Есть песня очень серьезная. Это разговор по душам. Песня обращена к молодым ребятам, курсантам, только что пришедшим на флот, но она касается и тех, кто уже поднялся на капитанский мостик. Здесь каждое слово, каждая строка воспринимаются особенно остро. Даже если бы Высоцкий написал только одну эту песню на морскую тему, и тогда бы он был своим, флотским парнем:

Его песни озаряют бесстрашием, укоряют, казнят за усталость, призывают к борьбе. Это песни о настоящих людях — сильных и мужественных, усталых и добрых, которым, как никому другому, близки понятия чести, отваги, преданности. Ну а когда опускаются руки, когда невероятно трудно и, кажется, нет выхода, он кричит нам: «Еще не вечер, еще не вечер…» Морская тема, очень важная в творчестве Владимира Высоцкого — поэта, гражданина, человека, — еще ждет своего исследователя.

Владимир Высоцкий дружил со многими моряками, с яхтсменами, с людьми, имеющими отношение к флоту, и везде оставил свой след — впечатления о встречах с ними, написал песни, возможно, есть и фотографии. Издательство «Физкультура и спорт» выпустило книгу «Владимир Высоцкий. Четыре четверти пути». В нее вошли воспоминания писателей, режиссеров, актеров, спортивных деятелей о В. Высоцком. Есть, наверное, смысл морякам собрать воедино все, что связано с именем Высоцкого и морской тематикой.

И очень отрадно не только причастным к флоту людям, что в год 50-летнего юбилея лауреата Государственной премии СССР, поэта, актера, гражданина Владимира Семеновича Высоцкого его имя присвоено новому теплоходу морского флота.

Мне этот бой не забыть нипочем —

смертью пропитан воздух,

а с небосклона бесшумным дождем

падали звезды.

Вон снова упала — и я загадал:

выйти живым из боя…

Так свою жизнь я поспешно связал

с глупой звездою.

Я уж решил: миновала беда

и удалось отвертеться…

Но с неба свалилась шальная звезда —

прямо под сердце.

Нам говорили: «Нужна высота!»

и «Не жалеть патроны!»…

Вон покатилась вторая звезда —

вам на погоны.

Звезд этих в небе, как рыбы в прудах,

хватит на всех с лихвою.

Если б не насмерть, ходил бы тогда

тоже — Героем.

Я бы звезду эту сыну отдал,

просто — на память…

В небе висит, пропадает звезда —

некуда падать.

На братских могилах не ставят крестов,

И вдовы на них не рыдают,

К ним кто-то приносит букеты цветов,

И Вечный огонь зажигают.

Здесь раньше вставала земля на дыбы,

А нынче — гранитные плиты.

Здесь нет ни одной персональной судьбы,

Все судьбы в единую слиты.

А в Вечном огне — видишь вспыхнувший танк,

 Горящие русские хаты,

Горящий Смоленск и горящий рейхстаг,

горящее сердце солдата.

У братских могил нет заплаканных вдов,

Сюда ходят люди покрепче.

На братских могилах не ставят крестов,

Но разве от этого легче?

Почему все не так? Вроде — все как всегда:

То же небо — опять голубое,

Тот же лес, тот же воздух и та же вода…

Только — он не вернулся из боя.

Мне теперь не понять, кто же прав был из нас

В наших спорах без сна и покоя.

Мне не стало хватать его только сейчас —

Когда он не вернулся из боя.

Он молчал невпопад и не в такт подпевал,

Он всегда говорил про другое,

Он мне спать не давал, он с восходом вставал —

А вчера не вернулся из боя.

То, что пусто теперь, — не про то разговор:

Вдруг заметил я — нас было двое…

Для меня — будто ветром задуло костер,

Когда он не вернулся из боя.

Нынче вырвалось будто из плена весна —

По ошибке окликнул его я:

«Друг, оставь покурить!» — а в ответ — тишина…

Он вчера не вернулся из боя.

Наши мертвые нас не оставят в беде,

Наши павшие — как часовые.

Отражается небо в лесу, как в воде,—

И деревья стоят голубые.

Нам и места в землянке хватало вполне,

Нам и время — текло для обоих…

Все теперь — одному. Только кажется мне.

Это я не вернулся из боя.

В далеком уже 1966 году мне довелось возглавлять группу альпинистов, которая принимала участие в создании художественного фильма «Вертикаль». Там мы и познакомились с Владимиром Высоцким. И сегодня я хочу рассказать о том, как была создана первая песня Высоцкого, посвященная альпинистам.

Мы сидели в автобусе и ждали, когда прилетит вертолет, который почему-то задерживался. Говорили о горах, об альпинизме. Высоцкий спросил: «Что привело тебя в горы?» Я ответил, что меня притягивает их красота. Что альпинизм заставляет переоценить все, к чему мы привыкли. А главное — риск, требующий от каждого восходителя силы, ловкости, мужества, воли. В альпинизме, как ни в каком другом виде спорта, я думаю, проявляются личные качества человека, тут быстро понимаешь, кто есть кто.

И я рассказал ему одну историю, которая произошла с группой альпинистов на Суганском хребте, на Кавказе. Мы совершали тренировочное восхождение на вершину Доппах.

При прохождении трудных и опасных участков наиболее сложная задача ложится на ведущего — он идет с нижней страховкой, а это намного опасней, чем с верхней. В нашей группе было шесть человек, и чтобы не было трех идущих с нижней страховкой, как это бывает, если группа двигается связками по два человека, мы решили соединить все три двойки в одну связку. При таком варианте только один я, руководитель, шел с нижней страховкой.

Ледовый склон высотой около 150 метров мне удалось пройти довольно быстро. Через каждые 15–20 метров забивал ледовые крючья для страховки, шел вверх и с небольшим уходом вправо. Выйдя под скальную стену, принял к себе идущего вторым Ласкина. Снял кошки и сразу же пошел дальше по скальной стене, зная, что за спиной у меня опытный партнер, с которым мы ходили на вершины высшей категории трудности.

Третьим, за Ласкиным, шел Слава Морозов, он находился в начале скальной стены вместе с Реной Ивановой, которая страховала идущего по ледовому склону Наума Гутмана, а замыкающий шестерку Леша Кондратьев находился ниже. Я поднялся метров на 15, не забив ни одного страховочного крюка — не было подходящих трещин.

Пройдя еще несколько метров вверх, услышал ужасающий крик. Взглянув вниз, увидел, что верхняя часть скального выступа, монолита, на котором держалась вся наша страховка, медленно отходит от стены. Кричал Ласкин. Меня охватили гнев и досада — Ласкин стоял рядом с этим отходящим монолитом, но не сбросил с него веревочную петлю, хотя у него было на это вполне достаточно времени. И из-за этого так нелепо, без борьбы надо погибать!

Когда веревка между Ласкиным и выступом натянулась, она с силой сорвала моего партнера. Пролетев метров десять, он сорвал меня. Веревка выстрелила мною, как катапульта, и это дало мне шанс на спасение.