Дрейк медленно подошел к ней и встал у камина в неловкой позе, его беззаботное мальчишеское лицо прорезали новые морщины.

— Это неправда. Скажи, что это неправда.

Морвенна выпрямилась и отодвинулась. Теперь они стояли слишком близко к огню.

— Разумеется, это правда. Это случайное... знакомство не должно было случиться. Боюсь, я позволила Джеффри Чарльзу отбиться от рук.

— Может ты и мне позволила... отбиться от рук.

— Да, — едва слышно пробормотала она. — Да, именно так. Всё это было неподобающе. Прошу, прости за то, что позволила этому случиться. А теперь ступай.

Повисла долгая пауза. Только бы он не ушел, только бы не ушел прямо сейчас, думала Морвенна.

— Морвенна, я уйду, если ты попросишь меня об этом, глядя в глаза.

Он подошел ближе и снова встал позади нее.

Морвенна взглянула на дворик за окном. Траву скосили, края лужайки привели в порядок, убрали водокачку, а на ее место водрузили современную мраморную статую, но девушка ничего этого не видела. На ее близорукий взгляд, просто добавили очередную преграду.

— Все эти месяцы, — сказал Дрейк, — все эти месяцы я ни о чем больше не думал. Работал, ел, молился, спал, но ты всегда была со мной. Везде, во всём. Днем и ночью. Под солнцем и луной. Без тебя всё это не имеет значения.

— Думаю, тебе следует уйти, — ответила она.

— Тогда скажи мне. Посмотри на меня и скажи в лицо.

— Я уже сказала.

— Но не глядя на меня, чтобы я не заметил в твоих глазах правды.

— Правда... А что это? Я просто говорю, что тебе следует уйти.

— А я не поверю твоим словам, пока не пойму, что они идут от сердца.

— От сердца, Дрейк? — выпалила Морвенна, задыхаясь. — Думаешь, это имеет какое-то отношение к сердцу? Мир устроен по-другому. Но поскольку мы в нем живем, то должны придерживаться правил и законов. Если ты этого до сих не знаешь, то придется научиться.

— Не собираюсь я этому учиться.

— Больше я ничего не могу тебе сказать.

— Нет... Это еще не всё, Морвенна. Просто... просто посмотри на меня. Открой свое сердце и скажи, чтобы я ушел.

Она на мгновение задумалась, а потом повернулась. Ее глаза застилали слезы.

— Не уходи, Дрейк... Только не сейчас. Ох, Дрейк, прошу тебя, не уходи!

Глава шестая

К весне почти все большие дома раздавали зерно, хотя им и для собственных нужд едва хватало. Зерно нигде не продавалось, даже люди с деньгами не могли его купить — европейские порты были закрыты, и корабли не могли доставлять зерно. В Лондоне смертность достигла высочайшего уровня — такого не было со времен Черного Мора, случившегося сто тридцать лет назад. Многие в Соле и Грамблере жаловались на непонятные боли в животе, связанные скорее всего со скудным рационом, состоящим из полусырого хлеба из овса и жидкого чая. Сыпной тиф по-прежнему свирепствовал, хотя и не распространялся, словно дожидаясь хорошей погоды.

Несмотря на все эти беды и прочие напасти, присущие этому времени, непоколебимые Сэм и Дрейк Карн с дюжиной других мужчин начали расчищать участок для строительства на Уил-Мейден, пытаясь успеть сделать хоть что-нибудь за остаток короткого светового дня.

Каждый день Росс сожалел о том, что поддерживал их в этом, и всё же каждый день он не мог не восхищаться их решимостью и завидовал такому упорству. Они составили расписание нарядов, и каждый человек работал строго отведенное количество часов. Иногда, проходя мимо, Росс слышал, как они распевали гимны во время работы. Временами трудились и женщины. Сэму даже удалось уговорить помочь ему нескольких безработных шахтеров с Уил-Лежер. Оплату обещали на небесах, но время от времени всё же подавали чашку чая.

Однажды Росс поехал навестить Кэролайн, которая дала приют шестерым французским эмигрантам в Киллуоррене. Демельза тем временем пыталась посеять семена мальвы на замену той, что не пережила зиму. Сэр Джон Тревонанс посоветовал ей прорастить их сначала в ящиках с песчаным грунтом, и только потом посадить. Она стояла неподалеку от куста сирени у входной двери, когда увидела человека, спускающегося по долине на лошади, которая по своим размерам в несколько раз уступала всаднику. С громким цоканьем лошадь пересекла ручей, и, сняв потрепанную шляпу, незнакомец помахал Демельзе. Она увидела, что на месте второй руки — той, что держала поводья, железный крюк.

— Утро доброе, миссис... мэм, — он не был уверен, как следовало к ней обращаться. — Вы ведь миссис Полдарк?

— Да.

— Жена капитана?

Она кивнула. Незнакомец улыбнулся в полный рот, обнажив гнилые зубы, и спешился. А на деле — просто перешагнул через свою лошадь. Это был крупный мужчина средних лет с суровым лицом и сплюснутым носом. Возможно, когда-то его считали привлекательным, пока он не получил этот огромный уродливый шрам.

— Молодой капитан дома?

— Вы имеете в виду капитана Росса Полдарка? Нет, его нет.

— А... Что ж, я рад, что повстречал вас, мэм. Мое имя — Бартоломью Трегирлс. Капитан наверняка рассказывал вам обо мне.

Она сказала: да, да, Росс рассказывал, но, по правде говоря, она почти ничего не помнила. Какой-то там бывший приятель, который продал им лошадь.

Толли вскоре просветил ее. Близкий друг бывшего капитана, капитана Джошуа, друг и товарищ капитана Росса с самого детства. Ох и времечко у них тогда было: рыбалка, борьба, контрабанда рома, ухлестывания за девушками, азартные игры. Конечно, всё было невинно, но и безумно в каком-то смысле. Возвышаясь над Демельзой (а она и сама была довольно высокой), он рассказывал эти истории, а льдисто-серые глаза с хитрецой рассматривали ее наполовину почтительно, наполовину дерзко. Возможно, он слышал о ее происхождении и пытался выяснить, глядя на реакцию, женился ли Росс на задорной штучке, которая адекватно отреагирует на его россказни и сама будет не прочь немного пошутить, или на честолюбивой карьеристке, которая так дорожит своим новым положением, что заморозит его до смерти, пока он делится этими воспоминаниями.

Демельза кивала, улыбалась, отвечала «да» и «нет», и «в самом деле», и «забавно», в то же время делала собственные выводы. Потом она пригласила его в дом на чашку чая. Ему это понравилось, хоть и не такого напитка он ждал. Трегирлс проследовал за ней и расселся как медведь в гостиной, недоверчиво взглянув на Джейн Гимлетт, подавшую чай. Но он еще не понял до конца, чего ждать от Демельзы — она не вписывалась ни в один из его шаблонов.

Демельза, в свою очередь, пришла к выводу, что гость опасен. Для нее он выглядел как человек, который пользуется людьми, законами и имуществом исключительно в своих интересах. Другими словами — пират.

Подтянув зеленые панталоны, Трегирлс взял чашку, блюдце и посмотрел на них так, будто они были из другого мира, а он раздумывает над тем, не откусить ли кусочек. Он отхлебнул содержимое.

— Я предупреждал капитана Росса, что могу снова объявиться в этих краях. Здесь и мое место тоже, так сказать. Родился и вырос в Сент-Агнесс. У меня двое детей живут по соседству. Я подумывал навестить их как-нибудь, ведь теперь я навсегда оторван от моря. Лобб, старший, и Эмма — младшенькая. Есть и другие, но я их не признаю, — он со стуком поставил чашку.

— Росс очень расстроится, что не смог с вами повидаться, — сказала Демельза.

— О, я забегу как-нибудь еще раз, если позволите. Я буду неподалеку и предполагаю, это более-менее постоянно. Остановлюсь у Салли-забери-покрепче.

— У кого?

— Она держит подпольную пивнушку в Соле. Только не говорите, что не знаете вдову Треготнан.

— Ах да, когда-то мы ее знали. Возможно, вы помните Джуда Пэйнтера?

— Джуда? Да уж. Ходит, как бульдог кастрированный.

— Он пропадает там почти каждую ночь, когда деньги есть. Удивляюсь, что вы его не видели.

— Я здесь всего-то дня три, хозяйка. Джуд, — Толли откинулся назад и вытянул одну ногу. — Это навевает воспоминания. Призрак моего деда, вот что! И Пруди! Ну и огромной же она была. Размером с дом. Они не очень-то хорошо вели себя со старым капитаном, уж я-то знаю. Она еще не кормит червей?