По мнению Хиро, нелюбовь к кому-либо не являлась поводом для убийства, но этот комментарий он оставил при себе.

— А в последнее время Сабуро ни с кем не повздорил?

— Не более, чем обычно. —  Казу что-то вспомнив, всплеснул руками. —  Подожди... Он и правда вчера вечером имел с кем-то ссору.

— Плотники закончили работу на закате, но мы услышали стук молотка чуть позже. Сабуро вихрем вылетел посмотреть, что это. Я слышал, как он кричал, но слов разобрать не мог. Вернулся Сабуро злее, чем был, когда уходил.

— Он объяснил, что случилось?

— Нет, но я и не спрашивал, хоть и гадал, чем же это Озуру его так разозлил.

— А почему ты обвиняешь Озуру? —  Хиро обратил внимание, что Казу называет того по имени.

— Остальные плотники ушли с заходом солнца.

— А Озуру задерживается?

— Почти каждый вечер. Сёгун хочет, чтобы работу завершили быстро, а резьбу нужно выполнять на месте. —  Казу медленно покачал головой. —  Не думаю, что это сделал Озуру. Он ремесленник, а не убийца.

— А разве они исключают друг друга? —  спросил Хиро.

— Я бы скорее подумал на леди Нецуко. —  Казу бросил взгляд на дверь и понизил голос до шепота. —  Сабуро был не таким уж и верным мужем. Ичиро не знал, а вот Нецуко была в курсе. Сабуро утверждал, что она не возражает, но в последнее время жаловался, что жена стала нетерпима к его похождениям.

— Но способна ли она заколоть его? —  Хиро пожалел, что в первую встречу не слишком внимательно присмотрелся к леди Нецуко. Из того, что он о ней помнил, женщина казалась физически неспособной убить мужа в рукопашной схватке.

— Я не очень хорошо ее знаю, —  сказал Казу, —  но женщина она необычная, сильнее, чем другие.

— Физически или эмоционально?

— И то и другое.

— Зачем убивать его в сегунате, рискуя напороться на свидетелей? —  спросил Хиро. —  В этом нет никакого смысла.

— Если бы она убила его дома, это мог бы увидеть Ичиро. Парнишку она любит. Такого бы она не допустила.

— Над этим стоит поразмыслить, —  ответил Хиро, хоть и не намеревался этого делать. —  А ты сам что вчера ночью делал?

Казу одарил Хиро невинным взглядом.

— Валялся в отключке под мостом, помнишь?

Хиро нахмурился.

— Я тебе уже рассказывал, —  сказал Казу. —  Ушел из сегуната и пошел к Гиндзиро, надеясь, что Сабуро удет домой и оставит меня в покое. Когда я вернулся, он был уже мертв.

— Как ты вышел из сегуната, после того как нашел его мертвым?

— Перелез опять через стену, чтобы не потревожить стражу. Никто не видел, как я входил или уходил.

— Хорошо, —  сказал Хиро, —  подожди пять минут и уходи через дверь на веранду. Если Луис тебя увидит, имени своего не называй. Ты странствующий монах, которому отец Матео разрешил переночевать в саду.

— И у него не возникнет никаких сомнений на этот счет? —  поинтересовался Казу.

— Он решит, что это глупо, но вопросов задавать не станет.

Хиро оставил Казу и вернулся в общую комнату. Отец Матео в одиночестве сидел у очага.

— А Луис где? —  спросил Хиро.

Иезуит показал на дверь с противоположной стороны комнаты. Она вела в покои Луиса.

— Спит. По крайней мере, так сказал. Ты покончил со своими делами?

— Да, и сейчас нам нужно вернуться в сегунат. Хочу поговорить с Озуру. А потом мы пойдем к Гиндзиро.

— В магазин сакэ? Зачем? —  Отец Матео выглядел растерянным.

— Чтобы стать свидетелями чудесного возвращения Казу.

Глава 15

Хиро с отцом Матео ждали у ворот сёгуната, пока за Акирой побежал гонец.

Один из самураев с интересом разглядывал отца Матео, однако социальные устои не позволяли ему обращаться без разрешения к человеку выше рангом.

Иезуит это заметил и поклонился.

Хиро подавил неодобрительный вздох. Только чужеземцы и дети столь откровенно игнорировали этикет. Синоби мало волновали социальные нормы, но он признавал важность умения растворяться в толпе. Однако отец Матео вряд ли был способен избежать внимания.

— Доброе утро, —  сказал иезуит.

Страж неловко улыбнулся и поклонился.

— Доброе утро, отец-сан, —  сказал он и выпрямился. —  Простите мне мое нахальство, но я тоже верю в Господа, но вас в церкви прежде не видел. Вы недавно в Киото?

— Я живу здесь почти три года, —  ответил отец Матео, —  но моя работа редко заводит меня на территорию миссии отца Вилелы. Я несу слово среди торговцев.

"По крайней мере, не упомянул гейш и проституток", —  подумал Хиро.

Страж выглядел скорее заинтересованным, нежели обиженным.

— А Господь слышит и молитвы простолюдинов тоже?

— Господь наш был простолюдином, —  ответил отец Матео.

Страж прищурился, словно пытаясь понять слова иезуита.

— В таком ключе я никогда об этом не думал.

— Вот именно, —  сказал отец Матео. —  Господь наш любит всех одинаково, не взирая на статус или происхождение.

Хиро обернулся и поклонился, когда подошел Акира.

Юный самурай проигнорировал приветствие синоби. Он прищурился, глядя на стража.

— Сёгун платит вам не за то, чтобы вы тут дискутировали о чужеземной религии.

— Прошу прощения, Миёши-сан. —  Страж вернулся на свой пост с виноватым выражением на лице.

— Пожалуйста, не вините его, —  сказал отец Матео. —  Это я виноват.

— Вы здесь для того, чтобы расследовать убийство. —  Акира замолчал и взял себя в руки, словно припомнив, что священник был гостем сёгуна. Он повернулся к Хиро. —  Как я заметил, Казу вы не нашли.

— Пока нет, —  сказал отец Матео. —  Мы вернулись, чтобы собрать еще улик.

Хиро мельком взглянул на священника. Он не думал, что иезуит будет врать.

— Нам хотелось бы поговорить с плотником Озуру, —  сказал Хиро.

— Какое вам дело до плотников? —  Брови Акиры собрались вместе, будто грозные облака. —  Ито Казу виновен.

— Я бы не был так уверен, —  сказал Хиро.

— Все улики указывают на его вину.

— Я объясню по дороге в кабинет Сабуро, —  сказал Хиро. —  Нам хочется еще раз взглянуть на место убийства.

Акира нахмурился, но повел их к зданию. У входа он остановился и снова спросил:

— Почему вы думаете, что Казу невиновен?

— Убийца бы не оставил свой кинжал, —  ответил Хиро.

— Особенно такой заметный, —  добавил отец Матео.

— Убийца не смог бы скрыть причину смерти. —  Акира завел их в помещение и провел дальше через лабиринт комнат с деревянными панелями. —  Только кинжал мог оставить раны, которые были на Сабуро.

— Верно, —  согласился Хиро, —  но знать тип оружия —  это не то же самое, что знать его владельца. Убийца мог оставить кинжал лишь за тем, чтобы повести нас по ложному следу.

— Или же он был напуган, —  сказал Акира. —  Или, может быть, Казу бросил его в качестве отвлекающего маневра, чтобы мы подумали, он невиновен.

Подобного Хиро не исключал, несмотря на надежду, что Казу оправдается.

— Это предположение притянуто за уши, —  сказал отец Матео.

Акира остановился.

— Прошу прощения?

— Он хочет сказать, что это кажется маловероятным, —  сказал Хиро. —  Португальские идиомы сложно перевести на наш язык. По смыслу близко к "далеко от истины".

Акира покачал головой и пошел дальше.

— Это вообще чудо, что мы его понимаем.

— Несмотря на всю несуразность, в его словах есть смысл, —  сказал Хиро. —  Кинжал очень просто спрятать. Только дурак оставит его на месте преступления.

— Но как кинжал Казу оказался у убийцы? —  Акира ввел их в комнату, где работали плотники.

Над незаконченной балкой склонились трое рабочих. Их рубанки ритмично пели. Воздух наполнил запах кедровой стружки. С утра плотники добились значительного прогресса, и казалось, что они могут закончить с балкой за день.

Но Озуру среди них не было.

Акира шел дальше по комнате, продолжая говорить и не обращая внимания на отсутствие старшего плотника.

— Возможно, Сабуро застал Казу за воровством, а тот убил его, чтобы заставить замолчать.