Беда у них случилась, ребята. Однажды чечевица отлучилась от гнезда покормиться, мушек половить, червячков поискать, а самец в это время пел и не заметил, как чужая птица, совсем не их породы, подкинула своё яйцо. Самой, видно, неохота возиться с птенцом, она и отдала его чечевицам на воспитание, дескать, выкормят без меня.

— Птица, наверное, ошиблась, приняла чужое гнездо за своё? — спросил Витя.

— Э… внучек, ты хитёр, да я хитрее тебя. Мы же договорились, что не будете расспрашивать. Ваша задача — узнать, какая это птица-бездомница свои яйца в чужие гнёзда кладёт, — сказал дедушка Гордей.

— А может быть это чечевицино яйцо? Ведь у кур бывают и большие яйца и маленькие?!

— Я и говорю — узнать надо. Ежели яйцо своё, то все птенцы будут похожи друг на друга, а ежели чужое, то сходства не будет. Тогда непременно узнать нужно, как живут в одном гнезде птенцы от разных родителей. Это, ребята, интересно, да боюсь, не справиться вам с такой задачей, тут нужно терпенье, а у вас его нет.

— Это нам не справиться? — обиделся Витя.

— Справимся, дедушка, только скажите, когда они выведутся, — уверял Дима.

— Скоро, наверное. Давно уж на яйцах сидит чечевица, — ответил дедушка, слезая с дерева.

Слезли и ребята.

— Ну, теперь пора и домой. Слышите? Жучка лает, наверное, колхозники приехали с посудой, завтра начнём мёд качать.

Путешественники вышли на поляну и увидели возле пасеки лошадь.

— Приехали, — сказал дедушка и прибавил шаг.

— Побежали вперёд! — крикнул Витя, бросаясь с Димой взапуски.

Около лошади Витя и Дима остановились. Та приподняла голову и, медленно дожёвывая пучок зелёной травы, равнодушно посмотрела на ребят.

— Какая| смешная лошадяка, — произнёс Дима. — Живот большой, губа отвисла. — Он погладил её по шее, «Лошадяка» покачала одобрительно головой, отмахнула хвостом наседавших паутов и продолжала жевать.

— Воронко прибыл!.. — крикнул дедушка Гордей, подходя к лошади.

— Ну и Воронка! — Черепаха, — иронически заметил Витя.

— Не смейся. Это заслуженная лошадь колхоза. В своё время скакуном слыла на всю округу, а теперь сработалась. Для вас же самая подходящая лошадь, смирная.

— Дедушка! А мы будем Воронко в ночное гонять?

— Ему и тут хорошо, ребятки, травы вдоволь, вода рядом, пусть отдыхает.

— Ничего нельзя! — в отчаянии воскликнул Витя. — Если бы был живой Пржевальский, он сказал бы тебе: пусть в лес ходят ребята с ружьём, с собакой, им нужно приучаться к охоте, и на коне пусть ездят…

А тут сиди, сложа руки.

— Как это — сложа руки? А кто же будет зверей и птиц караулить в скрадках, за мухоедом следить? Пржевальский наверняка посоветовал бы вам: прежде чем стать путешественниками, нужно научиться наблюдать за природой, полюбить её, а лошади да ружья не уйдут от вас.

К ним подошёл Воронко и стал чесать о дедушкино плечо искусанную гнусом голову.

— Что, Воронко? Жалуешься? Старость подошла, комары, и те обижают, ишь, как искусали, окаянные!.. Ну-ну… почешись маленько, почешись, — говорил дедушка, лаская коня.

Через пять минут путешественники уже подходили к пасеке. У калитки их встретила приехавшая колхозница Дарья Петровна.

— Думал, не дождусь! — говорил, здороваясь, дедушка Гордей. — Погода стоит хорошая, в ульях всё заполнено, в пору пчёл на простой переводить!

— У тебя гости? — перебила его Дарья Петровна, с любопытством взглянув на ребят.

— Этот — внук, а тот — его школьный товарищ. Ходил с ними гулять, в городе-то ведь такого приволья как тут нет.

— Что же это я стою?!. — вдруг спохватилась Дарья Петровна. — Вы, наверное, проголодались? Обед, готов, сейчас чайник согрею, и можно садиться за стол.

Вечером, устроившись под навесом, ребята подробно записали в дневники всё, что видели во время путешествия с дедушкой Гордеем.

Шалаш

— Дедушка, пойди сюда скорее! Погляди-ка, все орешки бурундук пощелкал, да как ловко!

— Он мастер лущить орехи, — ответил дедушка, подходя к улью и заглядывая внутрь. — Поправится, ножка срастётся правильно и раны теперь уж скоро заживут. Вернётся домой — поди страстей понаскажет соседям! — шутил дедушка.

Уже больше недели жил бурундук в старом улье.

Ребята заботливо ухаживали за больным зверьком. Вот и сейчас они вычистили улей, сменили траву, налили свежей воды.

Погода стояла хорошая, но ребята не пошли гулять, они отправились под навес к дедушке.

— Чего это они к тебе пристали? — вмешалась Дарья Петровна, вопросительно посмотрев на ребят.

— Истинно искусители! Ничего им не обещай, прилипнут — и не отвяжешься. Говорят вот, что все путешественники живут в палатках, ну и они хотят в шалаше жить. Пристают, чтобы я им помог построить его.

Ладно, пойдёмте… — смягчился он.

Старик отложил в сторону рамку, над которой работал, и стряхнул с фартука в ладонь мелкие крошки вощины. А ребята не стали дожидаться. Они выскочили за изгородь.

— Где же мы построим шалаш? — спросил Витя, осматривая площадку возле избушки,

— Нужно где-то в — стороне, чтобы пасеку не было видно. Путешественники не останавливаются возле жилья, непременно должен быть близко лес и река, — ответил Дима, и ребята бросились к ручью.

Вдоль левого берега его тянулся лес, урезанный узкой полосой зелёного луга. Берег, на котором стояли ребята, порос кудрявыми тальниками и густой травой. Через ручей были переброшены два бревна — чудо-мостик, сделанный дедушкой Гордеем.

Ниже по течению, откуда доносился рокот воды, ручей падал с метровой высоты, образуя водопад. Разбивая о камни хрустальную струю, ручей там пенился и влажной пылью обдавал нависшую над ним траву, шиповник и берёзку.

— Тут будет хорошо! — решил Витя.

— Шалаш поставим выходом к ручью, костёр разожжём и будем жить, как настоящие путешественники, — согласился Дима.

— Жучку тоже сюда переведём.

У мостика появился дедушка Гордей с топором в руках.

— Дедушка! — крикнул Витя. — Мы уже всё продумали: шалаш сделаем двускатный. Верёвками пользоваться не будем. Колья свяжем прутьями; стол сделаем без гвоздей, на колышках; для чая посуда должна быть из берёзовой коры; звериную печёнку — есть сырой…

— Стой… стой… — испугался дедушка Гордей. — Ещё зверя в глаза не видели, а уже печёнку съели. Пошли-ка лучше за строительным материалом, время не ждёт, — вдруг предложил старик и зашагал к мостику.

Дедушка рубил, а Витя и Дима таскали. Работали усердно.

На две рогулины, вбитые в землю, положили жердь. К ней с двух сторон уложили полого палки; ту сторону, что прилегала к кустарнику, тоже закрыли палками, а их вершины привязали к рогулине тальниковым прутом. Дедушка накосил травы для крыши, а чтобы она не сыпалась, ребята, поверх палок, наложили веток и досок от старых ульев.

— Шалаш настоящий, тут уж ничего не скажешь, — говорил дедушка Гордей.

Шалаш был двускатный, просторный, покрыт зелёной травою.

— Дедушка, полезайте сюда, хорошо как! И лес видно, и ручей! — приглашал старика Дима.

Дедушка Гордей бросил в шалаш охапку травы для постели и залез сам.

— Не плохо… — согласился он. — Теперь вы настоящие путешественники. Жить будете в шалаше, имеете лошадь, собаку, буду проситься к вам в проводники. Места кругом мне знакомы, не заблудимся, — улыбаясь, говорил старик.

Подошла Дарья Петровна.

— Ишь, чего выдумал, шалаш — хороший, только кто спать в нём будет, боязно ведь ночью-то?..

— Не из тех ребята, — ответил дедушка Гордей. — Сами всё делали.

А солнце клонилось к горизонту. Высоко над поляной проносились в стремительном полёте стрижи.

У костра

Над поляной сгущались вечерние сумерки. Уже подал свой голос сверчок, где-то в лесу затрещал козодой, словно тень, бесшумно, мелькала летучая мышь. А воздух был переполнен прохладой и запахом полевых цветов,