— Если останешься тут надолго, то мудрецам не придется отвечать на твой вопрос. Ты ослабла, Кива. В одиночку тебе не выжить.

— У меня есть союзники, — она вздернула подбородок.

— Тогда лучше найти их, и побыстрее.

Она приготовилась отвечать, когда услышала отдаленный шелест подлеска и слабый резкий храп. «Кабан», — мрачно отметил Андрис. Поддавшись голоду, эльфийка совсем забыла, что запах трюфелей может привлечь опасного зверя.

Глаза Кивы метнулись к источнику звука — потом на призрачный меч на боку джордайна.

— Я могу помочь тебе, — тихо сказал Андрис, извлекая оружие. — И с кабаном, и с прочим.

Эльфийка издала короткий презрительный смешок:

— А цена?

— Расскажи, как уничтожить Кабал.

Этого Кива действительно не ожидала. Она с удивлением посмотрела на джордайна:

— Только глупцы и эльфы верят в Кабал. Ты не врал, говоря об эльфийской крови?

Андрис заметил, что Кива говорит только о расе, не родстве.

— Солгал ли? Леди, я джордайн, — сказал он, и насмешка над собою же скользнула в его глазах.

Эльфийка переждала. Впервые она посмотрела на него, и в ее янтарных глазах мелькнуло нечто похожее на чувство родства.

— Ты видел плененных эльфов Килмару, ты читал дневник Ахлаура, — сказала она тихо и в тоже время твердо. — Ты знаешь, кто ты есть и что мы должны сделать. Да будет так.

Андрис встретился с нею взглядом, и ощутил, что судьба связала их. Он коротко кивнул в ответ.

На большее не хватило времени. Подлесок взорвался ураганом звуков и движения. Андрис обернулся к несущемуся зверю — громадной черной кабанихе, чье брюхо вяло раскачивалось после недавнего рождения потомства, а в красных глазах светилось отчаянное понимание голода поросят. По прикидкам джордайна, кабаниха весила как половина боевого коня, трижды превосходя того в ярости и жажде боя.

Кива прикоснулась спины Андриса, под лопатками.

— Здесь, — сказала она коротко. — Ударь сильнее.

Он поблагодарил, коротко кивнув, и отодвинул ее в сторону. Джордайн стоял, не двигаясь, когда дикий кабан несся, как бык, низко опустив голову. В последний миг Андрис отступил в сторону, развернулся и вонзил меч.

Клинок погрузился в жирную спину, что было наиболее уязвимым местом. Андрис почувствовал, как меч скребнул о ребра, прежде чем тот вывернуло из хватки. Даже так, гигантская свинья сделала несколько шагов, пока не споткнулась.

— Осторожно, — предупредила эльфийка, когда Андрис стал приближаться. — Она еще способна одним поворотом головы вспороть тебе живот.

Раненная свинья смогла подняться на лапы и оперлась о дерево. В безысходном положении, она трясла массивной головой, как будто предупреждая атаку Андриса. Джордайн стоял — готовый к битве, но спокойный.

Покорно ждать смерти — не в природе кабанихи. И, приглушенно хрюкнув, она бросилась в атаку, летя не на Андриса, а на безоружную Киву.

Джордайн выкрикнул предупреждение и ринулся наперерез, рубанув по покатому лбу животного. Кровь полилась рекою. Ослепленная, свинья отпрянула в сторону.

Андрис вскочил на щетинистую спину, пытаясь ощупью найти рукоять застрявшего меча; свинья вертелась и брыкалась, а клыки полосовали воздух. С каждым движением торчащий вертикально меч колебался и покачивался как пальма, терзаемая муссоном. Пару раз рукоять меча больно стукнула Андриса, но, как джордайн бы ни старался, он не мог ухватить оружие, не порезав при этом руку лезвием или не выпустив свинью. А та вертелась и изворачивалась, и краски леса кляксами неслись в зеленом водовороте. Андрис смутно различал крики Кивы, что еле доносились сквозь яростный визг, вой животного да гулкие удары сердца джордайна. Он заметил летящую на него темную полоску, почувствовал, как нечто просвистело мимо его плеча и с глухим звуком ударило по ребрам свиньи.

Кабаниха замерла, уставившись на новую угрозу. Андрис, у которого все кружилось перед глазами, постарался сосредоточить внимание на эльфийке. Та стояла, широко расставив ноги и с массивной длинной палкой в руках.

— Меч! — пронзительно крикнула Кива, занося палку для нового удара.

Андрис ухватился за рукоять. Прежде чем он смог направить ее вниз для смертельного удара, кабаниха помчалась, желая смести эльфийку. Джордайн качнулся назад, уверенный, что он свалится и по инерции выдернет меч.

И ему бы это удалось, не будь Кива столь проворной. Эльфийка отпрыгнула в сторону, быстро перекатилась и вскочила на ноги. Краем глаза Андрис заметил, как Кива крутанулась, занося оружие для удара с разворота.

Крепкая палка обрушилась джордайну на спину, толкнув его вперед. Боль, как расплавленная лава, растеклась по телу, но он заставил себя забыть о ней и воспользовался случаем, чтобы глубже погрузить меч между ребер животного. Продолжая сжимать рукоять, он бросился на землю, вывернув при этом меч в сторону. Юноша отпустил оружие, откатился от раненного зверя — и тут же вскочил, принял боевую стойку, и ждал, держа кинжалы джордайна наготове.

Кровь лилась по морде животного и капала с клыков, кабаниха сделала несколько неуверенных шагов по направлению к Андрису. Она приблизилась, почти на расстояние вытянутой руки, прежде чем ноги свиньи подкосились. Упрямое животное упало, задрожало в конвульсиях и затихло.

Андрис громко выдохнул с облегчением. Он искоса глянул на Киву. Ее угловатое эльфийское лицо было осунувшимся и мертвенно-бледным, почти серым с легким медным оттенком. Он вовремя сдержался от саркастического «ну спасибо», что уже вертелось на языке, и принялся разделывать тушу. Кива сумела соорудить костер. По молчаливому согласию они работали вместе, торопились. Наступала ночь, скоро появятся падальщики. Андрис с Кивой наспех обжарили и съели несколько небольших ломтей мяса.

Когда их скомканная трапеза подошла к концу, эльфийка указала на ближайшее дерево мазганат. Андрис помог ей взобраться на ветви. Он оперся о массивный ствол, скривился от боли и ерзал, пока не нашел положение, в котором саднящая спина досаждала меньше всего.

Они сидели в относительной безопасности, дожидаясь рассвета. Молчание залегло между ними, тяжелое от вопросов, оставшихся без ответов. Неожиданно Кива заговорила:

— Ты ввязался не в благородное паладинское дело. Тебе хватит самообладания на такое дело? И на меня? — Она потянулась и коснулась его пульсирующего плеча: — Начало этого путешествия было не лучшим, скорее всего, дальше будет хуже. Я не произнесу слов сожаления, которого не чувствую. Я пойду на все, чтобы отомстить за зло, причиненное твоему народу и моему. Зная это, ты все равно последуешь за мной?

Андрис ответил так честно, как только мог:

— Я не надеюсь полностью понять тебя, но я верю, что у нас общая цель.

— И тебе этого достаточно, джордайн?

Он и не рассчитывал на большее. А вслух произнес:

— Так с чего начнем?

— Встретимся с союзниками, — Кива хищно улыбнулась, — о которых я говорила. Я восхищаюсь твоей непоколебимостью, но неужели ты правда думал, что мы вдвоем сможем бросить вызов всему Халруаа?

Андрис проснулся, а солнце еще спало. Он сидел и наблюдал, как свет медленно пробивается сквозь кроны деревьев и как лучи падают на спокойное, изнуренное лицо эльфийки.

Кива пребывала в Дремлении — особом эльфийском состоянии, позволяющем грезить наяву, и более укрепляющем, чем сон. Ее кошачьи глаза были открыты, взгляд устремлен к чему-то далекому и прекрасному. На губах играла слабая, бесхитростная улыбка. Кива казалась такой юной, такой непохожей на холодную, непреклонную мага-гончую, которая разбила на осколки жизнь джордайна. На миг Андрис даже подумал, как далеко эльфийка должна была углубиться в прошлое, чтобы отыскать эту часть себя и эти воспоминания.

Она резко проснулась, и взгляд у нее стал холодным, как у охотящейся кошки. Андрис быстро отвел взор, но эльфийка все равно заметила наблюдение.