Рассмотрим эти процессы по порядку.
1. Подразделение или различение. Здесь мне остается немногое прибавить к тому, что было сказано в главе XIV. Движущиеся, острые, ярко освещенные куски всего поля восприятия привлекают внимание и тогда различаются как особые объекты, окруженные остальной частью зрительного или осязательного поля. То обстоятельство, что эти объекты, будучи раз выделены из окружающей области впечатлений, сохраняют свою обособленность от окружающего, останется всегда первичным фактом нашей чувственной восприимчивости, не поддающимся никакому дальнейшему объяснению. Впоследствии, после того как отдельные предметы один за другим выделялись из общего хаоса впечатлений и сделались привычными, внимание ребенка может направляться на несколько предметов одновременно. Он может тогда видеть и осязать сразу несколько предметов, находящихся один подле другого среди поля восприятия. Это осознание «сосуществования предметов друг подле друга» сначала очень неясно и может не заключать в себе различения определенных направлений и расстояний — и его также следует принять за нечто первично-данное в нашей чувственной восприимчивости.
2. Объединение различных видов ощущений в одну вещь. Когда два ощущения сознаются одновременно, мы стремимся объединять вызывающие их причины в понятие одной и той же вещи. Когда кондуктор электрической машины близко поднесен к нашей коже, то искра, блеск, которые мы видим, треск, который слышим, и укол, который осязаем, локализуются в том же месте и рассматриваются как различные стороны одного и того же явления — электрического разряда. Пространства, занимаемые видимым, слышимым и осязаемым объектами, сливаются в нашем представлении в одно пространство благодаря основному закону нашего сознания, закону, согласно которому мы упрощаем, объединяем и отождествляем воспринимаемые впечатления, насколько это возможно. Всякое чувственное впечатление, воспринимаемое вместе с другим, локализуется нами в том же месте. Места, занимаемые первым и вторым, сливаются для нас в одно место, занимаемое обоими впечатлениями. Место, в котором возникает одно, впоследствии кажется в то же время и местом нахождения другого. Таков первый чрезвычайно важный акт, при помощи которого познаваемые нами мировые явления распределяются в известном пространственном порядке.
При этом слиянии разнородных ощущений в один образ вещи одно из объединяемых ощущений принимается нами за вещь, остальные же рассматриваются нами как более или менее случайные свойства или способы проявления. Обыкновенно за коренное свойство вещи принимается то ощущение, которое отличается наибольшей устойчивостью и имеет наибольшее практическое значение по сравнению с остальными: таким бывает по большей части ощущение твердости или тяжести. Но тяжесть и твердость всегда бывают связаны с осязанием некоторого объема; мы всегда, имея возможность «видеть» осязаемое нашей рукой, сравниваем величины осязаемого и видимого, после чего образовавшееся в нашем уме общее представление об объеме данной вещи может также стать признаком, характеризующим ее сущность: нередко такую роль играет размер вещи, ее температура, вкус и т. д. Но по большей части температура, запах, звук, цвет и любые другие впечатления, сознаваемые нами в связи с известным видимым или осязаемым объемом, считаются в числе атрибутов данной вещи.
Правда, мы испытываем вкусовые и обонятельные ощущения, не видя и не осязая никакого предмета, но эти ощущения проявляются с особенной силой, когда связаны со зрительными и осязательными впечатлениями. Поэтому мы приписываем источник таких свойств соответствующим пространственным восприятиям, а сами свойства рассматриваем как нечто рассеянное в более утонченном виде в пространстве, занимаемом отдельными предметами. Во всех этих явлениях чувственные впечатления, места которых в пространстве сливаются в представление одного общего места, доставляются различными органами чувств. Такие чувственные данные не стремятся вытеснить одно другое из области сознания, но могут сознаваться все сразу. Нередко изменяется их общая интенсивность, достигая известного максимума. Таким образом, мы смело можем признать законом нашего сознания тот факт, что мы локализуем одно в другом те существующие в опыте впечатления, восприятия которых не препятствуют взаимно друг другу.
3. Сознание окружающего мира. Различные впечатления, воспринимаемые тем же органом чувств, взаимно препятствуют образованию соответствующих восприятий и не могут быть одновременно отчетливо осознаны. Вследствие этого мы не локализуем их в одном и том же месте, но располагаем в известном пространственном порядке одно подле другого в объеме, большем по сравнению с объемом, занимаемым каждым ощущением в отдельности. Мы обыкновенно улавливаем предмет, потерянный из виду, поворачивая глаза в том направлении, где думаем его найти, и с помощью постоянного передвижения глаз приучаемся рассматривать каждое поле зрения как нечто, связанное с восприятием других доступных зрению объектов во всех возможных направлениях. В то же время движения глаз, в связи с которыми соответственно изменяется поле зрения, также осознаются и запоминаются; и постепенно таким путем (благодаря образованию ассоциаций) то или другое движение глаз начинает вызывать в нашем сознании то или другое представление о новой группе предметов, вводимых нами в поле зрения. Вместе с тем внешние впечатления представляют неопределенное множество разнородных качеств. Отвлекаясь от их разнообразия, мы сосредоточиваем наше внимание на частях пространства, занимаемых ими, и разнородные движения становятся для нас единственными показателями этих частей пространства, вступая с ними в тесные ассоциации. Таким образом, мы все более и более начинаем рассматривать движение и видимое протяжение как два явления, взаимно обусловливающих друг друга, пока, наконец, не станем их считать просто синонимами; тогда пустое пространство начинает для нас означать просто область для движения. Психолог, отправляясь от этого факта, может легко дойти до ошибочного утверждения, будто мышечное чувство играет главную роль в образовании идеи пространства.
4. Порядок в пространственном расположении предметов. Мышечное чувство имеет большое значение при установлении порядка в расположении видимых, слышимых и осязаемых объектов. Я гляжу на точку, в это время изображение другой точки, появившееся на боковой части сетчатки, привлекает мое внимание, я немедленно направляю на это изображение желтое пятно и заставляю изображение падать последовательно на все промежуточные места сетчатки, описывая на ней линию. Линия, образованная быстрым движением второй точки, представляет сама по себе зрительный образ линии, имеющей конечными пунктами вторую и первую точки. Линия отделяет эти точки одну от другой, они оказываются расположенными по ее длине; таким образом, между ними устанавливается известное расстояние. Если третья точка, находящаяся еще ближе к периферии, привлечет наше внимание, то глаз придет в еще большее движение, и в результате на сетчатке получится продолжение линии: вторая точка теперь очутится между первой и третьей. В каждое мгновение нашей жизни предметы, лежащие на периферии поля зрения, описывают на сетчатке линии между своими изображениями и изображениями других предметов, от которых они отвлекают внимание, вытесняя их из центра поля зрения. Таким путем каждый пункт на периферии сетчатки напоминает о линии, на конце которой он лежит и которая может быть проведена движением глаз; даже неподвижное поле зрения в конце концов начинает означать систему пространственных отношений, установленных постоянной возможностью двигать глазами, проводя линии между центральными и периферическими частями сетчатки.
Тот же процесс происходит на нашей коже и на суставных поверхностях. Двигая рукой по предметам, мы проводим линии, соответствующие направлению движения, и на концах этих линий возникают новые осязательные впечатления. Эти линии проводятся и на коже, и на суставных поверхностях; в обоих случаях проведение их порождает в нас осознание определенного порядка или расположения в тех предметах, между которыми такие линии проводятся. То же следует распространить и на слуховые, и на обонятельные ощущения. При определенном положении головы известные звуки или запахи осознаются наиболее явственно. Уже иной поворот головы делает данный звук или запах слабее, но доводит до максимума другой звук или запах.