ФЛЮГЕРИО. Что такое? Вы слышите, ваше величество? Он уходит! Кажется, этот малый лучше, чем я предполагал.

КОРОЛЕВА. О, я и сама вижу, что это превосходный юноша! Дайте ему на дорогу денег, Флюгерио. Только бы он скорей уходил.

ФЛЮГЕРИО. (подавая кошелек). Тут сто золотых, парень. Бери, бери! Пригодятся.

ЗИНЗИВЕР. Нет уж, ваша милость, один раз вы оплатили мою дорогу, больше не надо. Я-то с моим ремеслом нигде не пропаду, а вам деньги еще понадобятся. Прощайте.

КОРОЛЕВА. Прощай, голубчик, прощай! А вы куда, Алели?

АЛЕЛИ. Я ухожу вместе с Зинзивером. Ты возьмешь меня с собой, Зинзивер?

ЗИНЗИВЕР. Я так и думал, что ты пойдешь со мной, Алели, но не смел верить этому. Дай руку, милая, идем! Ты и не знаешь, какой широкий мир начинается за стенами этого дворца.

АЛЕЛИ. Идем, Зинзивер!

АВГУСТА. Скатертью дорога!

КОРОЛЕВА. Да как же это можно, дочь моя? Куда вы пойдете?

АЛЕЛИ. Куда? Ах, матушка, спросите ласточку, куда она полетит, когда вылупится из яйца и расправит крылья. Перед нею весь белый свет, а позади только разбитая скорлупа.

КОРОЛЕВА. Какая скорлупа? Что вы такое говорите? Ничего не понимаю!… Ах, и зачем только вы поумнели!

АЛЕЛИ. Чтобы отличать поддельное от настоящего, матушка, простоту от глупости, ум от хитрости, гнев от злости. Чтобы не бояться страха, смеяться над тем, что смешно, черное называть черным, а белое — белым… Вот для чего я поумнела. Как же мне остаться здесь? Прощайте!

Взявшись за руки, Алели и Зинзивер идут через сцену.

ЛЕЧИБОЛЬ. Как видите, Пилюлио, наши оловянные кольца и на этот раз сослужили неплохую службу. Не забудьте записать это в нашу толстую книгу. А сейчас давайте-ка проводим молодых. (Оборачивается к королеве и Флюгерио.) Честь имею кланяться!

Стена сада раздвигается. Открывается подернутый весенней дымкой зеленый простор — холмы, долины, дальние леса. По тропинке среди цветущих кустов с песней проходят Алели и Зинзивер. Лечиболь и Пилюлио провожают их. Пилюлио подпевает басом.

Занавес

Когда занавес опускается, на просцениум выбегает Сказка. Она в своем старинном плаще, капюшон опять низко надвинут на глаза. За ней гонится администратор.

АДМИНИСТРАТОР. Постойте, постойте, гражданка! Что вы тут у нас натворили? Я думал, вы старая, почтенная женщина, а вы просто какая-то озорница! Не ожидал, не ожидал!… В ваши-то годы…

СКАЗКА. Да ведь я сказала вам, сколько мне лет. Много и мало. (Откидывает капюшон.)

АДМИНИСТРАТОР. Вот вам и бабушка! Ну, теперь все ясно… Зачем же вы так нарядились?

СКАЗКА. Потому что мы, сказки, это любим!

АДМИНИСТРАТОР. Странная прихоть!

СКАЗКА. Почему же странная? Это многим нравится. Неужели вам самому никогда в жизни не хотелось нарядиться горным охотником, дедом Морозом или сказочным богатырем?

АДМИНИСТРАТОР. Ни-ко-гда!

СКАЗКА. Даже под Новый год?

АДМИНИСТРАТОР. Да ведь сегодня не Новый год, а самый обыкновенный день.

СКАЗКА. Обыкновенных дней не бывает! Для меня и для тех, с кем я дружна, все дни праздничные, все вечера новогодние. (Повернувшись к зрителям.) Итак, с праздником, друзья! С Новым годом!

Жан — солдат.

Жаннетта — рыбачка.

Людовина — принцесса.

Королева — мать Людовины.

Король — отец Людовины.

Принц Винцент.

Принц Гильом.

Служанки Людовины.

Анна-Мария.

Шарлотта-Луиза.

Жозефина.

Адельгунда.

Врач.

Первый привратник.

Второй привратник.

Шестеро из Змеиного замка.

Берег моря. Лес подступает чуть ли не к самой воде. Меж прибрежных скал прячется маленькая рыбачья избушка. На пороге сидит девушка и выбирает из сетей рыбу. Тихо. Слышен только плеск прибоя. Потом издалека начинает доноситься голос, поющий какую-то песню. Голос все громче, громче, и на берег выходит Жан. На нем поношенный мундир и видавший виды кивер, на боку сабля, за плечами ранец.

ЖАН (поет).

Заметив девушку, солдат круто, по-военному, поворачивается и останавливается перед ней, вытянув руки по швам.

Здравия желаю! Разрешите представиться. Отставной солдат королевского стрелкового полка Жан, по прозвищу Бесстрашный, родом из деревни Дель-Басс. Двенадцать лет воевал в конном и пешем строю. Ранен в грудь, в бок, в ногу и в руку, но ни разу в спину. Уволен в бессрочный отпуск на все четыре стороны, куда глаза глядят, куда ноги несут. Нельзя ли отдохнуть на этой скамеечке, сударыня… не имею чести знать вашего имени.

ЖАННЕТТА. Меня зовут Жаннеттой, сударь.

ЖАН. О, значит вы моя тезка! Очень рад. Тезка — это почти родня, когда другой родни нет.

ЖАННЕТТА. А у вас, сударь, нет ни отца, ни матери?

ЖАН. Ни брата, ни сестры, ни дяди, ни тетки, ни дедушки, ни бабушки. Пока я на войне гонялся за смертью, она успела прибрать их всех — и старых и малых.

ЖАННЕТТА. Вот как? Ну, значит, у нас с вами не только одинаковые имена, но и судьба одинаковая: у меня тоже нет никого на свете. Прежде я жила здесь с отцом, а позапрошлой осенью он ушел в море, да так и не вернулся. Отец у меня был рыбак…

ЖАН. А у меня — лодочник. Выходит, что мы с вами оба у воды выросли, только вы — у соленой, а я — у пресной.

ЖАННЕТТА. Ну, если так, надо вас угостить свежей рыбкой. Она вам, верно, по вкусу придется. Сбросьте-ка свой ранец, сударь, да присядьте. Ведь вы нынче, должно быть, еще не обедали. (Уходит в домик.)

ЖАН (спускает с плеч ранец, сбрасывает кивер. Поджидая Жаннетту, медленно разгуливает перед домиком и напевает).

Жаннетта возвращается с жаровней и сковородкой. Они вместе принимаются за стряпню. Жан помешивает угли. Жаннетта жарит рыбу.

ЖАННЕТТА. Давно у меня не было гостей.

ЖАН. А я давно не был в гостях — с тех самых пор, как надел солдатский ранец. Солдат ведь не гость, а постоялец.

ЖАННЕТТА. И много лет вы служили?

ЖАН. Да немало — добрую половину своей жизни. Мне и двенадцати не было, когда меня в барабанщики взяли. Это нынче меня зовут "Жан Бесстрашный", а тогда у меня была кличка "Жан Маленький".