— Не в этом дело.

Но Миюки не спросила, в чем было дело. У неё не было в этом никакого интереса, и она торопливо снимала жакет, пока говорила с Линой.

Тем не менее, наверное потому, что она подумала, что ответ прозвучал слишком недружелюбно, Лина по своей собственной воле добавила к ответу несколько слов, при этом тоже снимая жакет:

— Всё спрашивают, кому я собираюсь подарить шоколад... Я знаю, что никто не делает это из подлости, но мне уже это немного надоело.

— Просто всем интересно. Потому что ты такая красивая, Лина.

Миюки сказала это с серьезным видом, снимая галстук; Лина надула щеки в разочаровании.

— Тогда почему я должна страдать от шквала вопросов от тебя, Ми...юки.

В то мгновение, когда Миюки снимала платье, и показалось её обнаженное правое плечо, Лина остановилась на полуслове. Её глаза прилипли к этому не очень экстраординарному действию, и её язык перестал нормально функционировать.

— Хех? Интересно, может потому что мне недостает сексуальности.

Замечание Миюки почему-то раздражило Лину, и она не знала, почему. Лина не подозревала, что энергично стягивает платье на сопернический манер.

На этот раз Миюки вздохнула на полуобнаженное тело Лины.

— Лина, твоя фигура столь хороша. Я завидую.

В голосе Миюки не было и следа застенчивости, она также была в одном белье.

— Это сарказм? Миюки, в чем же именно ты мне завидуешь? — сказав это, Лина положила руки на бедра и пристально изучила всё полуобнаженное тело Миюки и уставилась ей в лицо.

— В конце концов, твои бедра и талия имеют правильные пропорции и очень сексуальны. Ты не худая, но очень правильная, Лина.

Миюки протянула правую руку и похлопала самую узкую часть талии Лины. И вообще не было похоти... с определенной точки зрения. Это было невинное прикосновение. Хотя Лина знала, что прикосновение не сопровождалось какой-либо лесбийской похотью, сохранить самообладание было трудно. В раздевалке тут и там послышались звуки, как кто-то глотал слюну; по-видимому эта сцена поставила под угрозу душевное спокойствие одноклассниц, даже если они просто на неё смотрели.

Конечно же, Лина была слишком занята, чтобы беспокоиться о зрителях.

— Ми-Миюки, ты... — сказав это, Лина протянула руку. Однако она заколебалась, прежде чем коснуться обнаженной кожи Миюки и отдернуть её руку.

— Нет мест, где ты слишком тонкая, твоё очень женственное тело заставляет меня так завидовать.

Миюки показала маленькую улыбку дьяволенка перед Линой, которая не могла вытерпеть пристального взгляда и покраснела, затем убрала руку от бедра Лины.

Именно тогда за Миюки раздался громкий звук падения.

Миюки обернулась; Лина перевела взгляд.

Там они увидели, что Хонока потеряла контроль над ногами и вцепилась в шкафчик.

Каким-то образом Миюки оглядела раздевалку и осознала, что одноклассницы застыли на полпути смены одежды и сейчас отводили свои красные лица неподобающим для леди образом. Как правило, Миюки игнорировала все взгляды, поэтому до этой минуты даже не догадывалась, что они привлекли всеобщее внимание.

— ...Почему бы нам не переодеться побыстрее.

В ответ на предложение Миюки,

— Да.

Лина, которая думала также, кивнула.

Сразу же после школы своенравная атмосфера расцвела ещё больше. Видимо во время обучения ученики себя ограничивали. И, похоже, они больше не могли сдерживаться; сцены, полные боли и наслаждения, из-за которых вам хочется вылить на них холодную воду, происходили то тут, то там на территории школы.

Ситуации были разными.

Например, среди круга его друзей, между помолвленной парой, помолвка которых была одобрена ими самими, а также их родителями, разворачивалась непомерная сцена дарения шоколада. Судя по всему, Канон, Глава дисциплинарного комитета, вторглась в комнату школьного совета и улыбчивым лицом давила на Исори, казначея школьного совета, чтобы тот съел кусочки шоколада домашнего приготовления в почти переполненной узорчатой коробочке, размером с коробку бэнто для учениц.

Для следующего примера давайте возьмем случай определенной застенчивой, но волевой девушки. Судя по всему, она вежливо и серьезно пренебрегла своим статусом ученицы второго потока и преодолела высокий порог классной комнаты первого потока, чтобы подарить украшенный ленточками пакет. Её лицо покраснело, и глаза прилипли к ученику с широко раскрытыми глазами от удивления, когда тот получал подарок, и даже сейчас выглядевший, будто готовый танцевать от радости. Так что это было для людей, как пара Кэндо и Кэндзюцу.

Лишь сегодня ученики Первой Школы были не «волшебниками», но «учениками старшей школы», радующимися свой молодости.

Те, кто не могли попасть в праздничную атмосферу, хотели отвести взгляд.

— О, Тацуя, ты сегодня на патрулировании.

Со столика к нему обратился голос, будто его владелец даже не побеспокоился, чтобы скрыть свою скуку и искал развлечения, предрешая судьбу Тацуи, сделав для него невозможным игнорировать это зрелище.

— Похоже, у всех старшеклассников на сегодня были обязательства, так что сегодня лишь первый год, Морисаки и я.

Как правило, из-за мысли, что у него есть товарищ, он должен был почувствовать себя немного лучше. Однако даже сейчас Морисаки не изменил своё недоброжелательное отношение, так что его приход лишь немного изменил бы его настроение.

— Довольно тактичный способ сказать, что они возложили на тебя свои обязанности и ушли.

— Я не намерен быть столь грубым.

Покорность в его голосе была противоположна высокому смеху в ответ.

— Кстати, Тацуя-кун.

Наверное, она достаточно насмеялась, подумал Тацуя, когда Маюми к нему обратилась. По определенной причине он пытался не смотреть на сидение напротив неё.

— Можешь мне уделить немножко времени.

— Это не будет проблемой, но перед этим... — сказав это, Тацуя окинул взглядом старшеклассника, который бессильно распростерся на части стола напротив Маюми. — Что же здесь случилось?

Место, возле которого они сейчас были, находилось в углу столовой, в этой области все места разделяли перегородки.

Но так как потолок не был закрыт, звук разговора был слышен.

Тем не менее, тот факт, что это место не было тихим и уединенным, заставлял чувствовать себя в большей безопасности, чем на самом деле.

Оно было высоко популярным лишь среди учеников третьего года первого потока; сюда редко ступала нога младшеклассника, если только не в сопровождении третьего года. Кстати, Тацуя тоже сюда ещё не приходил.

Что до того, почему он был здесь,

— В школе не должно быть никаких ядовитых веществ. Тогда что же съел Председатель Группы Управления Клубами Хаттори?

В середине патрулирования школьной территории он остановился у кафе, чтобы утолить жажду, тогда до его ушей и дошел чрезвычайно болезненный стон, поэтому он первым делом проверил обстановку.

— Нет, ну... не яд. Разумеется.

Вскоре он осознал, кто виновник.

В конце концов, прямо перед Хаттори, Маюми сидела с озадаченным видом на лице.

Её слегка озадаченный вид можно было назвать странным.

Даже сейчас её взгляд приглашал его отведать гостеприимства.

— ...Шиба... — Тацуя всё ещё решал, как поступить, когда Хаттори, который выглядел, будто вот-вот потеряет сознание, обратился к нему хриплым голосом, — ...воды...

Это был голос путешественника, которого покинули все силы прямо перед оазисом.

— Одну секунду.

Лишь мольба была ясной.

Мгновение он раздумывал между минеральной водой и водой из холодильника, но выбрал воду из холодильника, так как она была ближе. Он поставил на стол один из стаканчиков, полный холодной воды.

Хаттори неуклюже схватил стаканчик, с трудом заставил руки двигаться, и дрожащее поднес его ко рту, затем с гримасой залпом его высушил.

Он не открывал глаз, медленно собирался с силами; часы протикали девяносто секунд, прежде чем Хаттори открыл глаза и глубоко вздохнул: