Восстание длилось несколько дней, но силы были слишком неравны. И хотя вначале восстание быстро распространилось почти на все кварталы города, плохо вооружённые повстанцы были бессильны против танков, артиллерии и пулемётов эсэсовцев. К исходу третьих суток восстание начало угасать. Наступили трагические дни Праги. Город был на волоске от катастрофы.

Труден бой на узких улицах города, но советские танкисты имели богатый опыт уличных боёв. Фашистские войска в Праге совсем не предполагали, что русские танки могут появиться у стен города так скоро. Советская Армия пришла на помощь восставшей Праге в ночь с 8 на 9 мая 1945 года. Утром 9 мая танки уральцев-добровольцев ворвались в город. Первым к Пражскому Граду вышел танк «Гвардия», за ним «Богдан Хмельницкий» и «Пионер». После коротких боев, первых два танка прорвались через Карлов мост, минуя церковь Крестоносцев, на Староместское Намести, прошли к ратуше, где находился штаб повстанцев.

Следом за ними на площадь Святого Вита ворвались ещё три танка. Бои за город развернулись стремительно. Русским танкистам указывали путь повстанцы. Они садились на танки и вели их туда, где был враг…

В районе Пражского Града на танк «Пионер» вышло сразу несколько вражеских самоходок. Гвардии лейтенант Мягков приказал открыть огонь, как только первая самоходка противника показалась из-за угла огромного дома. Самоходка сначала задымила, потом начала ярко гореть. Однако прямо на танк «Пионер» шло ещё три самоходки. Маневрировать на узкой улице не было возможности, укрываться от противника некуда. Василий Мягков приказал:

— Полный, на таран!

Танк «Пионер» врезался в левое крыло фашистской самоходки И перевернул её. Но у «Пионера» лопнула правая гусеница. Танк не мог двигаться. Фашисты, покинув самоходки, бросились бежать.

Танк «Пионер» вёл огонь по врагу с места. Но скоро снаряд противника заклинил башню. Другим снарядом, словно ножом, обрезало пулемёт. Тогда Василий Мягков приказал бить по врагу из пушки. Отступавший враг понял, что советский танк поражён. Уже бежали к «Пионеру» несколько эсэсовцев с автоматами. Танкисты стали отстреливаться из автоматов, а когда враги подбежали близко, начали забрасывать их гранатами…

Ян Шпачек уже второй день был у постели больного Зденека. Он ещё ничего не знал о судьбе дяди Вацлава, но догадывался, что с ним что-то случилось. Иначе он бы обязательно дал знать Яну о себе. События восставшего города, смерть Франтишека и много других переживаний потрясли Яна. Он сильно изменился, похудел и сразу почувствовал себя старше своих лет.

В семье Зденека ничего не знали о русских танкистах, как и во многих других домах чехословацкой столицы. Утренний орудийный грохот, необычайный шум на улицах разбудили в доме всех. Людям казалось, что пришла смерть, конец жизни. Но, к счастью Праги и её жителей, это было избавление от фашистского ига.

Пражцы хоронили погибших героев. Гвардии лейтенанта Мягкова, его боевых товарищей Смирнова, Котова и Зуева, погибших смертью храбрых у Пражского Града, люди на руках пронесли по улицам Праги к месту похорон у здания парламента на берегу красавицы Влтавы. Тысячи жителей города пришли проводить в последний путь своих освободителей. Пожилые женщины плакали у холмиков сырой земли, принявшей героев, так, как плачут матери о погибших сыновьях. Мужчины и юноши крепко сжимали челюсти, давая себе клятву: «Фашизму больше не бывать!»

Холмики могил быстро покрывались живыми цветами. Чьи-то заботливые руки уже зажгли светильники. Бесконечным потоком мимо могил шли люди. Многие, роняя слёзы, шептали слова клятвы на вечную дружбу чехов и русских.

…К вечеру радио принесло из Москвы весть, которую ждал весь мир — закончилась война, повержена в прах и поставлена на колени фашистская Германия. Сталин поздравил народы с днём Победы…

Ликует Прага. Улицы города в цветах. На лицах людей тёплая улыбка и слёзы радости. Из уст стариков, мужчин, женщин, юношей, девушек и детей вырываются слова:

— Слава русскому народу-победителю!

— Да здравствует Красная Армия!

Плещутся кумачовые флаги Советского Союза, трёхцветные Чехословакии.

Льются звуки национальных гимнов, звучат гордые, весёлые и свободные песни на русском и чешском языках. Танки и машины русских солдат окружены толпами приветливых людей. Мальчишки давно забрались на танки и в кабины автомашин. Девушки улыбаются и весело беседуют с загорелыми мужественными солдатами. Танки, которые легко пробивали броню хвалёных «Тигров» и «Пантер», крушили оборону врага, закованную в железо и бетон, стоят на улицах освобождённого города и кажутся беспомощными перед морем цветов и людей.

Это торжество мира. Здесь невозможно отличить русского от чеха. Ещё утром они вместе орошали своей кровью мостовые Праги, и, как кровь, пролитая в совместном бою, слилась воедино, так они сейчас представляют единый монолит братства и дружбы.

ПАМЯТНИК

Розовые лучи летнего солнца легко падают на взлетевшие ввысь шпили и башни златоглавой Праги. Утро только начинается. Лёгкой испариной дышит Влтава, и в её голубой зеркальной воде отражаются чудесные мосты из гранита и металла, увенчанные скульптурами. Город просыпается спокойно, величественно, с песней, несущейся из репродукторов.

Заботливые дворники подметают тротуары, поливают цветы и зелёные деревца в скверах и на набережной. Раньше других проснулись первые труженики Праги — рабочие. Звенят трамваи, гудят сирены ранних машин.

Ян Шпачек и Зденек Кворжик тоже проснулись рано. У них своя забота. Ещё вчера они приготовили свои костюмы, отгладили шёлковые галстуки пионеров. Сейчас два друга только что миновали Манесов мост и остановились у здания Парламента, у могил павших за освобождение Праги. У пражцев стало традицией, проходя мимо этих священных могил, поклониться им, положить живые цветы или зажечь светильники. Эти светильники горят днём и ночью.

Проходя мимо памятников-обелисков, Ян, обращаясь к другу, сказал:

— Здесь похоронен Василий Мягков с Урала. Его танк назывался «Пионер».

— И вовсе не «Пионер», а «Богдан Хмельницкий».

— А я говорю: «Пионер», — упрямо повторил Ян.

— Ну, пусть будет по-твоему.

— Он, говорили повстанцы, первым вошёл на Градчаны.

— Их сразу много вошло, — возразил Зденек, размахивая длинными руками.

От этого он, казалось, становился ещё длиннее. Недаром же, когда они немного вздорили, Ян называл его журавлём. Но Зденек не обижался на это и в долгу не оставался. Он в таких случаях называл Яна белым телёнком за его светлые волосы и голубые глаза, хотя таких глаз он никогда не видел ни у одного телёнка.

Сегодня особенный день. В одном промышленном районе Праги, в небольшом парке, — открытие памятника в честь освобождения Праги Советской Армией в майские дни 1945 года. Этот памятник — танк. Никто не знал, тот ли это танк, что носил в боях имя Богдана Хмельницкого или имя «Пионер». Однако сами танкисты, уже после боёв установили, что это танк № 23, которым командовал Василий Мягков. Это он провёл его с далёких боевых полей Орловщины до стен Берлина и в Прагу.

Случилось так, что два танкиста поспорили, какой танк первым ворвался в Прагу. Долго не могли решить этого вопроса, пока не пришёл комбат. Но и он точно не знал этого, однако вспомнил, что с того танка, который ворвался первым в Прагу, во время боя повстанцы города передали ему пурпурную книжечку. Её он ни разу не читал: в бою не было времени, а потом, занятый военными делами, он забыл о ней. И вот теперь вспомнил. Легко было бы установить по ведомости, какое имя носил танк № 23, но ведомость сгорела вместе со штабной машиной на подступах к Праге.

Капитан разыскал пурпурную книжечку. И тут все стало ясно: в наказе пионерской дружины, которая вручала танк гвардейцам, говорилось, что пионеры передают свой танк № 23 экипажу Павла Бучковского. Здесь же лежала фотография, на которой снялись пионеры вместе с боевым экипажем.