Все они — отличные пловцы. Относительно того, какие они летуны, мнения знатоков расходятся. Во всяком случае, поднимаются эти птицы с воды тяжело. И садятся тоже. Скорее даже не садятся, а падают на воду. На землю сесть не могут — разобьются: не умеют гасить скорость. Но, поднявшись в воздух, летят довольно быстро, часто взмахивая крыльями. Хвоста у них нет — имеется лишь рассученный пучок перьев, которые не могут служить рулем — эту функцию выполняют ноги. У поганок, как и гагар, ноги отнесены далеко назад. Но ногами рулить, видимо, не очень удобно. Во всяком случае, кроме смены направления, никаких маневров в воздухе поганки не делают. Тем не менее некоторым приходится совершать тысячекилометровые перелеты с зимовок на места гнездовий и обратно.
Гнезда поганки устраивают в воде.
Яйца немного «подмочены» и вскоре от воды становятся бурыми. Однако это не мешает появляться на свет птенцам. Даже помогает: в мокром гнезде происходит, как говорят физики, «медленное сгорание», то есть влажная растительность, из которой сооружено гнездо или на которой оно сооружено, разлагаясь, окисляется. При этом выделяется тепло. Профессор Г. П. Дементьев писал, что благодаря этому в надводной части гнезда при отсутствии птиц на 7,5 градуса температура выше, чем окружающая. Поэтому, даже когда птица сходит с гнезда, яйца остывают в четыре с половиной раза медленнее, чем, например, в сухом гнезде озерной чайки.
Конечно, гнездо это на вид очень неприглядное — сырое, неуютное, грязноватое; да еще запах от гниющих растений… Может быть, поэтому получила птица свое не очень-то красивое имя. Правда, названа так птица, возможно, и по другой причине: мясо ее очень невкусное. Но на нашем параде мы не увидим этого некрасивого гнезда и, уж конечно, не будем охотиться и пробовать мясо поганок. Мы увидим этих птиц на воде, причем достаточно далеко от берега, хотя знаем, что у них сейчас крошечные, только вылупившиеся птенцы. А ведь в таких случаях другие птицы, как правило, не выходят на широкую воду, не отплывают далеко от берега: они должны иметь возможность в случае опасности быстро спрятаться и спрятать свое потомство в прибрежных кустах или камышах. Но поганка не придерживается этого правила — она не боится за своих малышей. Впрочем, где же они? Как будто бы рядом никого нет… Действительно нет. То есть нет рядом. А вот на спине… Да, именно на спине, зарывшись в густые перья, сидят птенчики — их тут 5–6, сидят совершенно невидимые, только клювики торчат. Хорошо на спине у мамы, спокойно. А в случае чего, мама знает как поступить — нырнет в воду и проплывет метров триста. И вынырнет подальше от опасности. А птенчики спокойно будут все это время сидеть на спине. (Некоторые ученые считают, что поганки прячут птенцов под крыльями. Но большинство это отрицают.) Сами же птенцы научатся нырять не скоро, хотя плавают с первого же дня жизни.
На сушу поганки выбираются очень редко. Поэтому туалет свой — очистку перьев — проводят на воде. И ноги, если они замерзнут, греют тут же: лягут на бок и вытянут в сторону, над водой. (Многие водоплавающие птицы для этого выбираются на берег и стоят, поджимая то одну ногу, то другую.)
Ученые знают, что в желудках поганок всегда находятся плотные комочки из перьев. Знают и откуда они берутся: птица выдергивает у себя перья и проглатывает их. Неизвестно лишь точно, для чего она это делает. Одни ученые считают, что, поскольку поганки живут в водоемах с илистым дном, на берег почти не выходят и не могут, как другие птицы, собирать камешки и песчинки, служащие «жерновами», перетирающими в желудках жесткую пищу, — роль этих «жерновов» играют плотные комки перьев. Другие ученые считают, что эти комочки являются не «жерновами», а ситечками, задерживающими рыбьи кости в пищеводе. Время от времени птица избавляется от этих комочков вместе с костями. Но так или иначе, а птенцы с первых же дней получают вместе с пищей перья, и в желудках у них тоже образуются комочки — «жернова», или «ситечки».
Трубконосые
Птиц, как и других животных, объединяют в отряды по происхождению, по анатомическим признакам. Иногда объединение животных в отряды происходит лишь по одному, очень существенному (хотя, может быть, и не сразу заметному), признаку. Он и дает название отряду. Это в полной мере относится к представителям отряда трубконосых.
Есть, конечно, у них и другие общие признаки, тоже очень существенные. Например, тело всех трубконосых (а их 81 вид), кроме плотного оперения, покрыто довольно густым пухом, все трубконосые — морские птицы. В то же время многие виды сильно отличаются друг от друга и величиной и образом жизни. Тем не менее они представители одного отряда; потому что у всех этих птиц ноздри заключены в довольно длинные роговые трубочки, расположенные по бокам или на верхней части клюва.
Зачем такое «украшение» птицам, люди долгое время не могли понять. Однако знали: природа не настолько расточительна, чтобы тратить силы на создание ненужных украшений, — значит, эти трубочки нужны птицам. Предполагали, что эти приспособления как-то помогают птицам ориентироваться. И только сравнительно недавно ученые поняли истинное назначение этих трубок. Известно, что морская вода непригодна для питья. Помимо вкусовых качеств (к этому в конце концов и привыкли бы), соли, содержащиеся в морской воде, губительно действуют на почки. Но некоторые животные — морские черепахи, крокодилы, а среди птиц — чайки, бакланы, пеликаны и трубконосые — приспособились пить морскую воду, не испытывая вредных воздействий солей. Секрет заключается в «слезных почках» — небольших железках, находящихся в углублении черепа. Железки быстро удаляют из организма лишнюю соль. Выводят они ее через каналы, расположенные у одних вблизи глаз (это у черепах и крокодилов — они «плачут» солеными слезами. Отсюда и пошло выражение «крокодиловы слезы»), у других через ноздри. Однако не для всех это дело такое уж простое. Хорошо пеликанам — они спокойно сидят или плывут, а соленые слезы медленно стекают по клюву. А вот трубконосые все время в полете, и встречный ветер, особенно если ветер сильный, а тем более штормовой, как бы закупоривает ноздри. Вот тут-то и приходят на помощь птицам эти трубочки. Они как бы стволы ружей — из них не просто вытекает жидкость, насыщенная солью, — из них птицы «стреляют» солеными зарядами. «Магазинная часть» этих «ружей» сильная, а «стволы»-трубки усиливают эффект.
Такая «стрельба» солью характерна для всех трубконосых, конечно, характерна она и для наиболее типичных и наиболее известных представителей этого отряда — птиц, входящих в семейство Альбатросов.
Ну, конечно же, это те самые птицы, без которых не обходится ни один морской роман, те самые, которые являются неотъемлемыми и обязательными «деталями» морей и океанов, те самые, появление которых сообщает морякам о надвигающемся шторме.
Да, все точно. Альбатросы — типичные морские птицы: недели, месяцы, годы проводят они в море, даже не приближаясь к берегу. Тут они находят себе еду — рыб, головоногих моллюсков, ракообразных, тут же на воде отдыхают и спят. Штормы, бури им не страшны, и альбатросы действительно часто появляются в тех районах океана, где начинается шторм. Конечно, не для того, чтобы помериться силами с ветром, прилетают альбатросы в штормовые районы: бушующие волны выбрасывают на поверхность много еды — рыб, ракообразных, кальмаров. А ветер, даже сильный, альбатросам не страшен — крылья у них могучие: у странствующего альбатроса размах их достигает 4–4,5 метра. (У других, например у белоспинного и темноспинного, — соответственно несколько больше метра и чуть меньше, но тоже очень сильные.) Считают, что альбатросы в течение своей жизни несколько раз облетают весь земной шар.
Дни и ночи изо дня в день кочуют альбатросы над безбрежными водами океана, используя воздушные течения, энергию отраженных от волн струй воздуха (они отлично планируют и поэтому могут целые дни без отдыха находиться в воздухе). Годами не выходят альбатросы на сушу — ноги у них слабые, и если птицам приходится передвигаться по земле, то они помогают себе крыльями. И все равно двигаются плохо. Выходят на сушу альбатросы лишь в период гнездования. (А размножаются они не каждый год.) Но когда приходит пора гнездования, альбатросы надолго задерживаются на берегу: одно лишь насиживание длится у них шестьдесят — шестьдесят пять дней (у темноспинного до восьмидесяти). А еще и выкармливание птенца. Единственный птенец остается в гнезде восемь-девять месяцев. Птенец растет быстро, довольно скоро достигает роста и веса родителей. Но еще долго продолжает оставаться в гнезде и жить на «иждивении» отца и матери. Родители не ропщут, добросовестно кормят своего «младенца» — сначала маслянистой жидкостью, которую отрыгивают прямо в клюв птенца, потом начинают приносить мелкую живность. Подрастая, птенец становится все более и более прожорливым, и оба родителя наперебой таскают ему еду. И вдруг родители прекращают кормить уже вполне взрослого (только оперение у него не такое, как у взрослых, взрослый наряд «наденет» он лишь на втором, а то и четвертом году жизни) птенца. Несколько дней сидит птенец голодный. Наконец не выдерживает и отправляется в свой первый в жизни полет. С этого момента он надолго расстается с землей — он вернется сюда лишь когда настанет время устраивать собственное гнездо. А это наступит не скоро: через несколько лет (темноспинный альбатрос, например, приступает к гнездованию лишь в семилетнем возрасте). До этого птицы будут скитаться над морями и океанами всего земного шара — не появляются они лишь в северной части Атлантического океана да над Ледовитым океаном. А гнезда устраивают на островах Южного полушария. Лишь один вид альбатросов — галапагосский — гнездится в тропиках. Из года в год, из поколения в поколение прилетают альбатросы на определенные места. Селятся колониями, яйца откладывают в расщелинах скал, чаще — в норах, которые роют сами.