- Он хотел, чтобы я пошла с ним. Он играет со мной, и я пока не знаю, в чем состоит его игра. Нужно проверить, чтобы сигнализация была включена каждую ночь. Я ему не доверяю. - Я растерла лицо руками. - Теперь я крепко влипла во всю эту историю.

- По собственному выбору, - заметила мама.

- Разве это имеет значение? Не думаю, что могла бы избежать этого, даже если бы захотела. Мам, я даже не могу... Чокнутый Роган был... - Я подняла руки, пытаясь подобрать правильные слова.

- Как противостоять урагану, - подсказала мама.

- Да. Вроде того. Я просто хочу играть на равных. Я люблю тебя. Пожалуйста, не злись на меня.

- Я тоже тебя люблю. Если ты считаешь, что тебе нужно играть на равных, то пусть будет так. Ты взрослая. Это твой выбор. Но у меня с этим будут проблемы. Со всем этим.

Она ушла. Отлично. Она все еще на меня злилась.

Я нашла бабушку и ее «специалиста» в гаражной части склада. Макаров оказался на редкость подтянутым мужчиной немного за шестьдесят, начинающий лысеть, с коротко подстриженными серебристыми волосами. Он сидел на складном стуле и разговаривал с бабушкой, поставив рядом с собой массивный металлический ящик, размером примерно два на два фута, пока темноволосый мужчина моего возраста, выглядевший его точной копией лет сорок назад, ожидал поблизости.

Бабуля заметила меня и махнула мне рукой.

- Значит, это наш кандидат. - Голос Макарова был приправлен сочным русским акцентом. - Сколько тебе лет?

- Двадцать пять.

- Рост?

- Пять футов пять дюймов.(168см)

- Вес?

- Сто тридцать фунтов.(59 кг)

- Проблемы с сердцем?

- Нет.

- Давление, мигрени, что-нибудь подобное?

- Иногда у меня бывают головные боли, но мигрени случаются редко. Наверное, раз в полгода или около того.

Макаров кивнул, оценивая меня умными зелеными глазами. Он постучал по ящику ногой.

 - Это мурена, вот только не рыба. Кто-то говорит растение, кто-то - животное, но весьма примитивное. Это нечто. Мы зовем ее муреной из-за того, что она делает. Мурена прячется в своем логове так, что ты никогда о ней не догадаешься. Она тихо сидит под водой, пока мимо не проплывет рыбка, а затем паф! - Он схватил рукой пригоршню воздуха. - Она бросается и кусает рыбу. Внутри глотки у нее есть вторая пасть, и эта пасть выстреливает наружу, впиваясь в рыбу крючковатыми зубами. - Макаров загреб воздух, изображая пальцами когти.

До этого я не нервничала. Но усилия Макарова не прошли даром.

- Вот как все будет. Снаружи ничего не видно. Проходишь через любой детектор. А затем паф!

- «Паф!» звучит не плохо. - Вроде того.

- Теперь недостатки. Мелким шрифтом. - Макаров подался вперед. - Во-первых, никто не знает, чем именно эта хрень является. Мы залезли в магию и вытащили их наружу, и никто на планете не сможет сказать, что они такое, и откуда взялись. Мы не знаем долгосрочных последствий. Мы только знаем, что имплантируем их вот уже три поколения, и пока ничего. У меня они тоже есть. Я не слышу голосов и не испытываю желания убивать людей. Но всегда есть такая вероятность.

- Я смогу с этим жить.

- Во-вторых, один кандидат из ста двенадцати отторгает мурену. И не всегда с этим справляется. Поэтому здесь Женя. - Он кивнул на блондина. - Он опытный парамедик. Но если твое сердце остановится - то оно остановится. Эх. - Он развел руками.

«Эх» было не той реакцией, которую я ожидала.

- В-третьих, способ их работы. Мурена питается твоей энергией. Ты должна заряжать их своей магией. И это будет больно. Просто чертовски больно. Но когда ты коснешься кого-то, ему будет в сто раз больнее. - Он ухмыльнулся. - Но если сделаешь так несколько раз подряд, то увидишь как перед глазами плавают красные штуковины. Их называют светлячками. Так твое тело будет просить тебя остановиться. Сделаешь так снова - вены в твоей голове взорвутся, - он издал резкий звук, чиркнув большим пальцем себе по шее, - и девять-один-один можно уже не беспокоить. Ты умрешь прямо на месте.

- Как я смогу их зарядить?

- Это мысленно. Я покажу тебе, как только мы их установим.

- Что произойдет, когда я шокирую кого-нибудь?

Макаров сощурил глаза.

- Зависит от того, какой силой ты обладаешь и насколько сильно хочешь ему навредить. Ты сама их контролируешь. Они сертифицированы, как нелетальное оружие и предназначены для коррекции поведения, а не прямой самообороны. Любой кандидат вплоть до Заметного магического ранга вполне безопасен. Ты шокируешь плохого парня, он прекращает свой беспредел, катается по земле, пока ты пинаешь его по ребрам, но в итоге вы оба расходитесь по домам. Значительные маги известны тем, что могут вызывать у людей конвульсии.

- А как насчет Превосходных? - раздался голос мамы.

Я едва не подпрыгнула. Я не слышала, как она вошла.

- Насколько мне известно, ни у одного Превосходного их нет. Превосходные в них не нуждаются. У них есть их собственная магия, и они заняты ее применением, а не прогоном новобранцев через учебный лагерь или возней с магами на поле боя. - Макаров посмотрел на мою маму. - Давненько не виделись, сержант первого класса. Как нога?

- Все еще на месте, старший сержант.

Он кивнул. - Рад слышать.

- Если убьешь мою дочь, живым отсюда не выйдешь, - сказала мама.

- Приму это к сведению. - Макаров повернулся ко мне. - Так да или нет?

- Сколько это будет нам стоить? - спросила я.

- Это между мной и твоей бабушкой. Я задолжал ей услугу.

Я сделала глубокий вдох.

 - Да.

Макаров встал и вытащил маркер из кармана.

- Хорошо. Ты ела?

- Нет.

- Даже лучше.

Тридцать минут спустя каждый дюйм моих рук покрывали тайные знаки. Женя замерил мои жизненные показатели, затем притащил большое кресло, и они с Макаровым меня к нему привязали.

- Будет больно?

- Можешь не сомневаться.

У старшего сержанта был отвратительный подход к клиентам. Он вытащил коробок кошерной соли из Жениной сумки и насыпал простой круг вокруг стула.

- На всякий случай.

- На случай чего?

- На случай, если мурены взбесятся. - Он поставил металлическую коробку в круг соли, вставил в замок большой, старомодный ключ, и со щелчком отомкнул его. Воздух наполнил легкий запах корицы.

Ящик раскрылся. Макаров рявкнул что-то на языке, которого я не понимала. Его левая рука загорелась голубым, словно ее окутал сияющий, прозрачный свет. Пальцы вытянулись, костяшки стали больше и выразительнее. Поверх ногтей выскользнули когти. Он полез в ящик своей новой демонической рукой и выудил оттуда тонкую ленту бледно-зеленого света. У нее не было ни ног, ни головы, ни хвоста. Просто полоска света дюймов в семь длиной и дюйм шириной. Она затрепыхалась в его кулаке.

Макаров принялся что-то бормотать, поднося ее поближе.

Может быть, это не такая хорошая идея.

Макаров шлепнул свет на мое обнаженное предплечье, прямо между глифов на коже. Ощущение было как от кипящего масла. Я закричала. Свет выпустил щупальцеподобные корни и вгрызся в мою кожу. Боль пронзила меня, словно скальпель, облитый кислотой. Я боролась с ним, но он прорывал себе дорогу под мою кожу, в мою плоть, погружаясь все глубже и глубже. Я задергалась на стуле, пытаясь сбросить его с себя. Если бы я только могла освободить руку, то тут же выдрала бы его из себя.

Мама отвернулась, ее лицо исказилось от боли.

Боль изнутри опалила руку, вырвав новый крик. Магия сжимала тело. Мне казалось, что слон уселся мне на грудь. Я продолжала кричать до тех пор, пока он, наконец, не проскользнул в кость и не успокоился там. Обессиленная, я обмякла на стуле.

Боль утихла. У меня на лбу выступил пот.

Макаров поднял мой подборок своей правой, человеческой рукой, и заглянул мне в глаза.

- Жива?

- Жива, - прохрипела я.

- Хорошо. Теперь правая рука.

Казалось, прошла вечность, прежде чем они отвязали меня. Знаки на коже исчезли, словно поглощенные магией. Руки все еще болели, как будто я сделала слишком много отжиманий или носила что-то очень тяжелое днем раньше, но боль была ничтожной по сравнению с той, что была в начале. Подобное я чувствую каждый день.