— Буэнос диас.

Она не ответила и не шелохнулась. Только руки продолжали двигаться. Может не понимает?

— Американос? — злобно спросил полковник. И, снова молчание, как будто он, Золо, был пустым местом! Она все так же смотрела куда-то вдаль, словно видела что-то свое, понятное только ей.

— Индианос! Американос? — он схватил ее за кофту, у самого горла и с силой швырнул на землю. Мальчишка лет десяти стоял, вжавшись в забор, глубоко втянув голову в плечи. Ему казалось, что так он меньше заметен. Как только офицер куда-то потащил бабушку, он, набросив на голову пончо, на цыпочках двинулся вдоль забора, все еще прижимаясь к нему спиной. Свернув за угол, мальчик бросился со всех ног с важным сообщением — в деревню ворвались военные копы.

Это была библиотека — его гордость. Вдоль стены стояли столы с несметным количеством светильников. Книги лежали всюду. В центре зала царило кресло, в котором Хуан, в свободную от дел мафии минуту, встречался с Анжелиной. Тут же, под рукой, бар с прекрасными напитками, холодильник, столик с сигарами. В общем, все для счастья!

— Заходите, будьте как дома! — «звонарь» с гордостью обвел глазами свои сокровища. — Ты читал «Возвращение Анжелины»?

— Нет, — ответил Джек.

— Такая женщина — слюни текут. А это! — Хуан взял со стола книгу и нежно погладил глянцевый корешок.

— Нет.

— Это последний роман. Возьми. У меня здесь много экземпляров, — он сунул книгу в руки Джеку и, обнимая за плечи «великую писательницу», потащил ее к креслу. Парень перестал для него существовать. О чем можно говорить с человеком, который не знает Анжелину! — Я жду продолжения. «Дикий секрет Анжелины», — мечтательно произнес он и усадил Джоан в любимое кресло, как на трон.

Джек посмотрел на мужика, который красовался на обложке, обнимая полуголую девицу, и усмехнулся. Надо же! Наверное, какая-нибудь галиматья! Он повертел книгу в руках, думая, куда бы ее засунуть, и вдруг…

С другой стороны.., мать его.., на него смотрела…

Нет, не может быть! Джоан Уайлдер. Автор лучшего романа года.., прочитал он и тряхнул головой. Значит, она действительно писательница! Господи… Он еще раз взглянул на портрет, потом на девушку, которая сидела в кресле перед этим петухом… Она! Никакого сомнения! Она… И.., раскрыл книгу…

Нет. Он, конечно, сумасшедший. Но очень смешной. И трогательный. С таким обожанием на меня смотрел разве что Ромео. И плевать на то, что он мафиози. Так понимать литературу может только настоящий ценитель. А как он водрузил меня в кресло. Как королеву!

— Как я рад, что вы в Колумбии! — руки Хуана мелькали в воздухе. — Я покажу всю мою прекрасную деревню! Типичные улицы, великолепные крыши. Вид какой, Господи Боже мой!

Ого, какой стиль!

— Но я бы хотела позвонить… — я поднялась, вспомнив, зачем именно сюда прилетела.

— Нет, нет, — он снова усадил меня в кресло. — Телефона нет! Ненавижу телефоны! У меня нет телефона! — и, увидев мои несчастные глаза, быстро предложил, — хочешь выпить?

Он бросился к столу, схватил шляпу, нацепил на голову и встал в позу Джесси с обложки моего четырнадцатого романа «Глубокая пропасть».

— Вот смотри. Я могу быть героем твоей книги. Господи! Я зажала рот рукой, чтобы не расхохотаться. «Анжелина пришпорила коня и помчалась к Джесси, который застыл на своем верном скакуне на самой вершине холма, словно прекрасная, высеченная из мрамора скульптура. Солнце заливало их яркими лучами, и девушка не видела выражения лица возлюбленного. Она мечтала поскорей заглянуть в его черные глаза, прижать его всклоченную кудрявую голову к своей груди, на уровне которой она и находилась, провести ладошкой по свисающим усам и колючей бородке».

Я, кажется, что-то сморозил! Впрочем, чем я хуже этого американца, который даже не читал ее книг? О, Джоан, если бы ты знала, какое верное сердце бьется в этой груди, твои глаза смотрели бы только в мою сторону. А как бы здорово было… Хуан — Хуанита…

— О чем это я? Ах, да, выпить, — «звонарь» бросился к бару. — У меня здесь есть все — микрло, киви, деке…

— А лед есть? — спросил Джек, глядя на батарею бутылок, которая росла на столе.

— Лед есть, только холодильник сломался, — небрежно ответил хозяин, колдуя над бокалами.

— А где ближайший телефон! — Джоан снова заволновалась. Она явственно услышала голос Элейн: «Они убьют меня! Убьют!»

— Много миль до телефона, — хозяин протянул гостям бокалы, и девушка, секунду подумав, выпила, чтобы ни в коем случае его не обидеть.

— Можно доехать туда на вашей машине?

— Кто вам сказал, что у меня есть машина? — удивленно спросил Хуан.

— Люди в деревне, — ответила она и умоляюще посмотрела в черные глаза.

— Они сказали, что у меня есть машина! — брови поползли вверх, как будто кто-то сморозил чрезвычайную глупость, и «звонарь» захохотал. — Да они шуты гороховые! У меня есть мул. Маленький мул. Пе-пе.

Все подошли к окнам и на мгновение замерли.

Они расположились напротив дома. Все три «джипа». Солдаты с автоматами у бедра, крепко уперевшись ногами в землю, застыли, не сводя глаз с ворот.

Сейчас Золо был абсолютно спокоен.

Ну вот вы и попались, ублюдки. Отсюда не вырветесь.

Отсюда даже мышь не сможет прошуршать незамеченной!

Золо терпеливо ждал их появления, как коршун поджидает свою жертву.

«Эль-Корозон» должен принадлежать только ему! И если придется отправить к праотцам еще хоть сто человек, он, не задумываясь, сделает это.

Тррр… Укрр… Состранным треском вылетели доски из закрытых ворот, и «джип» с тремя пассажирами, сметая и сминая все, что попадало под колеса, вылетел из дома-крепости.

Даже не посмотрев, кто там находится, автоматчики нажали на спусковые крючки.

Крах, крах, крах.., пули застучали по машине и вокруг нее, вздымая фонтанчики грязи.

«Маленький мул», не сворачивая, несся прямо на людей. Золо едва успел отскочить. Солдаты, не переставая нажимать на курки, шарахнулись к «джипам».

— Хо-хо! — прокричал «звонарь» и, не разбирая дороги, бросил свой «джип-ренегат» прямо с площадки вниз, туда, где пристроились «лендроверы» военных.

— Ааа, — Джоан открыла глаза, только когда машина, шлепнувшись на все четыре колеса, задев незадачливый передний «джип» противника, вырулила на дорогу, окатив преследователей потоками бурой жирной грязи.

— Неплохо для «маленького мула», а? — Хуан оскалил рот в улыбке и вывернул руль. — Ну вот, теперь «Пе-пе» готов отправиться в путь.

Они летели по пустынной улице, едва успевая свернуть перед какой-нибудь зазевавшейся свиньей, беспечно купавшейся в луже, или козой, размеренно жующей траву.

— Быстрее, быстрее! — кричал Золо водителю, брызгая слюной. — Они не должны уйти!

Застывшими стеклянными глазами смотрел он вперед, стараясь не упустить из виду проклятый «ренегат», Может быть для пешеходов эта дорога была и удобна, — хотя вряд ли, — но для машин!… Сплошные ухабы!

Шлеп, шлеп, шлеп… «Пе-пе» то и дело подбрасывало в воздух, и, пролетев несколько футов, он снова опускался на дорогу.

Джоан оглохла от выстрелов. Она сидела рядом с Джеком на заднем сиденье, за спиной «звонаря», крепко сжимая в руках заветную сумку.

Машина вдруг резко затормозила, и ее развернуло на сто восемьдесят градусов. Девушка едва удержалась, чтобы не врезаться в переднее сиденье.

— В чем дело? Почему мы остановились? — спросила она напряженно. Плотоядный шум «лендроверов» и автоматная пальба слышались совсем рядом.

— Я вам хочу показать мое любимое дерево! — ответил Хуан тоном экскурсовода и развернул «ренегат».

«Нет, он точно ненормальный!» — подумала Джоан, но возражать не посмела. Да это было и бессмысленно.

Хуан не был «ненормальным». Просто он очень, до боли, любил свою маленькую Родину. Ему казалось, что ничего нет прекрасней его деревни. Ее садов, деревьев, полей, домов, людей.

И «звонарь» должен был поделиться всем этим с той, которую боготворил. Ему казалось необходимым, чтобы она увидела эту красоту и восхитилась ею.