Дэви смотрел на него с прежней улыбкой, но был слегка озадачен.

– Всё-таки, как ваша фамилия?

Ван Эпп провел языком по губам.

– Ван Эпп, – сказал он.

Улыбка на смуглом лице исчезла, уступив место выражению упрека. Дэви опустил глаза на деньги, которые держал в руке, и медленно сказал:

– Когда мы с братом ещё мальчишками стали изучать радиотехнику, нам чаще всего встречалось имя Бена Ван Эппа. Ведь это вы, правда? Вот почему вы знали, что меня должно интересовать в новой лаборатории.

Ван Эпп глядел в сторону, на стоявшее поодаль такси.

– Да, – сказал он наконец, – много лет назад вы могли слышать моё имя.

– О-о, – помолчав, тихо произнес Дэви. Зашуршала пятидолларовая бумажка, которую он неловко совал в карман. – Простите. Я никак не мог предполагать…

– Ничего, – оборвал его Ван Эпп. – Вам не за что извиняться. «Уходи же, убирайся отсюда! Садись в такси и уезжай!»

– Понимаете, мистер Ван Эпп, – продолжал Дэви, – если бы не вы – мой брат и я, быть может, никогда бы… – И вдруг, не повышая голоса и тем же тоном, только с большей горячностью, он спросил: – Какого черта такой человек, как вы, оказался на этой работе?

– Что? – опешил Ван Эпп и невольно взглянул в хмурое лицо Мэллори. Внезапно у обоих возникло такое чувство, будто они – давние близкие товарищи. – Работа неплохая, сынок, мне здесь нравится.

– Неплохая! – Дэви сжал губы, чтобы не выругаться. – Что ж, дело ваше.

– Он пошел к машине, но не выдержал, вернулся и кивком указал на здание конторы. – Они знают, кто вы такой?

– Да вовсе нет, – возразил Ван Эпп. – Те, кому знакомо мое имя, не знают, что я работаю сторожем, а человек, который меня нанимал, понятия не имел, кто я.

– Так почему же вы им не скажете?

– Потому что это ни к чему. Я уже не тот, что прежде. У меня в голове ничего не осталось… Ван Эпп стал терять самообладание. – Это ведь невозможно сохранить навсегда, будь оно всё проклято! Наступает время, когда новые идеи не приходят больше в голову. Если ты богат, если ты умеешь добывать и копить деньги, то когда иссякают идеи, у тебя, по крайней мере, остаются доллары. Но с деньгами или без денег, если ты не способен ничего придумать – ты человек конченый.