Откуда они взялись за его спиной, я не знал. Но человек уверенно подпрыгнул, и крылья, подмяв под себя воздух, понесли его вверх. Все выше и выше.

Я лежал на зеркале и чувствовал себя полным идиотом. Вот и помогай после этого людям! Они в твою сторону даже не посмотрят...

То, что крылатое существо вряд ли является человеком, до меня дошло не сразу. Но это все равно не оправдывало его дурацкого поведения, а бесило еще больше. Лучше бы я его оставил под тем чертовым кустом, все равно никакого проку!

- Ч-ш-што, развлекаеш-ш-шься? - прозвучало рядом.

Я дернулся, попытался поднять голову, но ничего не получилось. Зато дар наконец проснулся, и я смог почувствовать, кто находится рядом со мной. Лирна, мелкий дух-падальщик, который, вроде бы, живых людей не жрет. Вроде бы.

- Не твоего ума дело, - огрызнулся я. - Проваливай отсюда!

- Какой ты невеж-ж-жливый...

Сначала плеча, а затем и груди коснулись маленькие прозрачные коготки. Дух тяжело приподнялся на слабых четырехсуставчатых лапках, сел на мой живот, подпер пальцем нелепую голову с двумя мордочками. Одна - восьмиглазая, с пятачком вместо носа и тонким надрывом рта. Вторая - кошачья, с трогательным рыжим пушком на ушах.

- Проваливай, я сказал! - рыкнул я, больше всего на свете желая проснуться.

- Ты наруш-ш-шил з-закон, - непреклонно возразила лирна. - Ты долж-ж-жен з-з-за это з-з-заплатить...

Коготки вспороли ворот рубашки, коснулись шеи. Я скорее угадал, чем почувствовал, что на коже после них остаются борозды, быстро наливающиеся кровью.

Я выгнулся всем телом, сбросил чертову тварь, вскочил на ноги и... проснулся. На кровати, под одеялом, в светлой комнате оружейной лавки.

Только шею немилосердно жгло, будто кипятком ошпарило.

Я выкарабкался из-под одеяла, на негнущихся ногах подошел к окну. М-да... Солнце давно взошло, высветив шпили городских храмов и крыши домов, среди которых выделялись красные верхушки корпусов Академии. Внизу сновали люди, волоча корзины: кто пустые, а кто с продуктами или тряпками. Где-то пронзительно орала кошка. То ли кто-то ее пришиб, то ли она страстно этого жаждала.

Все было нормально. Только в голове остались обрывки белого странного сна, вместе с голосом лирны и образом синеглазого человека. А еще под горлом застрял мерзкий колючий комок: то ли вырвет, то ли кровью вытечет, как после сложных ритуалов.

Я уже собирался выйти из комнаты, когда заметил над лежаком старое зеркало. С ходу вспомнить, висело ли оно тут вчера, я не смог, но почему-то был уверен, что днем от него не может быть вреда. Я подошел ближе, заглянул и вздрогнул.

Нет, на меня посмотрел не дух, не синеглазое существо и даже не Аларна. В зеркале было мое собственное отражение: растрепанное, сонное, бледное... и с тремя рубцами на шее, имеющими такой вид, будто заживали несколько недель.

Я присвистнул. Какой же боевой потенциал был у той лирны, если нанесенные ей раны продолжили существовать и в реальном мире? Не меньше трех огоньков, уверен. У духов низшей ступени нет и половины одного, а высшие выходят за пределы начального круга и поднимаются выше, пока не поймут, что дальше расти некуда. К сожалению, столь мощные сущности обычно не заморачиваются общением с людьми, а потому их классифицируют как "предположительно агрессивных". Именно предположительно, потому что те же духи-хранители относятся к заклинателям и некромантам нейтрально, за определенную плату впуская на свою территорию.

Я провел пальцами по ближайшему к ключицам рубцу. Сначала ничего не почувствовал, а потом рана отозвалась легким покалыванием. Как природный источник энергии. Чертов дух, восхитился я, умудрился еще и магический отпечаток поставить! Я потянулся к дару, и он ярко вспыхнул - подобно костру, в который подбросили дров. Ладони удобно устроились на шее, полностью скрыв под собой раны. Покалывание усилилось, а потом и вовсе стало невыносимым: возникло чувство, что кожу пробивают тысячи крохотных иголок, которые со злорадством начинают подтачивать кости. Я пробормотал несколько слов, вплетая их в узор заклинания, чуть-чуть пошевелил пальцами - и покалывание исчезло.

Я опустил ладони. И выругался.

Рубцы ушли под кожу, превратившись в темно-красные пятна. Поверх них протянулись витые белые полосы - будущие шрамы. Звучно, но неприлично помянув Аларну, я сбежал вниз по лестнице, выглянул из-за шторы и огляделся по лавке. Оарна не было, зато в углу стояло несколько ведер с чистой водой. Рядом, на низкой деревянной лавке, валялось скомканное полотенце.

Я оценивающе присмотрелся к ближайшему ведру. Не то чтобы брезговал - просто вдруг торговец в этой воде не только руки мыл? Прожечь ее взглядом не удавалось, и я использовал магический импульс - он серебристой рыбкой ушел на дно ведра, мигнул и растаял. Значит, эту воду не трогали. Ну и славненько.

Я умылся, попробовал что-то сделать со своими волосами, но не добился результата. Они как торчали куда-то вверх, так и продолжили торчать - только вдоль виска к плечу тянулась единственная нормальная прядь светлого, почти белого цвета. Нет, волосы были вовсе не кудрявые, а ровные. Просто им не нравилась моя странная деятельность, и они в ужасе старались держаться от меня подальше. Получалось очень даже неплохо - в лицо они мне не лезли, обрезать их не хотелось, и челка падала на лицо только во время дождя. Да и то неохотно.

Скрипнула дверь, и в лавку спиной вперед ввалился Оарн. В руках он нес охапку темных веток с засохшими листьями, которую триумфально венчала ржавая кочерга. Торговец с пыхтением занес сие богатство за штору, свалил в кучу и от души пнул ногой. Потом обернулся на меня - всколоченный, злой и красный, - и пробормотал что-то не шибко разборчивое про доброе утро.

- Злобное, - поправил его я, с недоумением глядя на кучу. - Нет, я конечно все понимаю, но зачем тебе кочерга?

- Пригодится, - неуверенно ответил Оарн. - Если в ход не пущу, отправлю на переплавку. За это неплохо платят.

- Так она же ржавая, - не понял я.

- Ой, отстань, - отмахнулся торговец. - Много ты в этом понимаешь!

Дверь снова скрипнула, и он торопливо задернул штору, скрывая ведра и ветки от глаз посетителя. Тот не обратил на это внимания - видимо, часто имел дело с Оарном, - и невозмутимо направился к стойке с гномьими секирами, на ходу оценивающе поглядывая на то, что находилось за стеклянной витриной. Она была небольшой, но оружие за ней пряталось стоящее: друидские заговоренные кинжалы с оплетенными символами рукоятками, горские ядовитые дротики и один-единственный агшел. Неизвестно, как торговцу удалось его достать, но вниманием покупателя магический клинок завладел безраздельно.

Я скептически усмехнулся. Обычно агшелы выдают после последнего экзамена, в качестве дополнения к диплому. Причем ни одного одинакового клинка не существует: их изготовляют специально для того, кому они будут принадлежать. Так что продавать черный клинок - глупая затея, в руках чужака он не проявит и половины своего магического потенциала. Я даже не уверен, можно ли чужим агшелом замкнуть Круг.

- Немного, - покладисто согласился я. - Я пойду, хочу зайти в Академию.

Оарн махнул на меня рукой. Посетитель оторвал взгляд от черного клинка, пробормотал, что желает купить секиру покрепче и подороже, и снова присмотрелся к товару.

Я вышел из лавки... и с трудом сдержал желание нырнуть обратно за дверь. Народу на улице было не просто больше, чем вчера. Его было море, и каждый толкался, хмурился, ругался и спешил куда-то попасть. Я влился в этот живой поток, немного потерпел, но понял, что это безнадежно. Безо всяких опасений свернул в первый же узкий переулок, пнул под подбородок какого-то воришку и уже спустя пару минут оказался на главной площади Тальтары.

Здесь, вопреки всему, народу было немного. Несколько зевак с открытыми ртами таращились на "зимний дворец": небольшое, тонкое, покрытое сложной резьбой строение с огромными стрельчатыми окнами, балконами и куполообразной крышей. Дом был выдержан в небесно-голубых цветах, только у фундамента, будто тени, собрались более темные оттенки. В этом месте принимали королеву во время ее визитов в город, но сейчас оно пустовало: стражники за оградой лениво о чем-то беседовали, периодически грозно поглядывая на площадь.