Чувствую, как он вздрагивает рядом со мной, так что нет никакой надежды, что он спал. Иногда я понятия не имею, как долго теряюсь в собственных мыслях. Секунды? Минуты? Я наклоняю голову, чтобы в темноте увидеть его острый взгляд.

— Не волнуйся, — продолжаю я. — Я не люблю тебя, — заверяю я его.

— О, — говорит он, прочищая горло. — Очень плохо. — Сглатывает, перекатывается на спину и смотрит в потолок. — Да. Я был влюблен. Один раз. Все было очень печально, но…я был молод. Дерьмо случается. Я запаниковал и облажался. Крупно облажался. Я был просто таким долбаным идиотом. Настоящий гребаный стыд, понимаешь? Полагаю, любовь это то, думая о чем, ты чувствуешь себя хорошо. Вот что такое любовь, правда ведь? Хорошая вещь? Но оглядываясь назад, на то, что произошло, я не могу не почувствовать ничего кроме стыда. — Его грудь поднимается и опускается от того, насколько глубоко он дышит. — Я бы ни на что не променял шанс все исправить…сделать все правильно. Но нам редко дается второй шанс, так ведь?

Я знаю, меня это не должно беспокоить, но то, как он говорит о той женщине, заставляет мое сердце сжаться. Неожиданно стало так холодно

— Как ее зовут? — спрашиваю я.

Он мгновение колеблется, а затем говорит.

— Тейлор.

Получается, Тейлор сильно на него повлияла. Я надеюсь, кем бы мы с ним ни были – или будем – у меня получится стереть ее из его мыслей.

— Милое имя, — говорю я, при этом чувствуя себя глупо.

— Она была милой девочкой, — говорит он. — Но все это в прошлом, пусть там и останется. А как насчет тебя? Отец твоего ребенка?

Я какое-то время жую губу.

— Была ли я влюблена в Фила? Знаешь что? Я не знаю. Видимо да. А может, это было просто увлечение? Упрямство? Я решила, что люблю его, и все. Такое возможно? Во всяком случае, чтобы там не было между нами, это разрушило меня, так что, возможно, это была любовь или просто неудача. Я не знаю.

— Может это была любовь, а может просто неудача, — медленно повторяет он. — Мне это нравится. Для меня в этом есть смысл. Потому что иногда ты не понимаешь, что это, ты знаешь, что это исчезло, и знаешь, как чувствуешь себя из-за этого.

— Да, — говорю я, тяжело дыша, вспомнив, как ужасно я чувствовала себя после того, как ушел Фил. Как мне было страшно. Теперь же я не могу сказать, мое сердце разрывалось от того, что я потеряла любовь или именно из-за того, что ушел Фил.

— Полагаю, ты в курсе.

— Это правда, — говорит он. Его руки сжимаются вокруг меня. — А почему ты вообще философствуешь в темноте, а? Тебя надо отшлепать, чтоб настроить на нужный лад?

Я хихикаю и, когда он пытается поцеловать меня, отталкиваю его голову от моей шеи.

— Нет, я в порядке.

— Ты не в порядке и ты будешь наказана.

Он неожиданно переворачивает меня и оказывается сверху, его рука шлепает меня по бедру, а рот атакует мою шею и плечи. Не могу удержаться от смеха, когда он поцелуями заставляет все мои заботы улетучиться.

Глава 16

НИКОЛА

Три недели пролетели как одно мгновение. Три славные, прекрасные недели. У меня стало больше смен на работе, на эти дополнительные деньги я купила швейную машинку и ткань. Погода становится теплее и Ава все одержимее и одержимее жуками (спасибо тебе Приключения Флика). Но по большей части, прошедшие три недели это сплошной голый, туманный, потный секс марафон.

Брэм ненасытен, и чем больше он занимается со мной сексом, тем более ненасытной становлюсь и я. Каждый раз, когда мы одни, когда он внутри меня – его член, язык, пальцы – я начинаю чувствовать себя сексуальной богиней. Именно так он и продолжает меня называть. Это заставляет меня задаться вопросом, как я вообще так долго без этого жила. Теперь я понимаю, почему секс для людей так чертовски важен – он дает нам жизнь, заставляет чувствовать себя живыми.

И он приносит нам связь. Это не просто трах или перепих. Не только оргазмы и исследование тел друг друга. Мы исследуем наши души. Я знаю, банально так думать, но это правда. Чем чаще я сплю с Брэмом, тем больше мы разговариваем, а чаще всего нам даже не надо разговаривать. Мы просто чувствуем друг друга, на каком-то другом уровне, эта близость адски пугает, но так увлекает.

Естественно, я не знаю, чувствует ли он то же, что и я. Будто я влюбляюсь. Шаг за шагом. Я чувствую, будто понимаю его на том уровне, на котором я вообще не думала, такое возможно. Но, по крайней мере, иногда я вижу, как он смотрит на меня. Будто думает, что я волшебство.

Я продолжаю возвращаться к тому, что сказала мама, никогда не отпускай это, если найдешь. Не дай Бог кому-то попытаться разрушить то, что у нас есть, или что может быть. У меня нет никакого намерения это отпускать.

Единственной небольшой проблемой за эти недели является то, что пока я занята на работе, Брэм занят на встречах с городом, организациями и инвесторами. Это отлично, его идея получила одобрение, но это значит, что мы не видим друг друга так часто, как привыкли. Как правило, у нас есть лишь ночи. Видимо поэтому мы проводим их, занимаясь сексом, пытаясь насытиться друг другом.

Сегодня понедельник, мне не надо на работу. Брэм вечером тоже свободен. Он приносит нам тайскую еду на вынос. Несмотря на то, что пища на вынос для Авы самое худшее, он старается изо всех сил и убеждается, что у нее будет пропаренный рис и овощи без добавок и даже капли соевого соуса. Только чтоб она не чувствовала себя обделенной.

Мы втроем сидим за моим кухонным столом и я машу ладонью в открытый рот, думаю в кусочке моего Пад Тая было слишком много чили. Брэм развлекается, наблюдая за мной, возможно даже больше, чем обычно.

— К сожалению, у меня язык не из стали, — говорю я ему, делая глоток вина, пытаясь охладить ожог.

Он усмехается.

— Он острый даже для меня. — Он смотрит на Аву, потом снова на меня. — Девочки, а хотите услышать кое-что веселое?

— Да! — с энтузиазмом говорит Ава.

Так как он обращается к нам обеим, значит это ни что-то извращенное. Я заинтригована.

— Что? — спрашиваю я, положив палочки для еды.

Теперь он ухмыляется, будто уже рассказал шутку и теперь смеется над ней.

— Брэм, — напоминаю я, — Что смешного?

— Ладно, ладно, — говорит он, кусая губы. Он так чертовски красив, что порой я забываю собственное имя. Он продолжает, — Как насчет того, чтобы нам всем вместе отправиться в маленькое приключение?

— Мы собираемся в IKEA? — спрашивает Ава.

— Мы никогда больше не поедем в IKEA, — говорю я ей. — Теперь в нашем доме это запретное слово.

Она немного дуется, но выжидательно смотрит на Брэма.

— Мы определенно не собираемся туда, — говорит он. — Но мы поедем туда, куда Ава, вероятно, мечтает поехать. Я должен предупредить тебя, малышка, ты должна быть храброй.

Ее глаза округляются, но она кивает, она очень серьезна.

— Я могу быть храброй. Мне делают ваву. Я храбрая.

Он наклоняется ближе к ней и шепчет.

— Там есть гигантские жуки.

— Жуки! — кричит она. — О, я так хочу увидеть гигантских жуков.

Ладно, я понятия не имею, о чем он говорит, но я уж точно не хочу видеть никаких гигантских жуков.

— Мы собираемся в поход? — спрашиваю я, стараясь не дрожать.

— Нет, — говорит он. — И до того, как скажешь что-то еще, знай на ближайшие четыре дня я взял для тебя отгулы на работе.

— Ты сделал что?

— Не переживай, — он пытается меня успокоить. — Я уже разговаривал с Джеймсом, это не проблема.

— Да, но это ведь я теряю деньги.

— Я сказал, не волнуйся. — Он протягивает руку и кладет ее на мою, слегка сжимая. — Пожалуйста. Ты заслужила эту поездку. Вы обе.

— Не уверена, что кто-то заслуживает поездку в страну гигантских жуков.

— Даже если она находиться в… — драматическая пауза, — Диснейленде?

О мой Бог. Неужели он посмел сказать слово Диснейленд при Аве? Это словно вызвать духов в Битлджус (прим. пер. мистический фильм ужасов режиссёра Тима Бёртона 1988 г.), за исключением того, что вместо появления Майкла Китона, Ава превращается в ребёнка ракету, словно ее подпитывает миллион тонн сахара.