- Кто это снял? - Голос Асамина слегка дрогнул, чтобы тут же обрести обычную стальную твёрдость.

Кана взял в руки аэто, и свернув проекцию принялся сосредоточенно что-то чертить на экране.

Вскоре его рука замерла над прибором, взгляд обратился на Верховного и Асамин услышал: "Это снял один из наших шпионов оставленных в Зантаре. Это не провокация и не монтаж. То, что эта запись подлинная я могу сказать с полной уверенностью. Это новое изобретение, камера установленная на сетчатку глазного яблока. То, что видит и слышит шпион, записывается. Но... если аэто сработал на передачу, скорее всего он уже мёртв. Если бы он был жив, аэто фиксировало бы тёплый красный свет от его местонахождения, но изображение практически зелёное. Это значит... его тело уже остыло, видимо, он успел отправить сообщение перед самой смертью.

Кана ещё раз включил сообщение, продемонстрировав Асамину тусклый серо-зелёный свет записи, и только картинка самой девушки была словно раскрашена яркими красками. Этот парнишка, отдавший свою жизнь в чужой стране во имя интересов Ихариона, был всего лишь пешкой в шахматной партии сильнейших мира сего. Жаль. И Асамин действительно понял, что ему жаль. Жаль того, кто погиб на чужбине так и не встретившись в последний раз со своей семьёй. Но жалость отступила, сменившись беспокойством за Наитриль.

- Значит, паренька убили только за то, что он увидел нечто не полагающееся ему? И раз он был одним из тех, кого мы оставили в Зантаре, выходит, она во дворце Первого?

- Я полагаю, что да. Если она во дворце Первого, то находится в руках нового правителя Зантара. Что станем делать?

- Вытащим мою малышку, и прихлопнем ту сволочь, что посмела её обидеть. - Асамин холодно улыбнулся, а Кана хмыкнул, глядя на кровожадное выражение лица Верховного, - и ещё, Кана, ничего пока не говори моей матери, она не должна об этом узнать.

Капитан кивнул, соглашаясь с Верховным и вышел, прикрыв за собой дверь. Его душа пела... Наитриль жива! Хорошо, что его лицо было закрыто и Асамин не увидел выражения безудержной радости на нём. Верховный был его другом, но вряд ли обрадовался бы, продемонстрируй он свои истинные чувства к чистокровной. Асамин не терпел соперников. Даже для ничего не значащих фавориток Верховного Ихарионна были установлены чёткие правила. Только он - и никто более. И если незадачливая фаворитка посмела гульнуть на стороне, он жестоко наказывал её. Последней от его чувства собственности пострадала ахан Церера. Хотя, наказывал её тогда не Асамин, а Кана вместе со своими приближёнными из Клинков. Усмехнувшись воспоминаниям, Кана зашагал вперёд. Помнится, если вначале Церера испугалась, то вот после была совсем не против. Асамин тогда удалил её из дворца, сослав в провинцию. И Кана не хотел, чтобы из-за ревности Верховного, пострадала Наитриль. Поэтому, он будет держать свои чувства при себе, а эмоции запрёт на замок, чтобы ненароком не причинить неприятности чистокровной.

Глава 9

Вот и настал день икс. Верховные слетелись со всех концов Астарна чтобы почтить память, безвременно покинувшего этот мир, Сугира, а меня вечером ожидала "казнь". Мой личный ад. Моя преисподняя.

С самого утра, слуги приволокли в мою комнату свадебный наряд. Эта штуковина весила как половина меня, и при одном взгляде на это "чудо" у меня чуть не случился сердечный приступ. Грис в это утро ко мне не зашёл, так как в это самое время как радушный хозяин и новый правитель Зантара, встречал гостей. Все приехавшие на церемонию - привезли погребальные дары, так как прощаться с Первым Верховным Собора было положено так же пышно, как он предпочитал жить. Грис умело скрыл лицо, за широким капюшоном, с отделкой из синих и фиолетовых широких лент, расшитых зантарскими узорами, и так и остался пока не узнанным. Мне было грустно от того, что братоубийца с лёгким сердцем идёт на прощальную церемонию, никого не боясь. Горько, но рыдать не хотелось. Но и без моего плача, в башне были слышны стенания тысяч голосов, которые по традиции Зантара, должны были сопровождать покойного на тот свет. Завывания доносились из окна с самого утра, а я всё думала о том, что этот вой предназначается мне. Это меня сегодня живьём похоронят. Вон, и саван погребальный уже притащили. И не радовало даже то, что мой "саван" был весь расшит драгоценностями, так, что буквально сверкал лёжа на кровати, и слепил мне глаза.

Прислонившись к решётке, я пыталась разглядеть хоть что-то внизу,но мне было видно только живое море, плавно двигающееся за ворота. Интересно, а урну с прахом Сугира развеют по ветру, или всё же похоронят в дворцовой усыпальнице?

И о чём я только думаю? Неужели, решила смириться со своей участью и выйти замуж за Гриса? Отвернувшись от окна и нервно прикусив губу, я принялась бродить по комнате, надеясь привести в порядок собственные мысли.

Я тоскливо наблюдала за служанками, снующими в купальню и обратно, подготавливая всё к ритуалу омовения невесты. Девушки были все как на подбор, молчаливые и с опущенными долу глазами. Лиц их было не разглядеть из-за нависающих надо лбами - широких капюшонов серого цвета. Бедные, несчастные создания, которых никто не замечает, ведь господа смотрят сквозь них и в упор не видят...

Ну конечно! Именно! Не видят! Как же я раньше не додумалась, ведь сейчас подходящий момент. Все заняты прощанием с Первым Верховным, и Грис торчит там вместе со всеми, охрана хоть и стоит у дверей, но они не останавливают слуг, по крайней мере, именно сейчас не останавливают, ведь служанки готовят купальню...

В моей голове словно бомба взорвалась, и я пошла в сторону купальни. Служанок осталось только три, остальные уже ушли. Всё провалится, если они уйдут вместе, а мне нужно было, чтобы осталась одна. Я напряжённо ждала, и с затаённой радостью улыбнулась, когда две девушки вышли и в купальне осталась лишь одна служанка. О, небо, спасибо тебе! Спасибо за этот шанс!

Девушка, склонившись над бассейном, бросала в воду ароматные фиолетовые и розовые цветы, отчего поверхность бассейна вскоре стала напоминать разноцветный ковёр. Искусственно созданные волны, колыхали их, и по купальне плыл приятный аромат щекочущий мне нос. Я неслышно ступала, тихо подкрадываясь к ней, и стараясь не шуметь. Нужно вырубить её так, чтобы она не успела даже писка издать. Я подобралась к служанке, словно привидение, так тихо, что девушка ничего не поняла.

Она негромко напевала, усеивая водную гладь сотней цветов, а я в это время заносила руку для удара. Приметившись, я ударила её в основание затылка, и перехватила, когда служанка начала заваливаться вперёд, она оказалась довольно тяжёлой, и пыхтя, я отволокла её подальше от воды, чтобы девушка ненароком не свалилась в бассейн, когда я буду снимать с неё одежду. Приступив к выполнению задуманного, я торопилась, опасаясь появления охраны, так как всем служанкам уже давно пора было выйти.

Молниеносно стянув с неё одежду, я так же быстро скинула свою, и переоделась. Спрятав толстую косу за спину, и натянув верхний балахон с капюшоном, я принялась переодевать служанку в собственное платье. Стянув ей руки и ноги, я заткнула ей рот и положила на лежак около бассейна, так, чтобы отчётливо был виден край платья. Утерев со лба пот, я выдохнула, схватила корзину из-под цветов, и направилась к выходу. Ух, как вовремя! Прямо мне навстречу спешила охрана, но увидев меня с большой корзиной они остановились. Я опустила голову и даже ссутулилась, чтобы только не вызвать подозрений. Один из охранников, слегка приоткрыл дверь в купальню, чтобы проверить всё ли в порядке, и увидел "меня". Вернее служанку, облачённую в моё платье. Удовлетворённо кивнув, он вытолкал меня прочь, с такой силой, что я с трудом на ногах удержалась. Споткнувшись, я поспешила прямо по коридору, в стремлении как можно скорее преодолеть лестницу.