— Тот факт, что Аните нравится грубый секс, является одной из причин, почему я собрал вас всех этим утром.

Комментарий заставил меня посмотреть на него: «И что это значит?»

Сработал таймер чайника и он пошел его отключить, а также деликатно избежал ответа на мой вопрос.

Я крикнула ему вслед.

— Какое отношение мои сексуальные предпочтения имеют к чему-либо?

— Я делаю чай, — сказал он, возвратившись к нам, после того как выловил чайный пакетик из кружки.

— Зачем ты нас собрал с утра? — спросила я подозрительно.

Ответил Натаниэль, вошедший на кухню.

— Чтобы помочь нашей полигруппе стать лучше.

Он надел пару своих любимых джинсов, которые были практическими белыми от стирки и через них стали просвечивать бедра. Его колени сверкали время от времени в дырках, пока он босиком подходил ко мне. Волосы, длиной по лодыжку, были завязаны обычной резинкой и основную их часть не было видно, только толстая красновато-коричневая коса выглядывала из-за спины, когда он двигался.

Моя приветственная улыбка изменилась в чуть менее счастливую сторону.

— Что это означает и почему у меня ощущение, что ты и Джейсон о чем-то сговорились у меня за спиной?

Он улыбнулся и это было по-настоящему, не так, как он улыбался в Запретном Плоде, заставляя клиентов запихивать стодолларовые банкноты ему в трусы. Если бы у них была возможность увидеть эту улыбку, полную любви и страсти, и просто... Натаниэля, они бы вынимали тысячедолларовые банкноты в надежде, что он даст им все то, на что улыбка намекает.

Мне пришлось напрячься, чтобы смотреть на него сердито, но вскоре это стало невозможно — он пересек полосу золотого солнечного света и его лавандовые глаза стали почти голубыми, будто вбирая в себя теплоту солнца. Его глаза действительно были цвета весенней сирени. Только две вещи делали их темнее и они становились по-настоящему фиолетовыми: гнев и страсть. Чаще это была страсть, гнев был более редкой причиной.

Он немного изменил походку и я вновь оценила, как приятно он двигался, насколько его грудь была мускулистой и аппетитной. Ему пришлось перестать тягать тяжести, потому что он набрал слишком большую мышечную массу, в следствии чего снизилась гибкость, необходимая ему как танцору. Он учился и начинал исполнять некоторые элементы современного танца, но сейчас в его походке проскальзывала и выступала сторона стриптизера, пока он шел ко мне, чтобы дать мне очередной утренний поцелуй. С утра мы продвинулись гораздо дальше поцелуя, прежде чем вышли на кухню к Джейсону.

Я сидела и он наклонил ко мне свое красивое лицо.

— Ты знаешь, насколько сильно действуешь на меня? — прошептала я.

— Знать это — моя работа, — прошептал он в ответ и поцеловал меня.

Я поцеловала его в ответ, потому что… что еще я могла сделать? Черт, вернее что-то еще кроме этого я хотела делать? Я провела рукой по его обнаженной талии, в то время как наши губы встретились.

Он выпрямился и я улыбнулась ему, с чертовски близким к глупому выражением лица — из-за этого поцелуя и воспоминаниях о более ранних днях, предшествующих этому. Мы прожили вместе в течение трех лет и все стало только лучше.

— Это, — сказала Зависть, — то, что я хочу. Я хочу, чтобы кто-то смотрел на меня так, как вы смотрите друг на друга или как смотрят друг на друга Джейсон и Джей-Джей. Я хочу нежности и любви.

— Разве не все этого хотят? — спросил Джейсон, когда он принес ее чай к столу.

— Нет. Анита сказала, что ей нравится, когда Ричард ведет себя как скотина, но у нее есть Натаниэль, и Мика, и Жан-Клод. У нее есть и нежность и любовь.

— У тебя есть Жан-Клод, — сказала я.

— Нет, я занимаюсь сексом с Жан-Клодом, я его любовница, но он не любит меня. Натаниэль повернулся к ней, одна его рука оставалась в моей.

— А ты любишь его?

Я замерла, моя рука напряглась в его.

— Натаниэль!

— Нет, Анита, мы должны знать, что мы в действительности чувствуем друг к другу. Если не будем честны, все рассыплется на части.

— Он прав, — сказал Джейсон. Он сел на другой конец стола так, чтобы мог всех нас видеть.

Я пристально посмотрела на него.

— Не смотри на меня так, — сказал он, смеясь, — Ты знаешь, что это правда.

Я попыталась продолжить неодобрительно смотреть на него, но начала улыбаться вопреки желанию. Джейсон почти с самого начала, с момента нашей встречи так действовал на меня. Это была одна из причин, почему мы были друзьями и почему я не убила его при нашей первой встрече; очень рада, что не убила.

Наконец я перестала сопротивляться желанию улыбаться, но приложила все усилия, чтобы спрятать улыбку в кофейной чашке, но так как я все еще держала Натаниэля за руки, надежность данного способа была поставлена под угрозу.

Натаниэль прижал тыльную часть моей руки к своему голому животу и я, внезапно начала испытывать затруднения с мыслительной деятельностью. Я посмотрела на него: «Ты делаешь это с какой-то целью, не так ли?»

— Делаю что? — спросил он с широко открытыми фиолетовыми глазами. Если бы это был Джейсон, я бы знала, что он хитрит, но Натаниэлю просто нравились прикосновения, так что иногда он делал это не задумываясь.

— Ничего, — сказала я.

Джейсон ухмыльнулся мне с другого конца стола. Я снова попыталась впиться в него взглядом, но в конце концов сказала:

— К черту, что случилось или что происходит?

Натаниэль поднял мою руку таким образом, чтобы можно было поцеловать ее и потереться об нее щекой, нечто похожее на то, как кот метит запахом. Мне это понравилось, потому что мы принадлежали друг другу; тот факт, что это слово не предусматривает исключительного права, не делало принадлежность менее реальной. Этот момент я, кажется, просто не смогла бы объяснить моим моногамным друзьям.

— Я бы позавтракал, пока мы ждем Домино. Он все еще в душе.

Домино был одним из наших телохранителей и одним из моих любовников, но он нечасто спал в этом доме. Мы все еще никак не могли разобраться с расписанием нашей охраны, с тех пор как потеряли Ареса, и мне хотелось верить, что только по этой причине он стал чаще оставаться в доме, но то, что он собирался принять участие в утреннем разговоре, дало мне понять, что наш вертигр не просто так часто оставался тут и делил постель со мной и Натаниэлем. Наш третий, Мика Каллахан, снова поехал по делам, так что в большой кровати имелось место для гостя.

— Тигры любят воду, в большом количестве, — сказала я и отпила свой кофе.

— Я не отношусь к чрезмерным его любителям, — сказала Зависть, — но это может быть потому, что приходится принимать душ с мужчинами, постоянно думающими, что ты хочешь секса.

Натаниэль пошел к духовке, приглушенно смеясь. Джейсон тоже засмеялся. Я почти подавилась кофе.

Она одарила меня тяжелым взглядом своих экзотических голубых глаз.

— Это должно быть также верно и для тебя. Ричард любит секс в душе.

Джейсон засмеялся сильнее.

— Что такого смешного? — спросила Зависть, оглядывая нас одного за другим. Джейсон смотрел на меня смеющимися глазами. На сей раз у меня получилось свирепо посмотреть на него, в то время как я покраснела. Я почти уже не краснею, почти.

— Анита любит воду, — сказал он голосом, звеневшим от смеха.

— Новая духовка нагрелась почти так, как положено, — сказал Натаниэль, или потому, что это и вправду было ему интересно или потому, что не хотел тыкать пресловутого барсука палкой. Он подошел к холодильнику, чтобы взять булочки с корицей, сделанные прошлой ночью.

— Да, я люблю секс в воде, а теперь посмотрим, когда я в следующий раз залезу вместе с тобой в душ, шутник.

Джейсон перестал смеяться и, казалось, не мог решить — изобразить довольное лицо или пытаться симулировать обиду на меня.

— Ты и Ричард кажетесь идеально подходящими друг другу в сексуальном плане, почему он не один из твоих основных возлюбленных? — спросила Зависть.

— Потому что помимо секса у нас целая куча проблем и не стоит ждать, что все они просто испарятся, потому что он ходит на терапию , — сказала я, мой голос немного хрипел из-за поспешного глотка кофе. Он прозвучал немного странно.