Взаимоотношения внутри царской семьи носили вполне патриархальный характер, свидетельством чему служил брак Михаила. В девятнадцать лет царь был помолвлен с девицей Марией Хлоповой. Невесту взяли во дворец, и все было готово к свадьбе. Хлопова нравилась жениху, но не устраивала Салтыковых. Племянники матери царя Борис и Михаил Салтыковы властно распоряжались в Кремлевском дворце. Однажды, когда у Хлоповой случилась легкая рвота, Салтыковы объявили, что она неизлечимо больна, и сослали несчастную в Сибирь вместе с родней. Филарет предпринял энергичные усилия, чтобы сосватать сыну принцессу при датском или шведском дворе, но успеха не добился. Тогда Михаил вспомнил о прежней невесте, которую не мог забыть. Придворные лекари подтвердили, что у Хлоповой было пустяковое расстройство желудка, а ее дядя указал на причину недомогания: попав во дворец, невеста объелась сладостями. Салтыковы были обличены в интриге. Их «измена» дала Филарету повод сменить круг лиц, правивших от имени Михаила и навлекших на себя недовольство народа. К этому кругу принадлежали боярин и дворецкий Б. И. Салтыков и глава Стрелецкого приказа князь А. В. Лобанов — Ростовский. Как доносил из Москвы шведский посол, «Лобанов с Салтыковыми были первыми во власти, тиранили с таким насилием, что могли бы все перевернуть, если бы не заступился «отец» (царь)»[638]. Князь Лобанов в 1623 г. попал в опалу и был сослан в Сибирь. Б. Салтыков лишился чина боярина и дворецкого и также попал в ссылку, все его вотчины подверглись конфискации. Окольничий М. Салтыков разделил участь брата. Мать Салтыковых заточили в монастырь.

Забрав власть в свои руки, Филарет сослал в Пермь «великого боярина» князя И. В. Голицына, а затем сослал на воеводство в Сибирь бывшего вождя земского ополчения князя Д. Ф. Трубецкого. В годы Смуты эти лица домогались трона и были главными соперниками Романовых.

Правительство страны при Филарете возглавил его родной племянник князь И. Б. Черкасский. Вместе с Романовыми он пережил опалу от царя Бориса и пользовался полным доверием Филарета. Князь возглавил Стрелецкий приказ, приказ Большой казны, Иноземный и Аптекарский приказы. Стрелецкий и Казенный приказы были ключевыми в системе государственного управления. На первых порах положение новой династии было достаточно шатким. Романовы не могли управлять государством и собирать налоги без помощи земских соборов. Выборные из городов собирались в Москве периодически в течение почти десяти лет. Когда положение новой династии упрочилось, соборы утратили прежнее значение. При Филарете на соборы приглашали отобранных властями лиц. Им монарх объявлял свою волю и выслушивал верноподданнические «челобитья» (ответы). Вскоре власти вовсе перестали созывать соборы. Смерть Филарета и тяжелое поражение России в войне с Речью Посполитой благоприятствовали возрождению соборной практики. Современники чутко уловили эту перемену. В 1634 г. знатный дворянин И. А. Бутурлин предложил создать в Москве постоянный орган из выборных от «московских служилых нарочитых (лучших) людей» и провинциальных детей боярских, а также от населения городов, которые жили бы в Москве и докладывали «государю правду, про всякое дурно (преступления) и про обиды от всяких людей»[639]. Состав собора предполагалось периодически менять. Проект Бутурлина не был осуществлен.

Летом 1641 г. провинциальные дворяне, собравшиеся в Москве на военный смотр, потребовали, чтобы власти помогли им, «бедным». Не добившись желаемого, они с «великим шумом» ворвались в царский дворец и подали челобитье (жалобу) «о всяких своих нуждах и обидах». В январе 1642 г. царь Михаил собрал Земский собор с участием «выборных» из городов. Дворяне вновь использовали собор для жалоб на свою «бедность»[640].

Низшее дворянство на протяжении многих лет домогалось закрепления за собой земель и отмены «урочных лет». Уступая требованиям дворянского сословия, правительство в 1637–1641 гг. продлило срок сыска беглых крестьян до 10 лет.

Казна тратила много средств, чтобы поддержать военнослужилую поместную систему. Но результаты ее усилий были незначительны. В середине XVI в. на одно поместье в Новгородской земле приходилось в среднем 20–25 дворов, тогда как через сто лет — всего 6 дворов. Конечным итогом развития поместья в Новгороде за полтора века было то, что число мелких и мельчайших землевладельцев тут выросло с 39 до 85 %[641]. К 1636 г. службу в пехоте (преимущественно в гарнизонах) несли более 11 тысяч детей боярских «с пищалью», тогда как в конных полках числилось 12,8 тысячи дворян и детей боярских[642]. Упадок дворянского ополчения сопровождался сокращением его численности и понижением боеспособности. Поместной коннице трудно было выдержать столкновение с хорошо обученными наемными армиями. Поиски средств, которые позволили бы превратить обнищавших помещиков в боеспособную силу, неизбежно толкали правительство на путь организации регулярной армии.

Готовясь к войне с Речью Посполитой за Смоленск, власти осуществили военную реформу. В проведении ее большую помощь России оказала Швеция. Из Стокгольма в Москву прибыл полковник Александр Лесли, возглавивший организацию полков иноземного строя. Четыре «немецких» полка были укомплектованы «добрыми учеными солдатами», нанятыми за рубежом, и шесть полков — русскими людьми. В Швеции были закуплены крупные партии мушкетов и шпаг. В полки набирали беспоместных детей боярских, татар и казаков.

Казна обеспечивала дворян землями, стрельцов — деньгами и хлебом. Население должно было платить особый налог — «стрелецкие деньги». В XVII в. этот налог стал одним из основных и самым тяжелым для населения. В годы Смуты Романовы усвоили, что прочность династии зависит от преданности стрельцов, стоявших гарнизоном в Москве и несших охрану Кремля. Новая династия поспешила возродить стрелецкое войско. Царь и патриарх постоянно оказывали милость стрельцам, потчевали их командиров во дворце, выделяли их наградами.

Смута расшатала царскую власть, что неизбежно усилило значение Боярской думы. Наблюдательный современник дьяк Г. Котошихин писал, что Михаил без боярского совета ничего не мог делать[643]. Местническая система, регулировавшая взаимоотношения внутри правящего боярства, существовала в России более столетия и отличалась исключительной прочностью. Высшие посты в государстве занимали лица, чьи предки отличались знатностью, состояли в родстве с династией Калиты и добились наибольших успехов по службе. Переход трона к Романовым разрушил старую систему. Первостепенное значение стало приобретать родство с новой династией. Но новая система местничества утвердилась не сразу. В первые десятилетия после Смуты царю Михаилу пришлось мириться с тем, что первые места в думе по–прежнему занимала высшая титулованная знать и старые бояре, некогда судившие Романовых и выдавшие их на расправу Борису Годунову. В годы Смуты Филарет называл их своими худшими недругами. Чтобы заручиться поддержкой знати, царь Михаил, не имея казны и земель, щедро раздавал думные чипы. При нем Боярская дума стала как никогда многочисленной и влиятельной. После возвращения Филарета из плена состав думы быстро сократился.

Про Филарета говорили, что он был «нравом опальчив» (несдержан, легко впадал в гнев), мнителен, и даже сам царь боялся его. Невзирая на строгое соблюдение придворного этикета, Михаил жил в полном послушании у отца с матерью. Его первая невеста Хлопова была возвращена из Сибири. Она нравилась царю, но по приказу родителей Михаил женился на княжне Долгорукой, а после се смерти на Стрешневой. Эта последняя происходила из совсем худородной дьяческой семьи, получившей доступ в думу по милости Лжедмитрия I.