Оборонительные позиции заняты, оружие наготове, лица мрачные. Они смотрели друг на друга, готовые напасть, и они поглядывали на четырехметровый бутон, растущий из центра зала. Толстые зеленые чашелистики бутона были по-прежнему плотно закрыты.

Моим родителям было бы стыдно за меня. Это гости моей гостиницы. Они оставались в Гертруде Хант почти две недели, это место, где они должны были чувствовать себя защищенными и в полной безопасности, и все же они в любой момент ожидали нападения. Если это когда-нибудь увидят в Ассамблее Хранителей, Гертруда Хант лишится всех звезд. Теперь отступать было некуда.

Джордж стоял рядом с бутоном, его красивое лицо было мрачным. Золотая вышивка на его светло-коричневом цвета виски жилете слабо поблескивала на свету. Его люди заняли позиции позади каждой из фракций: Джек стоял за вампирами, Софи за Ордой, и Гастон за Торговцами. Он обсуждал это со мной перед собранием, и когда я спросила, чем он руководствовался, он ответил, что у Гастона естественная сопротивляемость к ядам, Софи оказала сильное психологическое воздействие на Орду, а Джек, несомненно, имеет большой опыт сражения с воинами в броне.

Я пробежалась по мысленному списку: Чудовище и кот надежно заперты в моей спальне и гостиница их не выпустит, звукопоглотители активированы, выходящий на улицу фасад усилен. Да, все сделано. Теперь можно устроить взрыв в бальном зале, и никто за пределами гостиницы не услышит ни звука.

Шелест ткани известил, что Её Милость спустилась по лестнице. Она была одета в темно-зеленое платье с шелковистым блеском, стянутое сбоку на талии драгоценной застежкой, длинная ниспадающая юбка со шлейфом была украшена сверкающей вышивкой. Подходящие перчатки облегали ее руки. Роскошный меховой воротник темно-зеленый, отдельные шерстинки которого имели кроваво-красные кончики, обрамлял ее плечи. Черные и зеленые восьмидюймовые шипы - биологическое оружие какого-то давно умершего инопланетного хищника - торчали из ее воротника. Такие же маленькие шипы украшали ее искусно инкрустированный драгоценными камнями гребень для волос. Ожерелье из изумрудов, каждый размером с мой ноготь и обрамлен небольшими сверкающими бриллиантами, украшало ее шею. Она до последнего дюйма выглядела той, кем являлась: безжалостной коварной хищницей, вооруженной бритвенно-острым умом и не отягощенной моралью.

Калдения увидела мою мантию. Ее брови поползли вверх.

При обычных обстоятельствах хранитель гостиницы был незаметной тенью, которого с легкостью находили гости и все же не привлекающим к себе внимания. Наши мантии: серые, коричневые, темно-синие или темно-зеленые отвечали этой потребности и служили нашей униформой. Нам не нужно производить впечатление.

Немного вышивки по подолу - вот и все украшения, которые мы себе позволяли. Но иногда появлялась необходимость продемонстрировать всю полноту власти. Сегодня был именно такой день. Я надела свою судейскую мантию. Полностью чёрна, она поглощала свет. Она притягивала к себе, и если смотреть на нее слишком долго, появлялось странное ощущение, как будто погружаешься в бездонный колодец, словно кто-то проник в бездну, зачерпнул первозданную тьму и соткал из нее ткань.

Легкая и свободная мантия была сшита из такого тонкого материала, что его шевелил легчайший поток воздуха, даже сейчас, без ощутимого сквозняка, подол шевелился и колебался, словно раздуваемый какой-то мистической силой. Мантия была непостижимой. Не важно, что искушенный наблюдатель мог увеличить остроту зрения, я буду выглядеть также - призраком, жутким собратом Мрачного жнеца, с лицом скрытым капюшоном так, что только губы и подбородок остались на виду. Метла в моей руке превратилась в посох с древком цвета обсидиана. Я больше не была человеком. Я стала воплощением гостиниц и их хранителей.

В мире есть несколько незыблемых принципов. Один - большинство существ с водной основой жизни пили чай. Мы боимся того, чего не можем видеть - другой. Они будут смотреть на мою мантию, пытаясь различить контуры тела, и когда бездна заставит их отвернуться, они станут искать мои глаза, пытаясь убедить себя, что я не представляю угрозы. Тут они тоже не найдут подтверждения.

- Что ж. - произнесла Калдения. - Это должно оказаться интересным.

- Ваша Милость, оставайтесь рядом со мной.

- Непременно, дорогая.

Стена передо мной расступилась, и я прошла в бальный зал. У них у всех была возможность себя показать. Теперь пришло мое время.

Слабые шепотки умерли. Зал погрузился в тишину, и в этой тишине я скользила по полу, не издавая ни звука. Пока я шла, тьма расползалась по полу, стенам и потолку зловещей тенью моей силы. Свет приглушился. Созвездия исчезли, погасли от моего присутствия. Глядите, как я уничтожу ваш мир.

Я подошла к бутону. Джордж не шагнул назад, но подумал об этом, потому что неосознанно подался назад, пытаясь увеличить дистанцию между нами. Тьма клубилась за мной, закрывая звезды. Калдения заняла место слева позади меня.

Никто не проронил ни звука.

Пол передо мной расступился, и тонкий стебель гостиницы поднял поднос со стеклянным чайником, наполовину заполненным чаем васса. Свет на подносе заставил чайник сверкать, превращая чай в сверкающий драгоценный рубин. Или кровь.

Орда застыла. Нуан Сее ощутимо напрягся.

- В гостинице убийца. - Мой голос прокатился по залу громким шелестом, усиленным магией. - Убийца, которого я собираюсь покарать.

- По какому праву?

Вопрос долетел со стороны вампиров. Я усилила давление до предела. Все они были уже на краю. Если я не буду осторожна, они сорвутся.

- По условиям соглашения, которое подписали ваши правительства. Те, кто нападает на гостей в гостинице, теряют защиту своей родины. Ваш статус, ваше богатство, и ваше общественное положение не имеет значения. Вы находитесь в моих владениях. Здесь я сама судья, присяжные и палач.

Я повернулась, мантия легко прошелестела по полу, и начала вращать чайник. С потолка опустилась проекция: я сижу на диване, Дагоркун разливает чай, Калдения поднимает чашку.

- Один из вас сделал попытку передвигаться по гостинице невидимым. Один из вас использовал устройство, которое скрыло его или ее.

Напряжение было таким сильным, что я ждала, когда же оно взорвется громовым раскатом.

- Устройство было украдено и скопировано. Оригинал возвращен владельцу. Дубликат был использован, чтобы отравить чай в этом чайнике.

Рубиново-красный чай вспыхнул, отражая свет.

- Кто? - потребовал Арланд. - Кто привез устройство?

- Я, - ответил Нуан Сее.

- Ты! - взвилась Ханум.

Тьма сгустилась позади меня, как голодный зверь, готовый растерзать. Они замолчали.

- Существует всего три мотива для убийства. Похоть. Месть. - Я сделала паузу. - И жадность.

Появилась проекция контракта, огромная, почти девять футов высотой, свисающая с потолка, словно знамя. На нем странные символы выстроились в слова рядом с изображением Калдении.

- Меньше чем через сутки, после того как стало известно место проведения мирного саммита, этот контракт появился на рынке, - сказала я. - Кто-то взялся за работу.

Символы видоизменились в общегалактический шрифт, демонстрирующий достаточно большую сумму, чтобы купить небольшую планету. Сзади присвистнул Джек.

- Каи Па? - моргнула Калдения. - Ты хочешь сказать, что это заслуга сопливого червя, того самого магната, украсившего дворец портретами своей чудовищной семейки с самоцветами вместо глаз? Спустя два десятилетия, он все еще жаждет моей смерти из-за банального замечания?

- Да.

Калдения положила руку на грудь, ее затянутые в перчатку пальцы едва касались кожи, откинулась назади рассмеялась. Это был глубокий, гортанный смех, демонстрирующий лес острых треугольных зубов у нее во рту.

Все уставились на нее.

- Спустя все эти годы, я все-таки его добилась, - она усмехнулась.

- Вопрос в том, почему яд оказался в целом чайнике? - сказала я. – Три человека пили бы из него чай и все трое были бы мертвы. Последствия были бы печальными для всех вовлеченных сторон.