Я сказала себе, что могу в любой момент сказать стоп-слово и продолжила протирать дыру в руке Джейд. Она прислонилась и прошептала:

— Анита, ты в порядке?

По правде говоря, нет, но вслух сказала:

— Конечно.

Она посмотрела на меня и если бы мы опустили щиты, она могла бы почувствовать все, что чувствую я, а я — то, что чувствует она, также как и Домино, Джейсон и Натаниэль. Джейд была моим подвластным черным тигром, Домино — белым/черным, Джейсон — волком и Натаниэль — леопардом. Они были моими подвластными зверями, моими MoUie Bete; нам приходилось стараться, чтобы не чувствовать эмоции друг друга.

Конечно, напряженность в моей руке вероятно выдала меня Джейд с головой. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы понимать очевидные вещи.

— Анита, — сказал Джейсон.

Я посмотрела на него и Джей-Джей.

— Ты в порядке?

Я пожала плечами.

— Думаю, это самый напряжный БДСМ акт, который я пробовала без участия Жан-Клода или Ашера. Как будто все вроде готово, на своих местах, но никто не хочет взять на себя ответственность и начать.

Все, что я сказала, было правдой. На самом деле, это не совсем то, что меня волновало, но это была часть правды. И благодаря этому, они возможно не станут снова спрашивать меня, что не так.

— Я не могу быть с Ашером, — сказала Джейд.

Я покачала головой.

— Я это и не предлагала, просто не уверена кто возьмет на себя руководство.

— Мы уже занимались любовью вместе с Натаниэлем, — сказала она, голос был мягким, низким и странно музыкальным. Он не всегда звучал так, в основном тогда, когда она хотела повлиять на меня или скорее манипулировать мной. Я как-то спросила ее не выступала ли она в театре, но она похожа не поняла, что я имела ввиду, так что я отстала. С Джейд я не настаивала во многих случаях и когда она меня достаточно озадачивала, я предпочитала отступить, а не напирать. И не была уверена — то ли я повзрослела, то ли она выиграла.

— Анита, ты у нас главная, — сказал Домино, — ну так и командуй. Чего бы ты хотела?

Про себя я подумала — «уйти». Может это отразилось на лице, потому что он сказал:

— Делай, что тебе нравится и Джейд будет делать тоже, что и ты.

Джейд кивнула.

— Серьезно? — спросила я ее.

— Да, — ответила она.

— Хорошо, потому что я знаю, чего я хочу.

— Я буду делать то, что будешь делать ты, — сказала она.

Я знала, что это было одновременно и правда и ложь. Она будет это делать, пока не решит, что не хочет продолжать или пока не почувствует себя слишком некомфортно, затем она сделает то, что взбредет ей в голову и каким-то образом окажется, что это опять была моя вина. Я серьезно начала сочувствовать парням, которые со мной встречаются.

Глава 8

Я уютно расположилась с левой стороны Натаниэля, Джейд — с правой. Я начала целовать его пухлые губы; он откликнулся на поцелуй с уже теряющими фокусировку глазами, отдаваясь ощущениям веревки, наших прикосновений, просто тому, что был полностью в чужой власти. Это была одна из вещей в бондаже, которая мне нравилась больше всего. Джейд наклонилась, но целовать его не стала, предложив свои губы мне. Натаниэля в губы она никогда не целовала, предоставляя это право мне. Мы поцеловались, наши идентичные алые помады стали сливаться. Она начала использовать тот же оттенок красного, что и у меня, потому что если она красила губы другим оттенком, то это портило нам помаду или смешанный цвет отвратительно смотрелся на нас обеих. Я вдруг поняла, что с тех пор как она начала использовать ту же помаду, мы с ней стали больше целоваться; хорошего в этом было только то, что этот цвет шел нам обеим.

Натаниэль смотрел как мы целуемся, на его губах прямо посередине остались следы красного. Он называл их полосками, которые обычно наносят на гоночные машины и носил их с гордостью. Еще в его глазах был заметен пыл, который не имел ничего общего с тем, что он связан; ему нравилось смотреть, как мы целуемся, как и мне нравилось смотреть как целуются они с Микой, так что я очень удивилась, поняв, что ему нравится то, что я целуюсь с другой женщиной. Забавно, никогда не думала, что у него тоже имеется эта типичная мужская фантазия о себе и двух женщинах; что доказывает — бисексуал не значит не мужчина, просто немного другой тип мужчины.

Я снова поцеловала его, оставляя на его губах след нашей смешанной помады более четким, затем перешла к теплой шее, вдыхая ванильный аромат, перед тем как заклеймить его своими губами. Джейд зеркально отображала мои действия с правой стороны шеи. Я поцеловала его плечо, затем верх груди, почувствовав сокращение мышц, когда он дернул связанной рукой веревку. Мне и Натаниэлю нравилось проверять на прочность наши узы, не освобождаться от них, а чувствовать, дернув веревку, что мы в ловушке, привязанные, беспомощные и в тоже время знать, что нет. Все, что ему нужно было сделать — это сказать стоп-слово и я бы развязала его. Те же правила действовали и в отношении меня. Бондаж — это иллюзия опасности, а не настоящая опасность. Меня связывали по-настоящему плохие парни и это совсем не так захватывающе, просто страшно.

Я поцеловала его чуть выше соска и Джейд сделала тоже почти одновременно со мной, так что мы начали по-настоящему зеркально отображать действия друг друга на теле Натаниэля. Я переместила рот поближе к соску и лизнула его кончиком языка, туда и обратно, быстрыми движениями, пока сосок не стал твердым. Я посмотрела на Джейд и обнаружила, что она тоже смотрит на меня своими глазами цвета огня. Я лизала и дразнила его сосок, продолжая все время смотреть на Джейд. Натаниэль начал издавать тихие, страстные стоны. Мы медленно опускались, целую каждый дюйм тела, помечая его красной помадой. Последними мы поцеловали верхнюю часть ног, чуть ниже черной веревки, обвязанной вокруг лодыжек.

Я отстранилась, оставшись на коленях, чтобы посмотреть на нашу работу. Было что-то в этом невероятно удовлетворительное, смотреть на эту вытянутую обнаженную красоту, со следами наших отпечатков губ, украшающих голую кожу. Его пах не был затронут, но вокруг него — на бедрах и ляжках — мы обцеловали все, пока он не заскулил. Его тело было более чем готово, прямое, твердое, горящее желанием. Я обошла стороной пах частично, чтобы его подразнить его, но по большей части из-за Джейд, из-за того, что она делала за мной то, что никогда еще не делала Натаниэлю и я не хотела, чтобы на этом все и закончилось. Она уже дала мне вывести себя из своей зоны комфорта; так что я хотела ослабить нажим, а не сбросить ее с утеса, пока еще нет.

И с моей стороны это не была просто доброта или даже забота. Джейсон и Джей-Джей стояли рядом с кроватью, занимаясь легким петтингом. Я знала, что она ждет от меня разрешения: «добро пожаловать на борт». На нашем утесе сегодня ночью было столько отвесных мест, что и я не хотела, чтобы меня кто-нибудь столкнул, так что я не буду давить на Джейд. Относись к людям так, как хочешь, чтобы относились к тебе и надейся, что вся эта карма работает. Прикосновения к Натаниэлю помогли мне собраться — заложить фундамент и сконцентрироваться, так мой друг и учитель Марианна это называет. Как бы это не называлось, я почувствовала себя лучше, более уверенной в себе и в остальном, включая людей вокруг.

Я переползла через ноги Натаниэля и направилась к Джейд. Я обняла ее руками, прижала ближе и поцеловала, в этот раз не потому, что она злилась на меня, а потому что я этого хотела. Она была моей и держалась очень храбро и невероятно чувственно с Натаниэлем. Я поцеловала ее, языком проникая в рот, мои нетерпеливые руки забрались под шелк, что был на ней. У меня снова возникла мысль, которая всегда возникала, когда я целовала ее по-французски, что у женщин более маленький рот, чем у мужчин. Она ощущалась такой маленькой в моих руках, тонкая кость и плоть, что срабатывал защитный инстинкт, призванный защищать тех, кто слабее тебя. В действительности же, она могла перевернуть небольшую машину, даже не вспотев, но в этот момент я, когда целовала свою маленькую девочку, ощущала гордость и чувствовала себя защитницей и когда отстранилась, оставив ее задыхающейся, ее большие зрачки вместе с эндорфином смыли все мои мысли.