Весьма многочисленны разного рода очерки по археологии и культуре древнейшей Месопотамии (БезБауез, 1969; Оа1ез Б. а. I., 1976; Ллойд, 1984).

Как мы видели, переход к земледелию и скотоводству произошел в целом ряде мест Передней Азии, преимущественно в горных районах и в предгорной полосе. Однако отнюдь не эти области стали основным центром последующего прогресса. Урожаи в этих районах были и неустойчивы, и сравнительно невелики. Лишь выход земледельцев в плодородные долины великих субтропических рек Азии и Африки привел к бурному расцвету производительных сил и к переходу на следующую ступень развития общества, на стадию цивилизации. И дело было здесь не только в особом плодородии вновь освоенных земель. В новой природной среде при отсутствии достаточного количества осадков человеком была создана принципиально новая форма сельскохозяйственного производства — ирригационное земледелие. Искусственное орошение полей не только обеспечивало теперь устойчивые урожаи. В условиях ирригационного земледелия формируются новые, более продуктивные сорта злаковых культур (Лисицына, 1970). Неудивительно, что при переходе к цивилизации на первое место выдвигаются долины великих рек, и прежде всего Месопотамия. Археологические материалы достаточно определенно рисуют сложную картину освоения древними племенами этих областей и создания фундамента цивилизации.

В VII тыс. до н. э. земледельческо-скотоводческие племена Загроса начинают расселяться в поисках новых пространств для своих полей и новых пастбищ для скота. Возможно, при этом первыми были пастушеские племена, знакомые с земледелием, но занимавшиеся в основном выпасом стад (Массон, 1966). Именно их поселки появляются на окраинах Месопотамской низменности.

В этом отношении особенно интересны результаты раскопок поселения Али-Кош, расположенного также в подгорной полосе на восточной окраине Месопотамской низменности, но в современных политических границах не Ирака, а Ирана (Но1е а. о., 1969; Массон, 1971г). Здесь были открыты наслоения мощностью в 7.5 м, лишенные керамики и разделенные исследователями на две фазы: Бас-Мордех (7500—6750 гг. до н. э.) и Али-Кош (6750—6000 гг. до н. э.). Уже на ранней фазе возводились глинобитные дома из грубых кирпичей размером 25Х15Х10 см. Жители занимались скотоводством, причем разводили в основном коз и в незначительной мере безрогую овцу. Большую роль играла охота, в частности на газель. 9/10 найденных остатков растений составляют дикорастущие образцы, но вместе с тем есть сорта зерновых с признаками культивации: ячмень и пшеница — однозернянка или эммер. В общем плане совершенно справедливо заключение исследователей, что здесь находилось поселение спустившихся с Загроса на зимние пастбища пастухов-охотников, знакомых также с зачатками земледелия. Скорее всего, именно за счет продвижения таких более мобильных скотоводческо-земледельческих общин и происходило распространение производящей экономики. Менее ясны культурно-исторические связи Али-Коша. Кремневая индустрия как будто обнаруживает известные параллели в таком мезолитическом комплексе Загроса, как Карим-Шахир. Вместе с тем каменные браслеты, известные на фазе Али-Коша, использование обсидиана, доставленного из района озера Ван, преобладание в стаде коз являются специфическими чертами загросской культурной общности. Возможно, в среде горных племен Загроса был распространен ряд локальных культурных вариантов, один из которых и принадлежит племени, спустившемуся в долину Дех Лурана. Показательно, что расписная керамика, появляющаяся здесь на фазе Мухаммед-Джафар (6000—5600 гг. до н. э.), существенно отлична от керамических комплексов загросской культурной общности. Это и неудивительно, поскольку в Али-Коше мы имеем дело с группой населения, более тысячелетия развивавшейся в иной экологической среде, что не могло не сказаться на культурных особенностях. Однако генеральная линия развития культуры была связана отнюдь не с козьими пастухами. И в Северной Месопотамии мы находим такой археологический комплекс оседлой культуры земледельцев и скотоводов, который характеризует тип, лежащий по существу в основе всех последующих достижений цивилизации Двуречья.

По названию впервые исследованного памятника эта культура носит наименование хассунской (рис. 14). Ее признаками являются глинобитные постройки, деградация кремневых орудий, появление металлических изделий, глиняная посуда, украшенная геометрическими расписными или процарапанными орнаментами. Она распространена в подгорных районах и частично на плато эль-Джезира, где зимние осадки обеспечивали достаточное количество влаги для орошения полей с использованием паводковых разливов. Можно отметить два места концентрации хассунских памятников — район Мосула, где расположена сама Хассуна (Ыоуй, §а:Таг, 1945), и район Синджара, где находится Ярым-тепе I, раскапываемое советско-иракской экспедицией (Мунчаев, Мерперт, 1981). Здесь с Синджара стекают небольшие речки и ручьи, частично текущие постоянно, а частично заполняющиеся во время селей. Хассунские материалы обнаружены и в нижних наслоениях Ниневии. Сами поселения невелики по размерам — от 1 до 3 га.

На исследованных памятниках слои хассунского времени достигают толщины 6 м, в самой Хассуне выделено 8 строительных горизонтов (Хассуна !а, Ь, с, II —VI), в Ярым- тепе I — 12. При раскопках Хассуны в слое !а не было обнаружено остатков глинобитных строений, хотя наличие крупных глиняных сосудов указывало на развитие оседлости. При раскопках Ярым-тепе I установлено, что глинобитные дома существуют с самых ранних слоев, синхронных Хассуне !а. В Хассуне начиная со слоя III появляется керамика типа Самарры, что может служить индикатором позднехассунских наслоений. Абсолютный возраст этой культуры ориентировочно определяется в пределах середины — второй половины VI тыс. до н. э.

Рис. 14. Комплекс Хассуна.

Хассунская культура является типичным археологическим комплексом, отражающим образ жизни оседлых земледельцев и скотоводов. Состав возделываемых растений был уже весьма разнообразным, в их число входили твердая и мягкая пшеница и ячмень голозерных форм. Свыше 80 % костных остатков принадлежит домашним животным, которые представлены всеми основными породами — овцой, козой, свиньей и крупным рогатым скотом. Устойчивая система получения продуктов питания определила и прочный благоустроенный быт древних общинников.

Важным элементом материальной культуры, обеспечивавшим активную жизнедеятельность, были глинобитные дома. Их стены возводились из глиняных пластов-блоков с обильной примесью соломы. Сами строения были, как правило, прямоугольными, и лишь в Хассуне Iс известен овальный в плане дом. Жилые и хозяйственные помещения объединялись в многокомнатные дома с четкой планировкой. В Хассуне это отмечено начиная со слоя V. Интересен прием оформления стен небольшими прямоугольными контрфорсами, имевшими первоначально конструктивное значение. Позднее этот прием, сложившийся еще в среде раннеземледельческих племен, стал одним из ведущих в месопотамской архитектуре, приобретая в монументальных строениях в основном декоративный характер. В слое VI Ярым-тепе I раскопан комплекс, состоящий из двух рядов небольших комнаток, не имеющих проходов и представляющих собой, скорее всего, хранилища. Судя по размерам постройки, это могло быть хранилище, обеспечивавшее нужды всего коллектива, проживавшего в поселке. Часто встречаются сооружения из параллельных отрезков стен, представляющие собой основания для зернохранилищ, сооружаемых из органических материалов. Крыши домов были плоскими, на полу нередко встречены отпечатки циновок из камыша. Обязательной принадлежностью домов являются печи, в том числе располагавшиеся во дворах овальные в плане тонуры для выпечки хлеба. Иногда печи представляли собой довольно массивные сооружения. Прямо под полами домов находились захоронения младенцев в скорченном положении на боку, иногда просто в ямах, иногда в крупных сосудах.