сейчас смотрели на меня, печальные и оценивающие.

- Потому что должна, - ответила я, нырнув в заднюю дверь, оставив его позади. - Должна дать

людям надежду. Потому что иногда это единственное, что помогает им преодолевать все,

единственное, что поддерживает в них жизнь.

Следующие слова он произнес шепотом. Я едва расслышала их, пока мы шли через главную

комнату в темный коридор.

- Что если нет никакой надежды?

Я подкатила каталку к стене и обернулась, пронизывая его своим самым свирепым взглядом.

- Надежда есть всегда, Бен. И я буду вам весьма благодарна, если вы оставите свои мрачные

размышления при себе, пока вы тут. Я не хочу, чтобы мои пациенты слышали их. Да и мои интерны

тоже, если уж на то пошло.

Он склонил голову, выглядя раскаивающимся.

- Мне очень жаль. Я просто... Очень сложно непредвзято относиться, когда ты видел... то, что

видел я, - я вскинула бровь, и у него хватило совести поморщиться. - А вы... видели и кое-что

похуже, я знаю. Приношу свои извинения. Я... перестану распускать нюни.

Я вздохнула.

- Вы ели хоть что-то в последнее время? - спросила я, в ответ он покачал головой. - Ну что ж,

тогда пойдемте. У нас осталось не так уж много, но, по крайней мере, я могу предложить вам кофе.

Хотя и растворимый. Мне кажется, что вам он не помешает.

- Было бы неплохо, - признал Бен, улыбаясь. - Но вам не стоит утруждаться.

- Пустяки. Кроме того, я тоже не откажусь от кофе, так что составьте мне компанию, хорошо?

Он кивнул, и мы направились наверх в небольшую комнату отдыха, которой не особо часто

пользовались со времени открытия клиники. Холодильником и микроволновкой не пользовались с

тех пор, как отключили свет, и мы стали пользоваться генератором, но вот газовая плита все еще

была пригодна для того, чтобы подогреть воду. Я вскипятила две чашки бутилированной воды,

щедро насыпала растворимого кофе и передала кружку Бену, усаживаясь за стол.

- Это, конечно, не предел мечтаний, но, по крайней мере, он горячий, - сказала я, сев на стул

напротив него. Он благодарно улыбнулся и взял чашку обеими руками, наблюдая за мной сквозь пар.

Сделав осторожный глоток, я потерла лоб, заставляя себя проглотить это горькое пойло. - Нда. Вы,

наверное, думаете, что я привыкла к этой дряни. Но, очевидно, Старбакс навсегда испортил меня.

Он сдавленно фыркнул в ответ на мое заявление, но пил свой напиток без жалоб или комических

гримас. Попивая кофе, я изучала его, притворяясь, что всматриваюсь в чашку, но бросала украдкой

взгляды на него каждые несколько секунд. Обеспокоенное выражение покинуло его лицо, и он

выглядел немного спокойнее, хотя тревога все еще угадывалась в глазах. Я поймала себя на мысли,

что мне хотелось потянуться к нему через стол, погладить небритую щеку и сказать, что все будет в

порядке.

И затем я задумалась, что же стало причиной столь странного желания.

- Расскажите мне о себе, - попросил он, поставив чашку на стол и внезапно переключив на меня

все свое внимание. - Без обид, но вы ужасно молодая и красивая, чтобы самостоятельно управлять

клиникой. И вы не носите маску, как делают другие. Разве вы не боитесь тоже заразиться?

Глупо с моей стороны, но я покраснела от комплимента.

- Я уже переболела Красным Легким, - сообщила ему я, и его глаза полезли на лоб. - Заразилась

от одного из пациентов в больнице, где раньше работала. Я провалялась три дня в кровати, и все

считали, что я умру, но я выкарабкалась, прежде, чем мои легкие начали распадаться.

- И вы выжили? - Бен был шокирован.

- Я одна из везучих шестнадцати процентов, - кивнула я, и опустила взгляд на свои руки,

вспоминая. Как я лежала в стерильной больничной палате, кашляя кровью на простыни.

Обеспокоенные, мрачные лица своих коллег. - Все были удивлены, когда я выжила, - проговорила я,

делая очередной глоток той дряни, которую назвали кофе. - А позже, я была настолько благодарна и

www.vamplove.ru

считала себя такой везучей, что вызвалась помогать доктору Адамсу, когда он основал это место.

Особенно после.., - я замолчала.

- После? - побуждал продолжить Бен.

Я сглотнула и тихо пробормотала:

- После того, как я обнаружила, что вся моя семья погибла от вируса. Они заболели, когда я была

в больнице, только вот они так и не выздоровели. Я узнала об этом, когда меня выписали. Я

собиралась вернуться домой, только вот дома, куда можно вернуться, у меня теперь не было.

Я вспомнила о небольшом домике в пригороде города, месте, где я провела свое детство, с его

крошечным двориком и гаражом, рассчитанным на одну машину. О небольшом, но идеальном

цветочном саде моей мамы, о старинном кожаном кресле моего отца. О своей старой комнате. Нас

всегда было трое; у меня не было ни братьев, ни сестер, но я никогда не была одинока. У меня были

друзья, а мои родители заполняли оставшееся место в моем сердце, поощряя меня воплощать свои

мечты в реальность. Папа всегда говорил, что из меня выйдет что-то стоящее, доктор там или

астронавт, или же ученый, и позволял мне делать все, что я хотела. Я поступила в колледж сразу

после окончания школы, страстно желая увидеть, какова жизнь там на вкус, но я всегда

возвращалась домой на праздники и выходные. И папа, и мама гордились мною и увлеченно

слушали рассказы о моей жизни в колледже. И я никогда не задумывалась, что однажды их просто...

не станет.

Вернувшись домой после смерти родителей, я стояла в гостиной с пустым креслом и тикающими

часами, осознав, как много я потеряла. Свернувшись калачиком в папином старинном кресле, я

рыдала около часа, но когда слезы иссякли, я покинула дом с принятым решением. Я не смогла

спасти родителей, но, возможно, я смогу спасти других людей. Красное Легкое, молчаливый убийца,

сейчас стал моим врагом. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы уничтожить его.

Бен сохранял молчание. Я смотрела на стол между нами и удивилась, когда его грубая,

мозолистая рука накрыла мою.

- Мне очень жаль, - прошептал он, когда я взглянула на него, и мне пришлось вымученно

улыбнуться.

- Ничего. Они быстро ушли, по крайней мере, так сказали врачи, - у меня перехватило дыхание,

и я всхлипнула, пытаясь вернуться в нормальное состояние. Бен сжал мою ладонь; его крупные

пальцы были нежными, а кожа теплой. По моей руке побежали мурашки. - Как насчет вас? -

спросила я, когда Бен убрал руку, снова взяв чашку. - Где ваша семья? Разумеется, если это не очень

личный вопрос.

- Не очень личный, - вздохнул он, его лицо омрачилось, и он выглядел отстраненным. - У моей

семьи есть большая ферма к западу отсюда, - сказал он безрадостным голосом. - Мы с Нейтаном

направлялись туда, чтобы узнать, выжил ли кто-то. Они достаточно изолированы, поэтому мы

надеялись, что массовое нашествие вируса пока не настигло их. Не знаю, я их не видел какое-то

время.

Ферма. Ему подходит, как по мне, судя по его широким плечам и мозолистым рукам,

закаленным работой. Я могла себе представить, как он перетаскивает тюки прессованного сена и

управляется с коровами. Но было в нем и что-то другое, что-то не настолько грубое.

- А что вы делали в городе? - спросила я, и его лицо еще больше помрачнело. - Вы сказали, что

не видели их какое-то время. Как долго?

- Четыре года, - он поставил на стол свою чашку и оперся подбородком на руки. - Я переехал в

город четыре года назад и с тех пор даже не разговаривал со своими родными. Они хотели, чтобы я

унаследовал ферму, как это принято в нашей семье, а я хотел закончить обучение в Техническом

колледже Иллинойса, - раздался горький смешок. - Однажды мы с моим отцом здорово поспорили, я