Грин заковылял по лесу. Потом он увидел человека, вышедшего из кустов. Думая, что это кто-то из спасшихся членов экипажа «Птицы», который бредет, оглушенный случившимся, Грин открыл было рот, чтобы заговорить с ним. Но странный вид человека заставил Грина воздержаться от оклика. Он присмотрелся повнимательнее. На незнакомце был головной убор из перьев, а в руках он держал длинное копье. Лунный свет скользнул между деревьями, упал на обнаженное плечо незнакомца и заиграл красным, белым, иссиня — черным, желтым и зеленым. Незнакомец был разрисован разноцветными полосами!

Грин медленно опустился на четвереньки, спрятавшись в кусты. Он понял, что среди деревьев могут стоять и другие чужаки, наблюдающие за крушением. И они действительно возникли из мрака, таящегося под ветвями деревьев. Вскоре на опушке собралось около пятидесяти вооруженных, раскрашенных мужчин в уборах из перьев. Они стояли в молчании и внимательно следили за местом крушения и за уцелевшими людьми.

Один из дикарей вскинул копье и издал громкий, протяжный воинственный клич. Остальные подхватили этот клич и помчались следом за предводителем вниз по склону.

Примерно с минуту Грин следил за ними, а потом, не выдержав, зажмурился.

— Нет, нет! — простонал он. — Это же дети!

Когда Грин заставил себя снова открыть глаза, он увидел, что ошибся, подумав, что сейчас всех, уцелевших во время кораблекрушения, поднимут на копья. После первого приступа ярости, во время которого дикари убивали всех без разбора, они стали оставлять в живых молодых женщин и девочек. Тех, кто был в состоянии ходить, собрали и отвели в сторону под охраной полудюжины копейщиков. А тех, кто получил тяжелые ранения, закалывали на месте.

Но, несмотря на весь ужас этой сцены, Грин почувствовал, что терзавшая его боль несколько ослабла. Арма была жива!

Одной рукой она прижимала к себе Пакси, а другой тянула за собой Суни, свою дочку от храмового скульптора. Хотя Арма наверняка была страшно испугана, она держалась все с тем же достоинством, которое было присуще ей в любом обществе, от крестьянина до принца. Служанка Инзах стояла рядом с ней.

Грин решил, что разумнее будет последовать за Армой и за ее похитителями, держась на некотором расстоянии. Но прежде чем он сумел отойти подальше, он увидел женщин и подростков — дикарей, несущих факелы. К счастью, никто из них не прошел поблизости от Грина. Некоторые из них принялись кромсать мертвые тела, плясать вокруг них и завывать, подражая мужчинам. Потом началась серьезная работа — заготовка мяса. Эти раскрашенные дикари были каннибалами, и потому принялись разделывать тела погибших. Они сперва слегка перекусили при свете факелов, а потом принялись паковать мясо, чтобы отнести его домой, где бы этот дом ни находился.

ГЛАВА 17

Отойдя достаточно далеко от дикарей и их пленников, чтобы никто не мог заметить, случайно обернувшись, Грин остановился. Узкая тропинка вилась между стволами и ныряла под низко склоненные ветви. Земля под ногами была мягкой и упругой, удобренной множеством поколений опавших листьев.

По расчетам Грина, он прошел никак не менее полутора миль, правда, не по прямой, а как пьяница, пытающийся отыскать дорогу домой. Потом лес внезапно закончился, и перед Аланом открылась большая поляна. На ней находилось селение, состоящее из десяти длинных домов, крытых соломой. Шесть из них, поменьше, явно были хозяйственными постройками, а четыре, по предположению Грина, предназначались для совместного проживания племени. Они были стянуты к центру поляны, а посредине между ними виднелись несколько больших кострищ, железные котлы и вертелы. Повсюду были рассеяны глиняные сосуды, предназначенные для сбора дождевой воды. Перед каждым домом стоял ярко раскрашенный двадцатифутовый тотемный столб, а вокруг этого столба — множество шестов с развешанными на них черепами.

Пленников загнали в одну из хижин и заперли. Перед входом в хижину расположился охранник. Он присел у стены, сжимая в руках копье. Остальные приветствовали пожилых женщин и маленьких детей, остававшихся в селении. Хотя Грин не понимал языка дикарей, ясно было, что они описывают свою добычу, найденную на месте кораблекрушения. Потом несколько старух начали стаскивать хворост и ветки к большим железным чайникам; вскоре вспыхнуло яркое пламя. Другие принесли бокалы и кубки из драгоценных металлов — очевидно, тоже добытые ими после кораблекрушений. Эти кубки наполнили каким-то напитком — местным пивом, судя по переливающейся через край пене. Один из подростков принялся лениво постукивать по барабану, и вскоре в этом постукивании проявился незамысловатый монотонный ритм. Похоже было, что дикари намерены провести так всю ночь.

Воины после нескольких глотков повставали, забрали с собой кувшины с напитком и ушли в лес, оставив лишь одного человека охранять лачугу с пленниками. Все дети старше четырех лет увязались за ними, хотя воины отнюдь не сдерживали шага, чтобы дать детям возможность успеть за ними.

Грин подождал, убедился, что воины удалились на достаточное расстояние, и встал. Его мышцы возражали против малейшего движения, а голову, колено и лодыжку пронизывала острая боль. Не обращая внимания на такие мелочи, Грин захромал вокруг поляны, пока не добрался до тыльной стороны длинных домов.

Землянин пробрался внутрь и встал сбоку от дверного проема. В доме было светлее, чем ему сперва показалось, потому что сквозь несколько больших окон внутрь проникал лунный свет. Курицы сонно закудахтали при его появлении, а крохотный поросенок вопросительно хрюкнул. Внезапно ног Грина коснулось что-то мягкое. Алан в испуге отскочил. Его сердце и до того билось достаточно быстро, а теперь оно угрожало проделать дыру в ребрах. Алан нагнулся, чтобы рассмотреть, что все — таки это было. Тихое мяуканье послужило достаточным ответом. Грин слегка расслабился и протянул руку, приговаривая:

— Кис-кис-кис, иди сюда.

Кот прошел мимо, задрав хвост и всем своим видом выражая пренебрежение, исчез за дверью. Вид животного напомнил Грину об одной вещи, о которой стоило бы подумать — держат ли здешние жители собак? Грин не видел ни одной и, подумав, решил, что, если бы эти твари здесь водились, он бы услышал лай, а целая свора давно ухватила бы его за пятки.

Стараясь не шуметь, Грин прошел в длинную комнату с высоким потолком. С толстых стропил свисали подвернутые занавески — наверно, каждая семья ограждала таким образом свое место. Также к стропилам были подвешены связки овощей, фруктов и различное мясо: цыплят, кроликов, поросят, белок, хуберов и оленей. Части человеческих тел отсутствовали, и Грин предположил, что дикари ели человечину не с голода, а из религиозных соображений.

Все, что Грин знал, — это прихватить немного мяса с собой. Он взял полосу сушеного мяса хубера, скатал его и спрятал в сумку. Потом Алан снял со стены копье с железным наконечником и острый стальной нож. С ножом в одной руке и копьем в другой он вышел через заднюю дверь.

На улице он остановился и прислушался к отдаленным ударам барабана и неясному пению. Видимо, дикари собрались у места кораблекрушения и там праздновали это событие.

— Отлично, — пробормотал Грин себе под нос. — Если они напьются и заснут, у меня будет время сделать то, что я собирался.

Держась в тени деревьев, Грин стал высматривать, как лучше зайти с тыла к той хижине, в которую заперли пленников. С того места, где он стоял, ему были видны лишь шесть старух — Грин подумал, что большего количества островитяне при их образе жизни просто не могут себе позволить, — и около десятка детей, едва научившихся ходить. Большая часть, после того как поднятая воинами суматоха утихла, улеглись поближе к костру и заснули. Единственным, кто действительно мог доставить Грину какие-то неприятности, подняв тревогу, был мальчишка лет десяти, тихо постукивавший по барабану. Сперва Грин не мог понять, почему он не отправился вместе с остальными своими ровесниками к месту кораблекрушения, но пустой, неморгающий взгляд обращенных на огонь глаз подсказал землянину ответ. Грин не сомневался, что если бы он подошел к парнишке поближе, то увидел, что глаза того затянуты бельмом. На этой мерзкой планете слепота не была редкостью.