Джек дернул за веревку, привязанную к языку колокола, и тот глухо загудел.

— Стойте здесь. Говорить буду я, — он подошел к воротам и стукнул пару раз кулаком.

Смотровая дверца распахнулась, и небритая физиономия, сверкая глазами, заполнила все отверстие. На кудрявых волосах красовалась шляпа.

— О, сеньор, буэнос диас…

— Что тебе нужно, американец? — грубо оборвал Джека хозяин дома на чистейшем английском языке.

— О, вы говорите по-английски! Прекрасно! — Джек широко улыбнулся, как будто ему вручили почетную медаль Конгресса. — Нам сказали, что у вас есть машина… Мы бы хотели ее одолжить или купить… Нам нужно поехать в город.

— А это что такое по-вашему! — рявкнул Хуан-звонарь и кивнул головой в сторону деревни. — Свинарник здесь, да?

Мне показалось, что он оскорбился за свою любимую Родину.

— Нет, нет. — успокаивающе поднял руку Джек. — Здесь очень красиво… Но…

— Иди отсюда, — оборвал его хозяин.

— Но, амиго note 10, ты не понимаешь… Голова на секунду скрылась и в окошечке появилась рука, сжимавшая «кольт».

— Иди отсюда, — еще раз повторил Хуан и взвел курок.

— Сеньор, я… — Джек вскинул руки к плечам, повернув их открытыми ладонями к окошку — смотри, у меня нет дурных намерений.

Но это не произвело на звонаря ровно никакого впечатления. Плевать он хотел на эту парочку. Чем раньше они уберутся отсюда, тем лучше для них.

— Иди с богом, американец, — в словах звучала ненависть. «Кольт» уставился прямо в голову Джека.

— Тише, тише… Все спокойно… — мы отступали, боясь повернуться к нему спиной, не отводя глаз от черного отверстия и пытаясь всем своим видом выразить огромное дружелюбие, если не горячую любовь к хозяину дома.

Наши шаги были абсолютно синхронны. Щеки онемели от улыбок, скорее похожих на оскал.

Отступив футов на десять, мы поняли, что пора бы уже уходить нормально, так как движение спиной не давало возможности развить скорость, с которой нам хотелось исчезнуть из этой деревни навсегда.

Раз. Мы повернулись… Шесть стволов, направленных нам в грудь, были достаточным аргументом для того, чтобы замереть на месте. Метис сжимал в левой руке еще и нож.

Мое очарование было слишком велико, и они не могли оставить нас в покое.

Джек смотрел на «пушки» и лихорадочно искал выход. Ну хорошо. Пару выстрелов он еще успеет сделать. Может быть. Но не бо-ле-е. А дальше! На них уставились шесть пар беспощадных глаз и еще два глядели в затылок.

— Ну, Джоан Уайлдер, что теперь будем делать? — тихо спросил мужчина и почувствовал, как ненависть к этим обезьянам свела ему скулы.

Я знала, что делать. Молиться!

Прощай, Элейн. Прости, что не сумела тебе помочь, Прощай, мой дорогой Ромэо… Прости за то, что оставила тебя. Но Глория хороший человек… Только так любить Ромэо она не сможет… Прости, Глория, что навязала…

— Джоан Уайлдер? — Вдруг раздалось за спиной громкое восклицание. — Джоан Уайлдер? — «Звонарь» повторил вопрос.

Окошечко захлопнулось. Через мгновение широко распахнулась калитка, и оттуда вылетел совершенно обалдевший Хуан. Он подбежал к Джоан и схватил ее за руку.

— Ты Джоан Уайлдер! — задыхаясь от восторга, орал он, и это звучало, как: «Ты Господь Бог!» — Писательница!

— Да, — девушка облегченно улыбнулась. Она поняла только одно — сейчас их убивать не будут.

Этот невысокий человек, одетый в пеструю рубаху и шорты, смотрел на Джоан влюбленными глазами и, захлебываясь, продолжал:

— Я читаю твои книги, Я все твои книжки прочитал! Заходи, — и повернувшись к изумленным односельчанам, прокричал. — Это — Хуанита Уайлдер. Которая пишет романы!

— Хуанита! Хуанита! — враждебность на лицах исчезла, как будто по ним прошлись влажной губкой.

Они тут же убрали «кольты» за пояса, нож последовал туда же. Широко улыбаясь, недавние преследователи поднимали вверх сомкнутые в приветствии руки и кланялись, кланялись.

Эти люди никогда и ничего не читали, но «Хуанита» была в селении легендой. Абсолютно все, от мала до велика, знали, что главный человек деревни — Хуан-звонарь — обожал романы этой великой писательницы, как он называл ее. Хуан мог часами взахлеб рассказывать о невероятной Анжелине, удивительной девушке, с такой богатой на приключения жизнью. Это было, пожалуй, его самое страстное увлечение. В деревне, где отсутствовали какие-либо развлечения, кроме перестрелок, имя Хуаниты было почитаемо и любимо, как имя очень близкого человека. И вот она оказалась здесь, среди них. Такая красивая, улыбающаяся, простая. Почти такая же, как и они.

С этим беловолосым гринго они бы поговорили иначе. При других обстоятельствах. Но сейчас он был с ней.

Джек ничего не мог понять. Такая перемена! Она, конечно, его устраивала — это гораздо лучше, чем валяться с простреленной головой, а именно такой исход и казался наиболее вероятным секунду назад.

— Это же Хуанита! — поделился с ним радостным известием звонарь, забыв, видимо, что они пришли сюда вместе. — Заходите, — вновь пригласил он и, схватив Джоан за руку, втащил девушку в калитку, от радости позабыв спрятать «кольт».

Джек молча пошел следом.

«А он ничего устроился, этот мафиози», — Джек окинул взглядом тамбур, в который они вошли через калитку, футах в двадцати вход во двор охраняли вторые ворота. Звонарь, продолжая болтать, запер вход на щеколду, при этом тыча «кольтом» чуть ли не в лицо гостям. Блаженная улыбка уже не оставляла его физиономию до конца их встречи.

— Я не могу поверить! Ты здесь, Джоан Уайлдер! Я третий год читаю только твои книги. Перечитываю по несколько раз! Как хорошо, что ты пришла ко мне, — он широко распахнул створку внутренних ворот и, обхватив девушку за плечи, широким жестом револьвера пригласил:

— Добро пожаловать в мое скромное бунгало!

Огромный внутренний двор был вымощен брусчаткой. Он тянулся метров на пятьдесят. Колонны из розового камня подпирали красную крышу веранды с одной стороны, с другой, через такие же розовые арки, открывался прекрасный вид на холмы, заросшие пышной зеленью. Дальше синела река. Стены метровой толщины надежно защищали дом (скорее напоминающий крепость) от всяких неожиданностей.

«Нет, он точно мафиози! — снова подумал Джек, пройдя во двор. — Кто еще смог бы выстроить себе такой дворец!»

— Джоан Уайлдер! Надо же, — «звонарь» никак не мог успокоиться. От восторга он шлепнул своего кумира чуть пониже поясницы. — Прошу прощения, — рука дернулась — хозяин вспомнил, КТО перед ним.

Мать твою! Джек возмущенно посмотрел на девицу, которая никак не отреагировала на этот шлепок. Вообще-то, она все правильно сделала, но все же…

Он шел за ними почти вплотную, готовый в любую минуту броситься на помощь.

Наконец, они вошли в дом.

— Прошу прощения! — еще раз прокричал хозяин. — Я не представился. Я Хуан, — и, впервые обратив внимание на гринго, сказал:

— Величайшая писательница. Все читал. Дверь закрой, — он взмахнул «кольтом» перед носом Джека и указал на дверь.

«Нет, это же надо! Он разговаривает со мной так, будто я служу у него!» — вздрогнул Джек, но тут же отправился выполнять «просьбу».

В мирные голоса деревни ворвался рев трех «джипов». Они пронеслись по дороге и замерли у первого дома пустынной улицы.

С переднего тяжело спустился Золо и остановился, окинув взглядом селение, как полководец осматривает будущее поле сражения.

Никого. Только одинокая старуха пристроилась у стены, луща кукурузу для будущей мамалыги.

Чк!.., из черной руки, как страшный коготь зверя, вылетел острый штык стилета.

О, мама миа! Как он ненавидел сейчас всех! И эту деревню, где укрылась девка с картой, и того гринго, который помог ей, и этих придурков, так и не взявших их еще вечером, и эту старуху, которая застыла, как изваяние, равнодушно уставившись в одну точку.

Золо подошел к «старой кочерыжке» и очень любезно поздоровался: