Колдунья навсегда уяснила для себя простое правило, которому ее давным-давно научил наставник. Нельзя пускать человека в свою душу, позволяя ему стать ее частью, ведь тем острее и сильнее будет боль от внезапного предательства, чем ближе ты сделаешь этого человека к себе. И она никогда не отступала от этой позиции, не позволяя никому, кроме Велиславы, даже близко приближаться к ней. Она заводила множество нужных и полезных знакомств, была на короткой ноге со многими магами и влиятельными людьми в столице, регулярно появлялась при дворе и в Ордене, но никогда не позволяла этим многочисленным связям выливаться во что-то большее. Она всегда предпочитала холодное и спокойное отрешение, не приближая и не отдаляя новых знакомых, насколько интересными они бы — не были.
Велислава была исключением из правил, которое она смогла себе после короткой борьбы позволить. К юной колдунье она с первой встречи испытала странную привязанность и начала довольно быстро питать слабость. Они познакомились на последнем испытании девушки, после которого она должна была перейти из рядов учеников в маги. Яснина сознавала, что Велислава провалилась бы, не подтяни она ее. Она никогда до этого момента не позволяла себе отступать от общепринятых правил, но не смогла остаться равнодушной при виде сильного и искреннего волнения колдуньи. Она боялась, что провалится, постоянно тревожно и боязливо озираясь на собравшихся за ее спиной других учеников, готовящихся к своей очереди. Яснине слишком хорошо было с детства знакомо это чувство: она всегда стремилась угодить своему учителю, вкладывая все силы, для того, чтобы произвести на него впечатление и заслужить скупую и скудную похвалу, которой чаще всего не следовало. Князь напрасно считал, что она признает его правоту: в жизни колдуньи для него места не было.
Камлен последовал за ней к постоялому двору, но не стал спускаться вниз, к активированному порталу, оставшись наверху со стражей, стянутой к разрушенному зданию, отдавая распоряжения и приказы. Она краем уха слышала, как он выговаривает десятнику за невнимательность и попустительство, ведь среди бела дня в городе случился сильный пожар. Его тон был настолько сухим, холодным и язвительным, что колдунья невольно посочувствовала столпившимся перед ним беднягам, не знавшим, куда от стыда прятать глаза, а от волнения — руки… Спускаясь по лестнице, она в очередной раз удивлялась тому, насколько велика власть молодого князя в Моравве, и как огромно его влияние на воинов. Правителю Талвинии не раз и не два приходилось учинять выговоры своим военачальникам, которые с легкостью перекладывали ответственность за случившееся на нижестоящие чины, ловко умывая руки, а те в свою очередь довольно просто откупались от претензий и жалоб, щедро одаривая проверяющих. Камлен же разговаривал только с теми, кто допустил ошибку и был напрямую ответственен за нее. Теперь она понимала, благодаря чему взошедший на престол совсем юным, он смог так быстро завоевать любовь и безоговорочное уважение своих подданных.
В темном подвале было темно и сыро. Промозглый воздух, затаившийся во всех углах, затянутых тенетами поблескивающей в сиянии перехода паутины, обжигал дыхание и холодил кожу, заставив ее зябко передернуть обнаженными плечами. Судя по слою пыли, устилающей каменный пол толстым ковром везде, кроме одного места, порталом пользовался либо только этот маг, либо он сам выводил и приводил нужных ему людей в Даншер, прекрасно и в темноте изучив короткий путь, ведущий от портала к дверям. Простые люди или те, кто не был осведомлен в принципе действия магической дороги, оставили бы после себя массу следов, и уж точно истоптали бы весь пол сапогами, ожидая, пока переход откроется. Яснина видела, что кто-то приходил сюда только из необходимости, в условленное время, совершая одинаковые действия, ступая в свои собственные следы.
Она прошлась по очищенным от грязи и залежавшейся пыли отполированным камням, останавливаясь перед порталом, сияющим голубоватым сиянием, задумчиво и внимательно изучая детали. Действительно, не вооруженным глазом было видно, что открыли его давно: в него частенько вливали силу, подпитывая по необходимости, поэтому края потускнели и размылись. Сквозь портал постоянно совершались переходы в обе стороны, чаще всего одним магом. И с нарастающим гневом она могла точно сказать, что другая дверь этого колдовского пути была расположена в Талвинии, скорее всего в Литоре. Она усмехнулась и на мгновение прикрыла глаза. Значит, заговорщики без особых проблем устроились в столице, спрятавшись прямо под носом Ордена, или же под покровительством кого-то очень влиятельного из его рядов, кровно заинтересованного в том, чтобы все их враги перестали дышать. Одного она не могла понять: почему они начали с Мораввы? И сделали это так крайне неудачно, довольно быстро раскрывшись и допуская ошибку за ошибкой? В ее голове просто не укладывалось, что гордецы и себялюбцы, которыми в подавляющем большинстве были маги из Талвинии, смогли каким-то образом найти точки соприкосновения с полукровками из Иллирии для того, чтобы захватить соседнее княжество. Она, несомненно, знала о том, что более слабые противники всегда сообща дружат против сильного, но не представляла каким образом они собирались захватить власть. Или же преследовалась совершенно другая цель, а Моравву использовали как испытательный полигон?
Яснина запечатала переход, немного понаблюдав за угасающим сиянием, и направилась к выходу, прекрасно ориентируясь даже в полной темноте. На верхней ступеньке лестницы, ведущей из подвала, обретался задумчивый князь, читающий длинный свиток. Внезапно пришедшая ей в голову мысль окончательно испортила и так не бывшее радужным настроение. За чередой странных событий она напрочь забыла о брошенной в спешке на окраине города оседланной лошади, которая или уже нашла приют в каком-нибудь стойле или же пошла на корм волкам, если не додумалась повернуть назад, поближе к человеческому жилью. Ну, вернуть ее из чьей-нибудь конюшни будет не сложно, учитывая род занятий хозяйки, а вот с волками, отобедавшими свежей кониной можно будет только провести воспитательную беседу.
Оторвавший при ее приближении взгляд от бумаг, князь недоуменно наблюдал, как на ее и без того мрачное лицо словно набегает тень.
— Вы не ожидали, что портал ведет в вашу страну? Из-за этого вы так расстроились?
— Расстроилась? Я?! — Яснина насмешливо фыркнула, — мне нет никакого дела до того, какие интриги плетутся среди магов… Всего пару месяцев назад я купила за огромные деньги лошадь, а сейчас умудрилась потерять…
— Вы имеете в виду буланую кобылку, которую оставили у городской стены, когда бросились на помощь моей сестре? — Насмешливо спросил Камлен, поблескивая ироничными искорками в темных глазах.
— Да, — колдунья подтвердила свои слова слегка удивленным кивком и непонимающе нахмурилась.
— Ее поймали в тот же вечер и привели в дворцовую конюшню, где она и находится сейчас, будоража своим присутствием всех жеребцов. Рамиру даже пришлось перевести своего коня в другое стойло, потому что он рвался свести более близкое знакомство…
— Рамиру?
— Мой военачальник, которого вы лихо обвели вокруг пальца, словно годовалого младенца, — в его словах не было ожидаемого раздражения или злости. Он не обвинял в произошедшем своего главного стража, как тот опасался. Яснина в который раз с удивлением отметила про себя удивительную черту в правителе Мораввы: он сразу и с легкостью разбирался в ситуации, быстро находя виновных. Вот только обвинять ее в обмане явно не спешил, скорее, был удивлен наивностью своего друга, клюнувшего на простую уловку ведьмы.
Возвращаться во дворец пришлось традиционным путем: верхом на подведенных стражниками лошадях. Раздраженно отмахнувшись от предложенной помощи, Яснина уже намеривалась вскочить в седло, когда была с небрежной легкостью подхвачена на руки и без усилий усажена на коня высоким Камленом, который с совершенно невозмутимым видом принял из рук старательно прячущего глаза стражника поводья, передавая их ей. Колдунья медленно перевела зло прищуренные глаза на мужчину, прожигая его разгневанным взглядом. Легкая и ироничная улыбка на мгновение появилась на его губах, приподнимая уголки, а затем стремительно пропала.