Оттолкни его.

Но я этого не сделала. Не могла. Мои руки онемели, безжизненно свисая по бокам; я ничего не смогла сделать, кроме как стоять там и брать то, что он предлагал. Его горячие губы коснулись моего уха:

– Я жалею о том, что произошло между нами каждый день, Джулия. Каждый гребаный день, – прошипел он.

Мои руки зажили своей жизнью: одна толкнула его в плечо, а друга ударила по лицу. Жгучая боль отозвалась в моей руке, но мне было все равно.

– Иди, трахни себя, Коул.

– Я уже трахал тебя. Ты забыла?

Я сузила глаза.

– Да ты что, мы трахались пару раз, вот и все. Не похоже, что это как-то повлияло на мою жизнь. – Я попыталась отойти от него, но он все равно не сдвинулся с места.

– Серьезно? Тогда почему ты ни с кем не спала?

– Прости?

– Ты слышала меня.

Я снова скрестила руки, шум в голове от алкоголя начал проходить.

– Тебя это не касается.

– Пока ты не собралась поехать домой с этим козлом сегодня вечером.

– Да, и знаешь что? Я собиралась объезжать его большой член всю ночь.

Внезапно мое тело придвинулось вплотную с телом Коула, когда он прижал меня спиной к стене. Его член прижался сквозь джинсы к моему животу.

Он возбужден? Он зарычал, глядя на меня сверху вниз. Находясь в нескольких дюймах, я теперь могла видеть в его глазах гнев, но это было не все. Там было еще что-то – похоть. Она ярко виднелась в его радужной оболочке, переплетенная с гневом.

– Я позволю тебе уйти, Джулия. Я даже отпущу тебя, но если захочу, я смогу тебя вернуть. – Слова зазвучали подобно гравию, глубоко и скрипуче, на фоне ритмичной музыки, играющей вокруг нас.

Некая сумасшедшая часть меня таяла от его слов, желая начать умолять его доказать это. Но более разумная часть меня, которая не мирилась с этим дерьмом, оживилась.

– Ты что, издеваешься надо мной? Я ушла от тебя, мудак.

– Я позволил тебе уйти.

– Ха, верно, – я отвернулась от него, позволяя моему гневу пузыриться и трещать под моей кожей.

– Все равно. Разве ты не должен быть дома со своей любящей невестой? Неужели это такая крайняя необходимость нянчиться со мной в клубе под утро?

Я нырнула под его руку и выбралась из его объятий, прежде чем он смог остановить меня.

– Или, подожди, – добавила я, когда попятилась от него, – я думаю, лучше будет спросить: твоя наивная маленькая женушка знает, что ты сейчас флиртуешь с одной и той же женщиной, которую ты преследовал, и с которой она сегодня рассчитывалась за бензин? – с сарказмом и улыбкой спросила я. – Держу пари, что нет. Сделай одолжение, не лезь в мою жизнь.

Я развернулась и направилась в сторону ближайшего выхода. Моим глазам открылся тусклый переулок за клубом. Я глубоко вдохнула теплый техасский воздух. Мне получилось сделать едва лишь два шага, когда за моей спиной открылась дверь.

– Когда я был с тобой, мы с ней не были вместе.

Его слова остановили меня. Я повернулся к нему лицом. Он подошел ко мне и встал всего в нескольких футах, а его тело было освещено желтым светом.

– И это должно что-то значить для меня?

– Я много думал после того, что произошло между нами. Она и я были вместе долгое время до этого, – он замолчал и огляделся, как если бы сомневаясь в том, что он собирался сказать. – Она тот человек, с кем я должен быть.

Эти слова ударили меня больнее, чем все то, что он сказал за всю ночь. Мои глаза начало снова жечь. Блядь, Джулия, не плачь.

– Ну, рада за тебя, – я хотела отвернуться, но он остановил меня, положив руку на мое плечо.

– Я имел в виду то, что и говорил, я хочу, чтобы ты вернулась в «Восхищение».

Я изумленно уставился на него. Это действительно было единственной причиной, по которой он пришел – успокоить свою совесть. Это только еще больше нервировало меня. Он был тем, кто отпустил меня, действительно отпустил меня. Он решил двигаться дальше.

– Я не собираюсь видеться с тобой больше. Сегодня наш последний вечер.

– Итак, ты пришел, чтобы что? Попрощаться? – Я старался удержаться от дрожи в голосе, но боялась, что потерплю неудачу.

Он прошелся татуированной рукой по волосам и глубоко вздохнул.

– Что-то вроде этого.

Я напрягла свою спину и отвернулась от него.

— Ну, до свидания.

– Я заплатил за уход за твоей бабушкой до конца года.

– Что? Зачем ты это сделал?

Он сделал шаг в мою сторону.

– Я испортил твою жизнь, Джулия. Я хотел хоть в этом поступить правильно.

– В этом поступить правильно?

Я не могла в это поверить. Просто когда я считала, что уже не станет хуже, он говорил что-то еще, что только усугубляло ситуацию.

– Ничто из твоих поступков не будет правильным. – Я отвернулась, и это должно было быть в последний раз. Я собиралась уйти и покончить с этой ситуацией. Я должна была покончить с этой хренью навсегда.

Я едва сделала десять шагов, как сильные руки обвились вокруг меня.

– Нет, Коул. Нет.

Я попыталась вывернуться от него, но он повернул меня и прижался своими губами к моим. Они были такими разными по сравнению с губами того бармена. Губы Коула были твердыми, гладкими, и так подходили к моим губам. Его язык надавил на мой рот, и я заколебалась лишь секунду, прежде чем открыться и позволить ему переплести свой язык с моим. Я чувствовала слабость; я хотела винить во всем алкоголь, но не могла. Коул делал меня слабой. Я, казалось, становилась бессильной, когда это касалось его.

Он прижал меня к стене клуба. Теплые кирпичи вдавливались в мою кожу. Ритмичная музыка гремела внутри здания, что заставляло мое тело вибрировать, когда Коул проник своим языком в мой рот. Это было похоже на то, будто мы сплелись в танце или на дуэли, сражаясь за то, чего не существовало, но это не останавливало нас. Нельзя было отрицать, что я не желала его. Все время. Это было причиной тому, почему я была одна – я хотела его. Я хотела, чтобы его мускулистое тело владело моим. Я хотела Коула. Все выглядело так просто – здесь, под бледно-желтыми огнями в грязном проулке за клубом.

Коул схватил мое бедро и потянул его на свою талию, раздвигая мои ноги. Его губы не покидали мои, когда другой рукой он скользнул по внутренней стороне моего бедра, оставляя за собой теплое покалывание. Мои соски стали твердыми под бандо, обернутым вокруг моей груди, и я застонала ему в рот. Его пальцы прошлись вдоль линии моих трусиков, задевая влажную ткань.

Он зарычал.

– Ты такая чертовски мокрая, что залила свои трусики. – Он прикусил зубами мою нижнюю губу. – Ты мокрая для меня, Джулия? Или для этого козла в баре?

Я не ответила. Просто не могла. Я не могла сказать ему правду, что после всего этого дерьма, которого он сказал и сделал только за эту ночь, я все еще хотела похоронить его внутри себя. Он убрал свою руку от моей пульсирующей киски.

– Скажи мне, – прорычал он, и жестко толкнул меня к кирпичной стене. После этого всего, даже сквозь алкогольный и вызванный страстью туман в моей голове, я не могла признаться ему, что была мокрая для него.

– Для другого парня, – прошептала я рядом с его губами.

Из его груди вырвался сдавленный звук. Рука, удерживающая мое бедро, отпустила меня, и он ударил кулаком о стену в нескольких футах от моей головы. Я даже не вздрогнула. Он не сделает мне больно, не таким способом. Костяшки его пальцев начали кровоточить, когда он отдернул руку, а его слова любви были изуродованы и покрыты кровью.

Как вовремя. Я думала, что он сейчас уйдет. Но нет. Он придвинулся ближе, прижавшись ладонью неповрежденной руки к моей щеке. Он взглянул прямо в мои глаза и я клянусь, что увидела там намек на слезы, прежде чем он закрыл их и наклонился, коснувшись своим носом моего. Он позволил своей травмированной руке потянуться к моему телу и снова поднять мое бедро. Его пальцы не играли с моими трусиками, как он это делал раньше, вместо этого он разорвал мокрую ткань, откинув в сторону, и прижался пальцами к моему пульсирующему клитору. Я ахнула, когда наслаждение прорвалось сквозь меня.