====== Глава 37: Ответы ======

Мы вывалились в какой-то чахлой комнатушке: потёртые обои, пыль на столе и книжках. На подоконнике увядшая герань. Чувствительность возвращалась очень медленно. Я не успел выставить руки и рухнул пластом на пыльный ковер. Больно. Стону сквозь сжатые зубы. Быть может, перевернешь меня?! Даже — больше. Приятно удивляюсь, когда прохладные руки касаются лба, а затем приподнимают и укладывают на постель. Окидываю взглядом маленькую комнатку. Типичная однушка где-нибудь в трущобах. Но приковывает взгляд не это. Клочок пожелтевшего пергамента с выведенными изумрудными буквами. Ох, директор… Лестрендж, закончив устраивать меня поудобнее, подняла взмокшее лицо и перехватила мой взгляд. Слишком уж она взмылена.  — Получила почту в самый разгар веселья. Жаркий денек.  — Что, у т-тебя тоже? — хриплю с усилием. Чувствительность возвращается, но очень медленно. Взглядом указываю Лестрендж на письмо. Та фыркает:  — Любишь читать чужую почту? Ну ладно, на, — и вытягивает перед глазами. ‘Твой муж в смертельной опасности. Его жизнь — в твоих руках. Его судьба вверяется тебе’ Подписи не было. Дамблдор…  — Среди ночи на поместье напали. Я как раз планировала поразвлечься, когда назойливая Жар-птица стала завывать под потолком. А потом она почернела, и крикнув пронзительно, сгорела дотла. Даже пепла не осталось… Жалко Фоукса. Ну что ж… он разделил судьбу друга. Надеюсь, им там хорошо вместе.  — Ну, а затем я каким-то образом ощутила, что тебе скоро хана. И, поскольку я не могла допустить, чтобы тебя прибил кто-то, кроме меня… словом, вот почему ты здесь!  — Спасибо, — просто ответил я.  — Засунь откуда вынул. Из-за тебя Блэки утратили родовое поместье, извечное гнездо…  — Так что-случилось-то?  — Гоблины, вот что случилось! — вскричала Беллатриса. Вскочив, она принялась яростно мерить шагами комнату. Искры сыпались из-под всколоченных смольных волос, а глаза метали молнии. — Какого дьявола эти мелкие облезлые паскуды вздумали атаковать дом Блэков?! Что ты натворил? А я чуть не расхохотался облегченно. Плевать на дом. Все равно, что придется таиться в трущобах и прятаться по закоулкам. Поводка больше нет. Я свободен! Как она не понимает?  — Белла… — она гневно вспыхнула, что я позвал по имени, но смолчала. — Поводка нет. Больше нет. Я полностью свободен! Женушка не поддержала радостный энтузиазм, а лишь нахмурилась.  — Тогда понятно, чего засуетились… поганые ублюдки! Как только посмели! Извести эту погань под корень! Надо же. хоть в чем-то наши с женой мысли сходятся. Пусть и на ниве кровожадного массового убийства. Губы поневоле растягиваются в блаженной ухмылке.  — Чего лыбишься, Поттер?! Делать что будешь со всем этим? То, что сказал Дамблдор.  — Крушить их. И поднимаю взор на Беллатрису. Та вглядывается в меня и медленно кивает… показалось, или во взоре её прибавилось уважения?  — Говорить мы все горазды Поттер. А делать? Устало, приподнимаюсь на кровати. Сажусь, сгорбив спину и опершись на руки. Качаю головой:  — Ты не понимаешь, Беллатриса. Не знаешь, что я пережил. Я не буду общаться, пытаться договориться, как-то задобрить их… Я буду их уничтожать. Давить, как насекомых! Пока последний гоблинский детеныш не издаст последний предсмертный хрип!  — Ну на-адо же, злой Поттер? Смотри, Темным Лордом не стань, — хмыкнула Лестрендж. — Воевать собрался? Собрав силы в кулак, поднимаюсь на ноги. Бросаю отрывисто:  — Не война! — Истребление. Она замолкла. Ой нет, дорогая моя, война имеет цель победить, и остаться в плюсе. Мне же не победа нужна. Мне нужна жизнь каждой грязной твари. Этим я буду спать, этим я буду жить и дышать. Сокрушу каждого маленького паршивца, посмевшего косо взглянуть! Ярость переполняет.  — Надеюсь, ты не помчишься в Грингготс с шашкой наголо?  — Нет, Белла. Я подготовлюсь. Тщательно, выверено, обстоятельно. У меня есть некоторые ресурсы. И некоторые должники, с которых не спрошено. Решительно срываю с торса клочья боевого наряда. Швыряю на пыльный стол мантию-невидимку и со смертоносной решительностью стискиваю волшебную палочку. Что-то не так. Выхватываю палочку и мой мозг останавливается. Я сжимал в руках Бузинную палочку. *  — Понимаю вас, Лорд Поттер. Уверен, мы обязательно найдем выход, а я предоставлю необходимые опции. Чаепитие у Гринграссов сопровождалось мрачным унынием. Лорда одолевали мрачные мысли: нежданно-негаданно свалился чудом уцелевший в передрягах Поттер и потребовал долг. Да не просто долг! Безумец задумал кое-что похуже.  — Мистер Поттер, м-м… — отец семейства пытался максимально осторожно подобрать слова. — Вы осознаете, с каким риском, каким чудовищным риском связана ваша задумка? При всем уважении. Я, конечно же, от слов своих не отказываюсь, но ваша идея абсолютно бесперспективна. Две дочери в нарядных платьях чаевничают неподалеку. И больно-то уж глазками стреляют. Видимо, после того как высшую знать проредили завидных женихов поубавилось. А не являюсь ли я, случаем, самым завидным женихом Британии? Б-р. Не приведи Боже! Во время первых минут непринужденного разговора отец семейства обстоятельно поведал о способах расторжения брачных договоренностей, принятых хотя бы под минимальным давлением. Тем более, около нашей ситуации с Лестрендж возникло столько грязных сплетен, что за голову хватаешься. Они-то не знают всей подноготной… Дафна накручивает светлый локон на палец. Астория то и дело поднимает взор от маленькой книжечки, благосклонно осматривает меня и пунцовея вновь утыкается в чтение. Похоже девицы спят и видят, как рано или поздно я кончаю ‘прикованную в подвале’ Беллатрису и становлюсь свободным. Ага, прикуешь её. Как же.  — Лорд Гринграсс… При всем уважении, — мой голос сочится могильным холодом, -позвольте мне самому решать, что возможно для меня, а что нет. А вы даже ещё не ознакомившись с планом ставите на мне крест? Многие пробовали. Получилось у них? Я перед вами.  — Лорд Поттер…  — Ознакомьтесь с планом, Ричард. Разговоры — после. Пальцы вновь, уже рефлекторно пробежали по древку Бузинной палочки. На пару минут разлилась блаженная тишина. Я допил ароматный напиток и вернул хрупкую чашечку на сервизный столик. Гринграсс читал набросок плана, и его лицо то краснело ярым пламенем, то бледнело трупным оттенком. Наконец он выдавил:  — Неужели вы полагаете, что затея удастся?! Конечно, все здесь довольно остроумно, и может сработать. Но, в конечном итоге, вас все равно сомнут…  — Мое решение окончательно.  — Что ж… воля ваша! Я лишь хотел предостеречь. Приступим к более детальному обсуждению плана. Прекрасные леди, будьте добры! — он с откровенным намеком воззрился на домочадцев. Те, как на строевой подготовке, моментально подорвались со своих мест и направились к выходу. Тихо платьями шурша подметаем не спеша.  — Прежде всего меня интересует экранирование, и то насколько благосклонно к вам отнесутся гоблины. Ричард крепко задумался:  — С одной стороны, они меня кинули, и очень жестоко — это факт. Ни один уважающий себя человек не простит такого… наплевательского отношения к жизни дочери. И они это знают. Меня не убили только потому, что я не могу рассказать непосвященным о готовящихся деяниях.  — А предпринять?  — У нас был добровольный союз. На равных, взаимовыгодных условиях. Я даже верил, что это принесет нам процветание. Теперь же я склонен считать, что на официальном уровне отношения останутся если не прежними, то холодно-отчужденными, но все такими же продуктивными. В убыток ради идеи работают только идиоты.  — Значит, моя просьба осуществима? — уголок губ искривился в предвкушающей ухмылке.  — Нет ничего невозможного, — твердо заверил Гринграсс. — С другой стороны — верные бойцы. Это сложнее. Придется подключать европейские связи. Больше чем на дюжину я бы не рассчитывал.  — Этого вполне достаточно, — довольно киваю. И поднимаюсь, давая понять, что разговор окончен. Не совсем по этикету, но плевать: я пришел взымать долги, а не просить их!  — Лорд Поттер, и ещё… могу ли я просить вас посетить мероприятие, проводимое ко дню рождения моей дочери. Я молча воззрился на папашу двух прекрасных дочерей.  — Сейчас не те времена, Лорд. Не думаю, что вы хотели бы видеть любую из своих дочерей в трауре.  — Что вы, нет безусловно… — забормотал он.  — Вот и договорились. Позвольте откланяться. *  — Маришка, полегче! Она всего лишь человек! И нужна мне живой.  — Не дождешься, Поттер! Я не сдохну, пока тебя не прикончу! — тяжко выдохнула Беллатриса, приходя в себя после тяжелейшей тренировки с вампирами. Тем, к слову, удалось хорошенько погонять бывшую ближайшую прислужницу Темного Лорда. Лестрендж за счет одной магии довольно неплохо сражалась, но тройка все же достала её. В первую очередь за счет невероятной скорости и слаженной командной работы.  — Как видишь, мы времени зря не теряли! — гордясь проделанной работой пропела Маришка. Голос звенит возбужденно. Не зря я оставил её во главе. Пусть и руководитель из нее никакой, но тренер: первый сорт. Расставим все точки над и:  — Сколько нас?  — Сейчас наша ветка насчитывает 38 вампиров. Это все, что уцелели после… — её голос дрогнул, — попытки покушения на Вас, господин.  — Кто пойдет с нами в битву?  — Два десятка точно. Мы не можем позволить клану угаснуть! Но если вы прикажете…  — Нет, не прикажу, — успокаивающе поднимаю руку. — Более того: ты также останешься здесь. И возродишь клан, если меня не станет.  — О-о, опять малыш-Поттер решил поиграть в добряка? — насмешливо протянула Беллатриса. Она уже оклемалась немного, и распрямилась в полный рост, сладко потянувшись. Располагались мы в центре подземного тренировочного зала, в глубинах вырытых катакомб. Являющегося, по сути, огромной землянкой, вырытой и укрепленной с помощью магии. — Смотри, а то борода серебристая полезет!  — Тебя я тоже оставляю Белла, — не поведя бровью, посылаю в ответ гаденькую ухмылку. — Кто-то же должен будет выносить нашего наследника!  — Ах ты! — она вспыхнула, но тотчас опомнилась. Все же не полностью отбитая, наказания Магии побаивается. Её черные омуты подернулись опасной пленкой. Жилка забила у виска, а ногти впились в белоснежные ладони.  — Сьела?  — Извольте пройти на тренировочный полигон, сударь, — миссис Поттер небрежно склонила свою головку. — Продемонстрировать свои навыки делом, а не словом.  — Мне разве нужно что-то доказывать? — приподнимаю бровь. — Я слишком хорошо помню, чем закончилась наша прошлая встреча. Кто-то после нее удачно выскочил замуж, — ещё одна ухмылка.  — Круцио! — оу, а вот теперь — в темпе! В течении нескольких минут непрерывной схватки я понял одну важную вещь — моя жена чудо как хороша в магии. То, что она вытворяет под силу не каждому. Её искусство — тонкая материя из которой вьется шелк победы. Исход той нашей дуэли был далеко не окончательным вердиктом соотношения наших сил. Сумел бы я одолеть её без демонических способностей и наущений о разрушительной темной магии? Сейчас-то тренировка, и подобные удары просто не к лицу. Однако совершенно случайно, среди круговерти сражения мое промазавшее кумулятивное взрывное влупилось в стену позади. Элегантно изогнувшись, Белла продолжила наседать, однако дурацкий осколок вылетел прямо из толщи грунта, ударив точь-в-точь под коленку. Её опрокинуло и брякнуло оземь пятой точкой. Простенький ‘Експеллиармус’ выбивает палочку из рук. У нее брызгают злые слезы: в ярости топнув ножкой, она подхватывает палочку и идет прочь.  — Она в процессе признания вас вожаком, — сказала Маришка, задумчиво глядя её в след.  — Что-о?!  — Ничего, — и пятится, извинительно кланяясь. Вообще идея закопаться у вампиров пришла спонтанно, но оказалась единственной альтернативой. После атаки на Гримо от гоблинов просто спасу нет: не проходило и двух суток без перерыва, чтобы нас не атаковали ушастые подонки, или зачастую нанятые прихлебатели. Мы с Беллой рука об руку ощутили все прелести кочевой жизни типичного маггла. Благо бедствовать не приходилось — уже большой плюс. А сколько было радостного визгу при виде джакузи! Или телевизора! Отмокая в цветастой пене Белла водрузила голову на подушечку.  — О-х, за одно это маглов уже можно помиловать! Как мы не сожрали друг друга за эти дни — понятия не имею. Держались холодно, подчеркнуто равнодушно, переходя все больше на да-нет. Заголовки тем временем вопили: ‘Крах всего. Чтим память Альбуса Дамблдора, величайшего светлого волшебника всех времен и народов! ‘ Краткая биография, краткий опус и несколько строк в придачу. Ни слова о Фламеле или Грин-де-Вальде. Похоже, эта история станет из разряда легенд, ‘былин’ военного времени, не больше. Победа Волан-де-Морта не превозносилась — паника никому не нужна. Так-то и так, в столкновении с превосходящими силами противника, и тому подобное… Но никто, почему-то, не говорил о теле директора обнаруженном на крыше одного здания в Косом Переулке. Они заплатят. Вереница дней, где среди всего прочего лишь только бегство, поиск укрытия и снова бегство. Попутно получили краткую весточку от Учителя — они живы и прячутся. Радует, что хоть кто-то спасся. Ещё одна пачка писем обрушилась, будто лавина, от друзей. Я бы на их месте, между прочим, тоже забеспокоился. Пошел на встречу в Запретный лес и будто сгинул. Но разве я не Поттер? Рулоны бумаги от Рональда. Молли Уизли даже расщедрилась на громовещатель, умеренный правда, с благим порывом: ‘Где же ты, мой дорогой Гарри! ‘. Гермиона тоже составила пару писем, и если первое было похоже на прочие, то во втором она явно пораскинула мозгами: ‘Гарри, понимаю, возможно тебе приходиться скрываться. Прятаться от Темного Лорда и его приспешников. У тебя осталось ещё Оборотное, что я для тебя заготавливала? Перед визитом к аристократам? Дай мне знать, что ты жив. Пожалуйста. Письмом там, или Патронусом — его не перехватить. Очень прошу. Твоя Гермиона.’ Мои мысли невольно скакнули в прошлое. На походы в Хогсмид с друзьями. Теплые, уютные вечера в гриффиндорской гостиной, когда никуда не нужно бежать, и следующий день будет таким-же теплым, спокойным. Наполненным смехом, подростковыми приколами и веселыми чарами. Шутками близнецов Уизли, вспыхивающей повсеместно Мионой. Увлекательными шахматами с Роном, удивившемся, почему я стал выигрывать после лета. Пришлось наврать с три короба, мол купил книгу о шахматах с задачками — тренировался летом у Дурслей. Погрузившись в прошлое чуть больше, я вновь остановился мыслями на девушке. И о том, что было между нами. Так, вылезу-ка я из памяти! Но совесть уже было не удержать. Разыгравшись бурей чувств я тотчас загорелся успокоить друзей. Однако, жесткое и пренебрежительное язвительное словцо не заставило себя ждать:  — Надеюсь, тебе не пришло в голову бежать, успокаивать друзей сейчас, Поттер?! Когда каждая дыра отслеживается врагом? Ты хоть воображаешь, какая мощь стоит за гоблинами? В их схронах, я слышала, есть артефакты которые могут считать мелкое словцо из письма, привязанного к лапке летящей совы!  — Ладно, я понял тебя, Белла. Вначале прячемся, потом все остальное. И вот, мы уже неделю бьем баклуши в катакомбах. Время, конечно, проведено не зря: отработка планов возмездия, тренировки. Лестрендж начала потихоньку смиряться с неизбежным, все меньше брыкаясь по пустякам. Больше слушая и давая дельные советы изредка. Однако жизнь в подземельях, даже сдобренных магией, далеко не сахар. Конечно, присутствовала некая доля мистической атмосферы. Мол, тайное общество глубоко в недрах земли копит темную мощь, дабы выплеснуть в мир всесокрушающей стихией… Но даже несмотря на наличие элементарных бытовых удобств — скука. И жажда деятельности. Невыносимость ожидания. Именно это подвигло меня выбраться из укрытия и послать Гермионе Патронус из Бузинной палочки. Последней колдовать было одно удовольствие. Куда там той же черной или остролистовой! Я одного не понимал: Дамблдор поменял палочки добровольно? Выходит, тогда он ещё не считался побежденным в поединке с Темным Лордом? Момент подмены палочек я не углядел, ибо был слишком озабочен разливающимся по телу холодом. А директор просто-напросто всунул мне Старшую палочку, бессовестно позаимствовав черную. Хотелось обозваться нехорошим словом, но…, а что ему было делать? Да и не особо помогла ему Бузинная палочка в битве против Реддла. Что? Как, почему? Откуда такая мощь? Пусть он и осушил пару дюжин своих прислужников, восполняя тем самым резерв. Но все-таки? Даже уничтожь я все крестражи, что с самим Лордом-то делать?! Неизвестно. Остается, как сказал бы Дамблдор, делать то, что должен и уповать на лучшее.  — Беллатриса, дорогая моя, — повернул я голову к жене. Удивительная иддилия. Вечер, уютная землянка на двоих. В камине с превосходной вытяжкой потрескивает огонь, а мы, расслабившись на креслах-качалках, зачитались книжками. Я вначале жутко удивился, застав черноволосую бестию умиротворенной, почитывающей книжку в тертом переплете. Название, к слову, она тотчас прикрыла рукой. Докапываться не хотелось. Я молча присел рядом и, вытащив с полки первую же попавшуюся книгу, последовал примеру жены. Тихо. Спокойно. Она лишь негромко хмыкнула, но ничего не сказала. Внезапно я понял, что читаю какую-то хрень: ‘Покажите, как вы её любите. Пусть ваш юный молодой запал вольет соки в её уставшее тело…’ Переворачиваю страницу и мои очи вылезают из орбит: ‘Как сожительствовать с женщиной вдвое старшей чем вы? ‘ Медленно, не привлекая лишнего внимания, поворачиваю голову влево. И лицом к лицу сталкиваюсь с воплощенным кошмаром.  — В-вот оно что, Поттер?! — прошипела Лестрендж, отшвырнув книгу. — Учишься кадрить старушек?! Она грациозно и хищно поднялась, и я понял: сейчас кого-то снова приструнит Магия. Вздохнул тяжко и попытался обрисовать ситуацию:  — Гхм, Белла, послушай… эта книга первая, что попалось мне в руки.  — Ах во-от оно что! — этот ответ, вместо того, чтобы утихомирить, ещё больше её разозлил: — А знаешь ли ты, невежественный полукровка, что во многих древних библиотеках, как и здесь, стоят определенные чары? И если волшебник берет книгу не думая, то библиотека подсовывает ему то, что он больше всего хочет прочесть! Я сглотнул. И пробормотал вполголоса:  — Ах вот оно что…, а я то думал.  — Каковы будут теперь твои оправдания?!  — Никаких, — отвечаю холодно. Быть может, когда-то в прошлой жизни я бы и стал оправдываться. Но не сейчас. Все пережитое перевернуло что-то внутри. Холод никуда не делся, и таится на задворках души.  — Тебе не кажется, что ты перегибаешь палку? Вся эта твоя экспрессия… гнев. Я понимаю, такой твой характер и его не переделать, но… не слишком ли по-детски? Ты вспыхнула, лишь увидев заголовок, и не подумала, а вдруг он пытается найти точки соприкосновения подсознательно?  — Не подумала! — буркнула Беллатриса, отворачиваясь. — Да и мне все равно!  — Поверь, Белла, — хочется добить. — Самого не прельщает мысль, что когда мне будет только сорок, тебе будет под шестьдесят…  — Да пошел ты! — выплюнула она и, развернувшись на каблуках, помчалась из комнаты.  — Стой, — холодно отказал я и коснулся Бузинной палочки. Словно невидимая рука ухватила женщину и проволокла от двери к камину, усадив обратно в кресло. — Я тебя ещё не отпускал.  — Сдохни, Поттер! Не дождусь момента, когда Темный Лорд прикончит тебя! Убедился, насколько велика его мощь?! Даже Дамблдор не устоял, даже Грин-де-Вальд! Что уж говорить о тебе, щенок! Ты не протянешь с Ним и минуты, а минуту — только потому, что Ему захочется поиграться перед убийством! Холод с одной стороны, а пламенное безумие с другой заполоняли душу.  — Я убью его, Белла, — от моего тона стены покрываются инеем. — Я уничтожу гоблинов, а затем твоего хваленого… Лорда! — последнее слово буквально выплевывается. Кисти рук удлиняются, становясь смертоносным оружием. — Ты разве забыла Кто я, и Что Я?! Она судорожно сглотнула и вжалась в кресло.  — Не будет так как ты думаешь! Не будет так, как они все думают! Я не сгину в одной из многочисленных бесцельных битв! Я либо уничтожу врагов, либо весь мир сгорит вместе с нами! Да будет так! — и ухватив её голову, рычу прямо в лицо: — Так и будет! Стремительным броском вырываюсь из комнаты. Не хочется натворить бед, а потом жалеть. Дышу полной грудью под звездным небом. На плечо ложится холодная ладошка.  — Не стоит так нервничать, Господин, — успокаивающе шепчет Маришка. — вы переполошили всех братьев. Мы же связанны с вами отчасти… вы чувствуете нас, а мы вас многократно сильнее.  — Я же просил без официоза…  — Ваша ярость, безусловно, была сильна. Вот только что делать беднягам, которым сейчас бы в бой, в жаркую битву? Мы теперь всю ночь не уснем, ваш гнев незаменим в бою, но в мирное время…  — Разве сейчас мирное время? — хмыкаю равнодушно. — Я это не всегда контролирую. А по поводу того, что делать? Пусть пойдут потренируются. Быстро спать захочется.  — Ну почему же? — губы Маришки оказались в жаркой близости от уха, — есть ещё одни способ… И повела за собой. Хм, а почему бы и нет? Миг, когда меня сорвало с полуобнаженной вампирши и швырнуло, как котенка о стену вонзился в память навеки. Вначале я приходил в себя, слабо водя головой по сторонам. Пытался разогнать кровавую пелену перед глазами. Затем уставился в потолок. А после, как до меня дошло… ЧТ-ТО?!! Я что, теперь ни с кем, кроме НЕЕ?.. Вот это подлая, гадкая, невероятная подстава от судьбы! Это же ни в какие ворота не лезет! Чудовищная несправедливость!  — Простите, господин… я не знала, что у вас подобная клятва, — лепетала Маришка неподалеку. — Просто хотела ребенка от вас… Ах, захотелось ребеночка с демонической кровью?! Понести от ‘высшего существа’, что может быть желаннее?! Однако и сам тоже, хорош. Повелся, как последний…  — Госпожа… Владыка! — запыхавшийся вампир вломился в дверь лишь кратко стукнув. — Там пожира… Лестрен… Там вашей жене плохо! Проклятье! Только что из-за нее меня сорвали с горячей бабы, а теперь ещё иди, лечи её! Что там могло стрястись?! Реальность оказалась куда хуже ожиданий. Беллу трясло и корежило. Она плакала, вцепившись в растерзанную подушку, а рот раскрывался в беззвучном крике.  — Что с ней?!  — Это магия брака… — запыхавшаяся вампирша влетела следом. — Когда кто-то из супругов надрывает самые основы взаимного сосуществования — получают оба, так как всегда оба виноваты в случившемся. Похоже, что вы, господин, благодаря своей природе не так сильно ощутили откат. А вот она… Видя, что ей становиться все хуже, я, не зная, что предпринять, просто прижал её к себе и поделился силой. Внезапно, будто свет в комнате померк, а от наших тел расстилалось светло-голубое сияние. Громадные светящиеся купола. Сферы соприкоснулись, и будто золотая лава заструилась по стыку. Граница пенилась, искрилась, и две сферы поменьше перетекли в Единую, пылающую ярче Солнца. Я ощутил необыкновенное тепло и умиротворенность.  — Покинь нас, — не нужно чужим это видеть. Маришка, не отрывая глаз от невообразимого зрелища кивнула, и пятясь вышла. Дыхание Беллатрисы успокоилось. Тело перестала бить дрожь и боль покинула исстрадавшееся лицо. Она обвила меня руками и бессознательно закинула ножку. Я не двигался, лишь прижал её посильнее, без единой мысли любуясь волшебной песней. Не хочу ни о чем думать, оценивать, просто хочу лежать и вдыхать эту теплую эйфорию. Золотое единое солнышко наших душ греет словно теплая печечка, унося все мысли и тяготы.  — Ещё раз так сделаешь, Поттер… и я тебя прикончу, — мурлыкнула женщина. Однако в голосе не было ни капли неудовольствия, а глаз она так и не раскрыла. Я попробовал было встать, стирая неловкость, но руки ещё сильнее вжались в торс: — Да будь же ты человеком, Поттер! И я остался. Сколько мы ещё так пролежали — понятия не имею. Золотистое солнце мерно пылало вокруг согревая своим теплом. Глаза поневоле слипались, и я провалился в самый чудесный сон последних лет. А утром мистической связи не обнаружилось (или она стала невидимой) как и самой Беллатрисы. Однако, что-то было не так, как прежде. Что-то изменилось. Связь. Если до этого было какое-то предчувствие, граничащее на краю сознания ощущение, то теперь, я с точностью до комнаты мог доложить о местонахождении дражайшей женушки. Разомнемся с утра пораньше? Уже идя в сторону тренировочной, я отчетливо ощутил: сейчас она мне не рада. Да разве было когда-то иначе? Почему меня должно это волновать? Но почему-то мне не хотелось травмировать то большое и мягкое нечто, что сглаживает углы между нами. Мне ещё ответный Патронус ловить. Морозный, скользкий туман и развеивающаяся выдра перед глазами. Сколько дикой радости: ‘Гарри, ты жив! Рональд тут прибить тебя хочет! ‘. Даже потеплело на душе. Буду ли я в безопасности в Хогварсте? Или, если спросить иначе: будет ли моя деятельность продуктивной в стенах школы? Рональд с Гермионой, а также Фред с Джорджем и ещё несколько ребят порывались увидеть меня. Порешили: как буду свободен, дам знать и пересечемся где-нибудь на нейтральной территории. Но если и за друзьями Поттера слежка? Я не видел выхода, поэтому и затягивал с ответом. Успокоил друзей и на этом все. Правда Гермиона оказалась настойчивей, чем я думал. Ещё пара дней затишья, и во время одной из ночных вылазок, проводимых тренирующимся отрядом, очередной патронус подсказал компромисс:  — Гарри, я понимаю, что ты скрываешься, — вещала выдра голосом подруги. — Но пойми: у нас тут всех сердце разрывается! Смотри, у тебя ещё осталось оборотное зелье, что я готовила? Если так, то давай в следующую субботу, в выходной я из Хогсмида тайком проберусь в Косой переулок. Мы встретимся в людном месте, где можно не опасаться нападения, а затем ты просто аппарируешь. Гарри, я очень хочу тебя увидеть! Ну, звучит вполне стройно и логично. Вздохнув, я подкорректировал планы на субботу, и солнечным весенний день выходного дня встречал тем же неопределенным субъектом, которым являлся на встречу Лордов к Малфою и ко. Запруженные людные улочки Косого Переулка кипели жизнью, но с мрачным оттенком. Люди продолжают ходить на работу, вести привычный образ жизни. Большинству удобнее спрятать голову в песок заслышав об очередном нападении на чью-то неугодную Темному Лорду семью или организацию. Правда то, что Министерство работало практически вхолостую не вселяло надежду на будущее. Еле-еле, подключая все влияние и антимаггловские усилия, удалось замять тот случай с провалом посреди одной из самых оживленных трасс Лондона. Я вовсе не удивился, когда услышал, что Фадж решил не возвращаться в Англию, а руководить сражением из ‘удаленного штаба’. Буквально взорвав магическое общество, негодующее таким министром. Уверен, на посту ему ещё недолго пребывать. Прислоняюсь к столпу расслабленно. Буквально с минуты на минуту должна возникнуть Гермиона около входа в магазин одежды мадам Малкин. ‘Мантии на все случаи жизни’ как всегда пользовались спросом, только вот вывеска, обрамленная траурной черной лентой описывала действующее положение вещей. Многие скорбели по директору Школы Чародейства и Волшебства. Что уж тут говорить, коль многие теперешние дедушки уже были его учениками. А вот и наша милашка. Взор Гермионы непривычно поблескивает: та явно волнуется, силясь обнаружить в толпе малознакомое лицо. А она сильно выросла. Вытянулась немного, черты стали более женственными. Угловатые неровности налились сочной полнотой форм. Просторное прелестное платье только оттеняло цвет молодого привлекательного лица. Подаю условный знак: чешу рукой за ухом, одновременно стиснув локоть другой. Гриффиндорка моментально заметила, кивнула, и двинулась в магазин одежды. Слегка повременив, захожу следом. Неопределенно отмахнувшись от мадам Малкин захожу в примерочную кабинку, пятую по счету. И едва не вываливаюсь, атакованный агрессивно настроенной девицей.  — Гарри Джеймс Поттер! Как ты посмел вынудить так волноваться твоих друзей! — буквально шипела девушка. Оправдываться не имело смысла. Я молча стоял, испытывая удовольствие от искренности чувств девушки, её заботы и экспрессии. Пока, наконец, она не выдохлась, а затем не ринулась обниматься, рыдая навзрыд при этом.  — Э-эй, Миона? Чего это ты?  — Ты хоть понимаешь, как я переживала! Мы там, в теплых спаленках, а ты где-то далеко, в опасности и холоде. А ещё… — она хныкнула. — Директора не стало. Теперь такой ужас! В школе все как прибитые ходят, лишь некоторые слизеринцы скалятся широко. Так и хочется вмазать им, уже несколько доигрались до больничного крыла!  — Оу, я уверен, вы не ведаете пощады, — сказал я, улыбаясь. Он вновь всхлипнула, и обняла меня ещё крепче.  — Ну-ну, будет тебе, — право, мне даже неловко стало. Наконец, она утерла слезы и выпрямилась.  — Скажи, Гарри, когда ты вернешься в школу?  — Понятия не имею, Миона. Жизнь покажет. Но СОВ я уже вряд ли сдам в этом семестре…  — Ох, Гарри, мы всегда тебя ждем… — она улыбнулась. Её мокрые глаза таинственно поблескивали, а ладони нежно перебирали волосы. Аккуратно снимаю девичьи руки, опасаясь, как бы магией не шибануло. Больно уж саднит после вчерашнего.  — Юная леди, вам помочь? — раздался из-за занавески голос мадам Малкин.  — Э-э… нет-нет, все в порядке! Я тут хорошо справляюсь… одна! Я мысленно схватился за голову. Ни разу не спалилась!  — Ну ладно, мисс, если что — зовите, — она хотела сказать: кричите? По-моему, подозрительности в голосе хозяйки не убавилось. Однако, цоканье каблуков удалялось, а пунцовая Гермиона прыснула в кулак:  — Пронесло.  — Да брось, ерунда, — отмахиваюсь равнодушно. — Ну застала бы, ну и что?  — Дурачок ты!  — Так, просьба не оскорблять! Так, весело перебрасываясь, мы провели ещё минут пять. Но долго задерживаться не стоило, и я поспешил закончить диалог.  — Нам пора.  — Уже?  — Да, подруга, дела не ждут. Выходить мы должны были по отдельности, но в итоге Гермиона не выдержала, и перед прощанием снова бросилась мне на шею, запечатлев крепкий поцелуй на щеке.  — Ладно, будет тебе, — отрываю подругу от себя, благо прохожие уже начали оглядываться. — До Котла доберешься?  — Что я, маленькая, что ли? Счастливо! И помчалась легким ветерком по дорожке. Удивительное платье развевалось на ветру, превращая девицу в подобие цветастой тучки. ‘Надо же, какая нынче мода пошла! ‘ — удивился я про себя. Пользуясь случаем, заглянул в пару лавок, пополнил запас ингредиентов для команды. Всякие стручки, корешки прочая хрень для многочисленных зелий, так или иначе необходимых бойцам. Выйдя из лавки, в последний раз осматриваюсь по сторонам и аппарирую. Вернее, пытаюсь это сделать. Тотчас будто угодил в кисель, связывающий по рукам и ногам. Аппарация заблокирована? Посреди Косого Переулка? Миг, и по обе стороны пятачка, на котором я находился прогремели взрывы. Едким туманом заволокло пространство, и повсюду, со звуком хлопка от петарды начали появляться гоблины! Множество мелких засранцев, увешанные с ног до головы побрякушками. Я даже не стал раздумывать. Выхватываю Бузинную палочку и без зазрений совести обращаю в пекло приличный кусок улицы. Горяченько?! Гоблины несколько опешили от столь мощного отпора. Их щиты заискрились, а артефакты тревожно замерцали. Только они более-менее утихомирили первую волну, как сразу же накатилась вторая. А я, тем временем завершаю создание Ледяной Сферы, как дополнительного сюрприза для тех, кто перейдет в наступление. Раздался грохот. Лавка неподалеку, из которой я вышел минутой ранее, скукожилась как листок над пламенем. Брусчатка расплылась. Камень обратился лужей. Но я уже давно в обратился. Мне-то жар нипочем, в отличие от будущих трупов. Не ожидали такой мощи, падлы?! Каково испытать на себе участь жертвы?! Каково обуздывать изначально свободного демона? А теперь — умрите! Пламя разверзлось, и из него в строй пытающихся обуздать стихию гоблинов врезалась сама смерть. Куски гоблинов разлетались от всесокрушающего демона, будто дерьмо от вентилятора. Моя душа пела и ликовала. Как же хорошо, что они рискнули напасть! Вот одного гоблина буквально сдувает от мощнейшего удара. Ломает собою пару витрин, но это не имеет значения — он умер уже в полете. Второму вспарываю живот и подбрасываю вертикально вверх — голова паршивца остается зажатой в уличном фонаре. Но я ищу, высматриваю несколько наиболее наболевших лиц. Грабодрогга, конечно же, среди них нет, а жаль. Я бы многое отдал, лишь бы увидеть тухнущую искру в ненавистных глазах. Гоблинов подвел свой же антиапарационный щит. Довольно быстро они осознали, что что-то пошло не так. Да, был момент, когда слаженная артефактная атака едва не увенчалась успехом. Но что могут сделать любые магические конструкты, против всесокрушающего Адского Пламени, пожирающего все живое? И против смертоносного демона, игнорирующего любые барьеры? И паршивцы дрогнули. Осознав всю тщетность бытия, они хотели было трансгрессировать, отступая, но не тут-то было! Просчитались голубки! Пришлось броситься наутек, врассыпную. Забавное зрелище: коричневые остроухие уродцы, смешно дрыгающие короткими ножками. Вот пять бегунов вырываются из-за поворота, и Косая аллея ошарашенно замирает, взирая на невероятное зрелище. Глазеть пришлось недолго, ибо секундой спустя вслед за ними вываливается туша громадного демона, несущего на плечах Смерть и Пламя. Началась паника. Толпы волшебников кинулись, сломя голову, пытаясь спасти свои жалкие жизни. Столько вкусных душ! Титаническим усилием воли сдерживаю себя, и даю заднюю. Жутко злило, что остаток гоблинов умудрился скрыться в толпе, а моя импозантная фигура появиться на полосе Пророка. Ну и пусть, лишь бы не связали с Поттером. Возвращаюсь на оплавленный жаром переулок, выискивая уцелевших ублюдков. Пусто. Хочется прокричать: ‘И это все?! ‘ Но я, безусловно, отдавал себе прекрасный отчет, что следующая их атака будет более подготовленной. Учитывая их способность отслеживать меня где бы то ни было. Об этом стоит поразмыслить… Певчая птичка обрывает ход мыслей, приземляясь на правое плечо. Маленькая бумажка оказывается в ладони, и я читаю зашифрованное послание учителя. Ничего особенного Каркаров не сказал, просто успокаивающая информация и адрес. Пожимаю плечами: отчего бы и не проведать? Пару секунд отнимает иллюзия одежды. Скоро эти чары станут у меня вместо пищи. Аппарирую по указанному адресу, благо щит успешно развеялся. В ответ на громкий хлопок переноса внутри квартиры кто-то ойкнул, и что-то разбилось. Выскочил взъерошенный Каркаров с палочкой наперевес.  — Это я, спокойно.  — Рад тебя видеть! — и учитель крепко стискивает в объятьях. — Рассказывай!  — Что рассказывать? — пожимаю плечами. И начинаю с того самого момента, как нас разделило взрывом в Министерстве. Учитель слушал, не перебивая, лишь посреди рассказа Элизабет внесла сервированный поднос. Ароматный чай очень удачно пришелся к иссушенной глотке. Благодарно киваю.  — Странно это все, — тон учителя мне ой-как не понравился. Когда он так говорит — дело плохо. — Нет, я конечно понимаю, все может быть. Но все же… Гриммо 12? Каким образом? На тебе нет жучков, я проверял неоднократно. И сейчас снова проверил — пусто. И эта атака в Косом переулке. Ну не могли они отследить тебя под оборотным! (которое моментально испарилось при трансформации).  — И что вы думаете?  — Если сопоставить это со всем, что ты рассказывал ранее… то мне кажется… Я резко поднял руку. Я медленно и тщательно прокрутил в голове ВСЮ ниточку. От самого начала, до самого конца. И я понял. Я едва не вырвал себе волосы от досады. Я вскочил, и принялся метаться по комнате. Каркаров взирал на это с невозмутимостью каменного изваяния. Лишь проронил вопросительно:  — Догадываешься?..  — Точно знаю! — отвечаю резко и решительно. Гнев поднялся под горло. Как же так?!  — Есть что накинуть? В считанные секунды одеваюсь, и аппарирую к вампирам, а затем туда, где быть не хочу. Нужно было захватить мантию-невидимку. Некоторое время пришлось топать пешком. Затем ещё немного, под мантией. До боли знакомые коридоры, увешанные портретами. Но мне нет смысла любоваться, я иду, и моя цель ясна, а намерение — однозначно. Все ниточки паутины сошлись в одну точку. Все странности — собрались в один паззл. Я почти у цели. Какими бы могущественными не были гоблины. Хотя, в последнем я сомневаюсь после сегодняшнего. Слишком уж многое произошло, противоречащее Законам Магии. Сколько мы бились головой о стену, отчаянно восклицая: как такое возможно?! Откуда такое всеведение, такие точные догадки и удары ровно туда, куда нужно? Ответ один, напрашивающийся, но уж больно невероятный. Шпион. Крыса. И я точно знал, за кем шел.  — Ступефай! Какое везение! Посылаю оглушающее в спину ничего не подозревающей сволочи. И, подхватив обмякшее тело под руки, бросаюсь в окно, чтоб сэкономить время. Очень уж долго спускаться сквозь все коридоры. Слишком не терпится приблизить час расплаты! Планирую по нисходящей, спиралью, вокруг башен замка. На простейшую форму левитации сил хватит с лихвой. Прижимаю тело как можно крепче, чтобы не дай Бог не выскользнуло и не разбилось. Слишком легкая расплата. Я жажду терзать эту падаль часами. Сутками. Наконец — граница. Неуловимая секунда аппарации, и с отвращением сваливаю тело под ноги учителю.  — Быстро ты, — учитель склонился над телом и провел палочкой.  — Это было несложно, после того, как все встало на свои места. Я падаю в кресло обессилено, пряча лицо в ладонях. А затем вновь поднимаю взор на бесчувственную Гермиону Грейнджер, распластавшуюся передо мной. Все встало на свои места. Ах, какие же гоблины все ведающее, что знали точное местоположение всех моих тайников, которые я заготовил перед встречей! Схронов, которые я готовил лишь с одним человеком — Гермионой Грейнджер. Именно она помогла гоблинам найти прощать Гримо 12 и устроить налет. Именно она, как бы ‘случайно’ наткнулась на темную палочку, подсунутую гоблинами. А затем как-бы состряпала ритуал, на так удачно подвернувшемся проводнике. Я чуть не засмеялся, вспомнив, как девушка ‘споткнулась’ о мой рюкзак, и обратила внимание на находку. И только гриффиндорка досконально знала в кого я превращаюсь после Оборотного Зелья, которое и сама приготовила. И её последний, чувственный рывок посреди улицы был ничем иным как поцелуем Иуды. Наводкой, кого нужно атаковать. И самое горькое, что я окончательно понял. Действительно, не существует в мире кандалов, которые оденут без твоего согласия. Как тщетно бились столько могущественных магов. Ни Каркаров, ни Фламель, ни Дамблдор… Тонны ярости и злобы и все впустую. Как? А ответ прост. Никакой привязки и не было. Были только блеф и предательство. Я одел на себя оковы в тот-же миг, как поверил первому письмецу. Но тогда ещё ничего не было! Вначале было злополучное письмо: паршивцам удалось что-то пронюхать. Быть может, даже гриффиндорка учуяла нестыковки в моем поведении. Быть может, засекли перемещение душ — такое не может оставаться незамеченным. И ни слова о ‘демоне’ в письме. Затем, мой ‘подвиг’ на Астрономической башне, который Гермиона разглядела во всей красе. И ‘спасительное’ предложения избавить от привязки. А я поверил — больно уж точно они все знали. О каждом моем шаге. О природе. Как тут не испугаться поводка? Которого не было, пока я сам не попросил Грэйнджер одеть его. Тот самый не сработавший Ритуал, который мы провели якобы как профилактику от привязки и был самой привязкой! Я обхватил свои колени и негромко заскулил. Невыносимо больно от предательства, но ещё больнее, когда тебя так обводят вокруг пальца. Продать душу, даже не ведая об этом — проще простого. И лишь вмешательство великой Силы спасло меня. И то, уверен, лишь потому, что я сам не ведал этого. Да, пошел добровольно, как теленок, но не принимая осознанного решения. Это меня и спасло. И как же пригодилась та самая черная палочка, которую мне, доверчивому олуху, так просто запихнули. Как же, мощное оружие для героя-Поттера, именно то, что нужно! Уверен, изначально эта дрянь была нужна чтобы как-то влиять на оригинального парнишку, способного стать Лордом. Как самая отдаленная перспектива. Ела мысль, что не ринься я спасать парочку друзей тогда, на Астрономической башне — ничего бы и не было. Поступил бы разумно и хладнокровно, плюнул бы на смерть чужих мне в общем-то подростков… и все. Ввалил бы Грабодроггу при первой же встрече по самое не хочу. Да он даже струсил бы прийти самолично, не знай о навешенном предательницей поводке! Поднимаю затуманенный яростью взор на начинающую шевелиться девушку. Однако Каркаров, который, судя по виду и сам все понял, остановил:  — Подожди. Она твоя, не волнуйся. Потерпишь до завтра, хорошо? Больно уж в ней намешано всякого… хочу проверить её. Никуда ей не деться — днем меньше, днем больше.  — Хорошо… — выдыхаю я, разжимая кулаки. И впрямь, куда денется? Игра окончена для нее, а вот всякие интересные заклятья и обереги надо бы снять, дабы проводить допрос с пристрастием максимально продуктивно.  — Надеюсь, ты понимаешь, что я не смирюсь, если ты вдруг случайно ‘пожалеешь’ её и тихо усыпишь? — впиваюсь глаза в глаза учителю. Каркаров сплевывает:  — Да я бы лично пытал эту тварь до смерти! По её вине произошли тысячи несчастий! Конечно, и по твоей, отчасти… У меня дернулось веко. -…но виновны всегда злоумышленники, а не их жертвы. Завтра она — полностью твоя.  — Буду утром, — бросаю отрывисто и аппарирую. Я был настолько зол и перевозбужден, что никак не мог уснуть. В итоге психанул и напился снотворного, лишь бы быстрее наступило завтра. И вот, я возле учителя, проведшего явно бессонную ночь. Тот молча машет рукой, и мы спускаемся в подвал. Там, в магической сфере сжалась на полу девушка, которую я однажды считал подругой. Сфера сияла темным матовым светом, подпитываясь сразу от нескольких источников.  — Изнутри непрозрачна. Она нас не видит. Я глядел на сидящую на полу ритуальной комнаты девушку, скомканную и опустошенную. Грязные каштановые локоны ниспадали на сгорбившиеся плечи, взгляд гриффиндорки потух, и не являл признаков жизни. Внутри все окоченело.  — Что нового? — безразличным тоном спрашиваю Каркарова. Тот держал какую-то бумажку в руках, и с каким-то хмурым удовлетворением пялился на результаты проверки. А мне уже не терпится лично прикончить эту мразь. Остыв после сна, я скорее всего не стану пытать. Зачем мне это? Бессмысленные пытки, когда приговор очевиден — удел подобных Волан-де-Морту. Однако, слова ‘Авада Кедавра’ я произнесу громко и четко, с особым удовлетворением.  — Ну, во-первых, опасения подтвердились — предательница именно она, — начал учитель. Я и бровью не повел — ничего нового. — Другой вопрос — почему она это делала?  — Так почему?!  — И этому нашлось объяснение, что удивительно, — почесав затылок, выдал Игорь. — Существует одно зелье. Как и все специфические зелья гоблинов — жутко редкое и дорогое.  — Её опоили?! — яростно переспрашиваю, стискивая кулаки от злости. Гнев окрасил обозримый кругозор в алые цвета, в глубине души проснулось нечто… злое. Возникло некое желание, что бы учитель нашел лазейку — необходимость устранить Грейнджер. Никаких оправданий!  — Это зелье используется обычно для внедрения агентов влияния, или же изменения мировоззрения неугодных политиков. Скорее всего, Гермиону пичкали им долгое время. Суть его действия заключается в том, что за время действия оного, любая подающаяся информация воспринимается на удивление просто и возводится в ранг абсолютной истины, оседая в глубинах подсознания. Ну, к примеру, — смягчился мастер, видя меня набычившегося и с трудом осмысливающего слова, — если под действием этого зелья я начну убеждать тебя в том, что человечество катится в пропасть, ведет безостановочные войны, угнетает множество бедных рас и само ведет себя к гибели, то ты воспримешь это за чистую монету. А потом я скажу тебе, что бедные забитые гоблины — существа суть разумные, видят логический выход из проблемы, и приведут человечество к блаженству, коль будут сидеть во главе. И — бац! Наша сочувствующая бедненьким домовикам малышка готова! Понимаешь, она искренне верит, что под началом гоблинов Англии и всему миру будет лучше. Наступит равноправие, равенство и братство. Грязнокровок не будут притеснять. А лучшие экономисты в истории — гоблины — поднимут благосостояние человечества, избавят бедствующие государства от голода, создав идеальный мир.  — Что за чушь! — прошипел я.  — Вот для нее совсем даже не чушь, а новая точка зрения, и буквально вероисповедание, — серьезно подтвердил Каркаров.  — И как избавится от влияния этой гадости?  — Долгая промывка крови. Боюсь, мисс Грейнджер на пару месяцев останется нашей гостьей. А затем только переубеждение. Нельзя отнимать одну истину, не давая ничего взамен.  — Уже хочешь простить её?!  — Она невиновна. Вот если и после лечения она не поменяет мировоззрение, то…  — В любом случае, я с ней поговорю! И решать — мне!  — Тебе, — легко согласился учитель. — Но на многое не рассчитывай. Пока препарат действует — её не переубедить. В ответ я лишь промолчал, жестом прося мастера покинуть помещение. Тот заглянул мне в глаза на миг, но отступил. Молча кивнул и вышел. И вот мы одни. Несколько секунд рассматриваю девицу. Грязные, спутанные каштановые волосы. Пышное платье испачкано и свисает обтрепанным балахоном. Она ежиться на холодном полу, иногда поднимая голову и силясь дозваться кого-нибудь, или проникнуть взором за сферу. Тщетно, конечно же. Спускаюсь на пятачок возле пленницы. Взмах палочки, и сфера становиться прозрачной. Ещё один взмах и теперь она может слышать. Гермиона вскочила на ноги и в испуге огляделась. Только затем увидела меня, вздрогнула и её глаза расширились от ужаса. Отшатнулась, уперлась спиной в границу сферы и была тут же отброшена к середине. В её взоре не было ни надежды, ни упования. Она поняла, что я понял. Но в её взоре также не было и раскаяния. Перестав брыкаться, гриффиндорка, хотя какая она уже гриффиндорка? — Грэйнджер молча уселась на пол и принялась зыркать на меня исподлобья. Я с печалью взглянул на предательницу.  — Эх, Гермиона, что ж ты такая…  — Какая?! — с вызовом вскинулась девушка.  — Вся в Г.А.В.Н.Э. Гриффиндорка обиженно насупилась. Однако, что-то в её внешности настораживало. Черты лица искажались, доброе и милое знакомое лицо уходило. И проступало злое. Но не успел я постичь умом всей перемены, как из глаз гриффиндорки тут же брызнули слезы.  — За что ты так со мной, Гарри?! — прохныкала, давясь слезами, Гермиона. — Меня заставили, как ты не понимаешь?! И тут я не выдержал:  — И молчать заставили?! И сажать на цепь, как раба этим тварям, тоже через палку делала?!  — Они не твари, Гарри! — вскинулась девушка. — Ты просто их плохо знаешь!  — О, да! И впрямь, очень плохо!  — Да, очень плохо! Они чрезвычайно разумные и деловитые существа. Если их не трогать, то они самые добрые! За всю историю волшебники то и делали, что лезли в их сокровищницы для возмещения своих опустевших из-за собственной глупости кошельков! А вся эта аристократия! Транжира на транжире! Ты хочешь, чтобы нами руководили такие, как Малфой?! — вскинулась девушка.  — Ты в своем уме?! — проорал я. — Меня интересует лишь, держал ли тебя кто-то на мушке, когда ты надевала цепь на лучшего друга! Ты приносила Обет?! Когда тебя заставили?!  — Мой лучший друг умер в начале лета! — вдруг нагло выстрелила Гермиона, подняв верхнюю губу в отвращении.  — Во-он оно что… — на удивление тихо протянул я. — И на то, что в этом повинны твои же гоблины, тебе плевать?  — Не пытайся наглым враньем перетянуть меня на свою сторону!  — И конечно то, что я тебя спас, там, на башне, совершенно ничего не значит?  — Спасибо конечно, — скривила уголки рта незнакомка, — но дела важнее! И прикажи мне тебя убить, извини Гарри, но я бы не задумываясь выполнила приказ. Это невозможно. Это же Гермиона. Милая, славная, слегка наивная, но жадная к знаниям девушка, которой я откровенно симпатизировал. Сидящее передо мной существо являлось холодной расчетливой стервой с циничным взглядом и приподнятыми в отвращении уголками губ. Самое отвратительное, что я точно вижу её невменяемость. Не может личность так сильно деформироваться сама по себе. Придется лечить. А не казнить.  — Ты просто не в себе. Ты пройдешь курс лечения, и тебе станет легче, — пытаюсь убедить больше себя чем её.  — А может я не хочу меняться? — чуть слышно прошептала Грейнджер. — Кем я была? Типичной глупышкой, лохушкой, заучкой и неудачницей, с жалкими попытками что-то изменить в прогнившем из-за людей мире. Но теперь у меня есть Путь, есть Цель, и я знаю способы достичь её! — полный ненависти и отвращения взгляд. М-да, для нее люди действительно сейчас ‘второй сорт’. — Я посадила тебя на цепь, и посадила бы снова и снова! Если. Это. Потребуется! — припечатала Гермиона, а затем почти нежно добавила, вытянув губы в игривую трубочку: — ведь в конце концов, это же для вашего блага! Вас всех. И развела руки, будто оказывала неизмеримое одолжение.  — Мне противно тебя слушать, — с отвращением кривлюсь я. И отшатываюсь от разительной перемены, когда лицо девушки искажается от неистовой злобы.  — Ой, не суди Гарри, если рыльце в пушку! — ехидно пропела Грейнджер. — Забыл-то, как бедняжечку Асторию, пытал и убивал?! Да, ты не знал всей сути, но в этом-то и прелесть… — мурлыкала она, — бедняжечку Тори прикончить, мой жуткий убивец! А как потом на тебе две недели лица не было! Ты так старался выглядеть невозмутимо, но поверь, будь я следователем, ты бы и дня не протянул. Так что кто из нас тут мразь, Гарри? — ликующе выдохнула девушка, — Я бы, к примеру, так не смогла! Я молчал. Лишь проронил минутой позже:  — Все бы ты смогла. Важно то, что ты это делаешь добровольно. Гермиона лишь расхохоталась.  — Эх, отмазки-отмазки, Гарри… откровенно не катит. Это была последняя капля. Ну, все. Я прекратил сдерживать копящуюся ярость, и дал выплеснутся томящемуся гневу. Рывком подлетев к Гермионе, я залепил ей крепкую пощечину. Девушек бить нельзя. Но эту — можно. Хватаю мгновенно растерявшую спесь предательницу, и крепко стискиваю пальцами рук под скулами, стягиваю кожу ко рту. Буквально упираюсь лоб в лоб с ненавидимой девушкой, в страхе пятящейся, но неспособной вырваться из стальной хватки.  — Что мне помешает прямо сейчас оторвать тебе голову?!! — яростный рык сейчас меньше всего напоминает человеческий голос. И толкаю девушку назад, выхватывая палочку. Видеть её не могу. Знаю — мозги промыты, но самоконтроль уже на нуле.  — Ой, Гарри, мно-огое! — ехидный девичий голосок полон самоуверенности. Гермиона, распластавшаяся на полу, просто излучает издевку. Её взгляд, переполненный ненавистью, с видом царицы перед рабом испепеляет свысока. Я напрягаюсь, в ожидании неизвестного. Ужасное предчувствие. И не зря. Я пожалел, что моя интуиция почти никогда меня не подводит. Ибо через секунду мир кончился.  — Например то, что я беременна твоим ребенком! Комментарий к Глава 37: Ответы Ещё глава подъехала)) Комментарии, мнения и лайки приветствуются))