ЖАН. Бесстрашный? Вон оно как…

ЛЮДОВИНА. Спаси меня, солдат! Ты не пожалеешь об этом. Тебя наградят по-королевски. Ты слышишь?

ЖАН. Слышу, ваше высочество…

ЛЮДОВИНА. Что же ты молчишь? Тебе дадут бархатный кафтан, перстень с алмазом, золотые шпоры… Тебе этого мало? Ты получишь целый мешок золота, самого лучшего испанского скакуна!… Да говори же, чего ты хочешь?

ЖАН (растерянно). Ничего я не хочу.

ЛЮДОВИНА (жалобно, со слезами в голосе), Пожалей меня! Уже три года я живу здесь совсем одна, далеко от моей матери, от моих подруг… Я сплю на голых камнях. Я греюсь в золе. Все живое боится меня — птицы, мыши… Да я и сама себя боюсь. Послушай! Если ты спасешь меня, я стану твоей женой. Я сделаю тебя принцем, а потом и королем.

ЖАН. Я рад помочь вам, принцесса, да только как же это сделать? Скажу откровенно: колдовать я не умею.

ЛЮДОВИНА. Тут нужно не колдовство. Тут нужна храбрость.

ЖАН. Я солдат, сударыня. Храбрость — наше ремесло.

ЛЮДОВИНА. Ну, так слушай. Тебя ждет нелегкое испытание. Спустись по этой железной лестнице в подземелье…

ЖАН. В подземелье?

ЛЮДОВИНА. Да. Там стоят три железных сундука. В первом сундуке мои перчатки, во втором — мое платье, в третьем — мои башмаки. Достань все это и принеси мне.

ЖАН. Только и всего? Для этого, пожалуй, особенной храбрости не требуется.

ЛЮДОВИНА. Не говори этого, прежде чем не побываешь в подземелье. Ну, ступай. Желаю тебе удачи. Я бы позволила тебе на прощанье поцеловать мою руку, если бы у меня были руки.

ЖАН. Благодарю вас, сударыня, не беспокойтесь. На нет и суда нет. До скорого свиданья. Я не заставлю вас долго ждать. (Стуча каблуками, сбегает по лестнице.)

Людовина снова прячется в камин.

Картина третья

Подземелье. Тяжелые каменные своды, В нишах стоят три сундука один другого больше.

ЖАН (входя). Ну, вот они, три сундука. В первом ее перчатки! Так, кажется, сказала эта змея… (оглядывается) виноват, принцесса. Что ж, достанем ей перчатки. (Насвистывая свою песню, подходит к первому сундуку и хочет поднять крышку.)

Над сундуком появляются две огромные руки. Руки толкают солдата в грудь, и он отлетает на несколько шагов.

Это кто же толкается? А ну, покажись!

Два кулака грозят ему.

Понимаю. Можно и на кулачки. Только дай сперва дело сделать. (Подскакивает к сундуку и быстро приподнимает крышку.)

Кулаки разом обрушиваются ему на голову. Жан опускает крышку — она с треском захлопывается.

Ах, тебе не терпится? Ну, держись у меня! (Засучивает рукава и сыплет удары по рукам и выше, туда, где у невидимого противника должно быть лицо.)

Руки отвечают ударами на удары. Жан падает, вскакивает и вновь налетает. После одного меткого удара из ниши слышится хриплый, протяжный стон: "О-ох!"…

Досталось? Ну, то-то! (Бросается к сундуку, а выхватывает оттуда перчатки.)

Руки сразу исчезают. Жан, покачивая головой, рассматривает перчатки.

И стоило драться из-за пары перчаток! Чудак ты, братец! Ведь они тебе и на мизинец не налезут. (Сует перчатки в карман и направляется к другому сундуку.)

Над сундуком появляются две пары рук с дубинками.

Эге! Видать, платье мне обойдется не дешевле перчаток. Кабы знал, выломал бы себе в лесу дубинку потяжелее этих. Ну, да и так справимся. (Выхватывает саблю и отражает удары всех четырех дубинок.)

Долгое время бой идет в полном молчании, но постепенно противники приходят в ярость и начинают подбадривать себя криками.

Ты так? А я так. Вот тебе! Вот тебе! Вот тебе!

В ответ из-за угла слышатся какие-то дикие, нечленораздельные восклицания: "Шинду! Шинду! Шинду-шиндара! Транду-трандара". Наконец Жану удается выбить из рук три дубинки, одну за другой. Остается последняя дубинка. Еще удар — дубинка и сабля Жана ломаются. Руки исчезают. Жан достает платье и перекидывает его через плечо.

Ну вот, еще одно дело сделано. Есть платье и перчатки. (Разглядывает обломок сабли.) Ишь ты, на войне уцелела, а здесь в куски разлетелась! Жаль мне тебя, старая! Лет десять ты мне служила. Да и как я без тебя змеиные башмаки добывать буду? Вот он стоит, третий сундучок. Там, наверно, тоже драки не миновать. (Осторожно подкрадывается к сундуку.)

Три пары рук взмахивают над его головой сверкающими саблями.

Ого! (отскакивает.) Это уже не драка, а форменное сражение! Может, она без башмаков обойдется?… Нет, будь тут передо мной сто сабель и три мортиры — и то не отступлю. (Оглядывается по сторонам, будто чего-то ищет. Потом подбегает к двери, срывает ее с петель и, держа перед собой, словно щит, бросается к третьему сундуку. Град сабельных ударов обрушивается на дверь, но под защитой двери Жан открывает сундук.) Эй, вы! Барабаньте потише! Этак и оглушить человека недолго.

Грохот становится все яростнее.

Да я сейчас… Я скоро… Вот только башмаки достану. (Внезапно опускает крышку сундука и швыряет дверь на своих невидимых противников.)

Крики: "Трандара! Шиндара!" Сабли со звоном падают на пол.

Ну, столько сабель мне не нужно, а одну, так и быть, возьму. Вот эта сабелька недурна, не хуже моей покойницы, да и по ножнам как раз. (Оглядывает все ниши.) Простите, что побеспокоил. Честь имею кланяться! (Взбегает по лестнице, громко стуча каблуками.)

Картина четвертая

Опять тот же зал, что и во второй картине. В камине тлеет огонь. Стуча каблуками по ступеням железной лестницы, в зал вбегает Жан.

ЖАН. Ваше высочество!… Принцесса!… Да где же эта змея? Неужели опять залезла в камин? Сударыня, я принес вашу амуницию.

ГОЛОС ИЗ КАМИНА. Принес? Всё принес? И перчатки? И платье? И башмаки?

ЖАН. Да все снаряжение.

ЛЮДОВИНА. Наконец-то! Я и поверить не могу… Где же они? Давай их сюда! Давай скорее!

ЖАН. А как же вы их возьмете?

ЛЮДОВИНА. Бросай сюда! В камин!

ЖАН. Как угодно — только они сгорят.

ЛЮДОВИНА. Не бойся.

ЖАН. Эх, жалко!…

ЛЮДОВИНА. Бросай!

Жан бросает в камин перчатки, туфли, платье. Пламя поднимается высокими языками, потом сразу гаснет, и в зале делается совсем темно. Через мгновение зажигаются все люстры, и огонь опять разгорается в камине. Людовина в платье и башмаках, добытых для нее Жаном, стоит перед камином и натягивает перчатки.

ЖАН. Ох, чудеса!… Клянусь честью! Ну, теперь, ваше высочество, сразу видно, что вы принцесса. Я такой красавицы и во сне-то не видывал… Не будь я Жан Бесстрашный из деревни Дель-Басс!… А где же ваша змеиная кожа?

ЛЮДОВИНА. Сгорела.

ЖАН. Вот и хорошо! Туда ей и дорога. В этом виде вы мне гораздо больше нравитесь. Просто глаз не отвести!

ЛЮДОВИНА. Не ты первый говоришь мне это.

ЖАН. Еще бы!… А что же вы теперь делать будете?

ЛЮДОВИНА. Поеду к себе во дворец.

ЖАН. Понятно. Не оставаться же вам в этом лесу. В столице без вас, небось, соскучились.

ЛЮДОВИНА. Кто соскучился?

ЖАН. Родители, конечно, подруги… А может, и еще кто… У такой красавицы, да еще у принцессы, от женихов, верно, отбою не было.