Когда Лиз вошла в дом, она присела на диван и поджала под себя ноги. Пока Виктория в нетерпении сидела в кресле напротив нее, Лиз рассматривала на свой маникюр. Она даже не знала с чего начать и что сказать. Может ей вообще не стоит ничего говорить.

Единственное, что она вынесла из этой ситуации, это то, что хранить секреты – это тяжело. Умственно, физически, эмоционально – это изнуряло ее. Ее секрет был надежно спрятан в ее сердце.

― Ну… мы дома и теперь ты можешь говорить, ― предложила Виктория. ― Я буквально умираю от нетерпения. Меня мучает любопытство с того момента, когда ты впервые упомянула о нем, что встречалась с ним в октябре.

― Это на самом деле не то, о чем можно похвастаться. Я не просто так хранила это в секрете, ― объяснила Лиз.

― Я помню, ты говорила, что это он попросил тебя хранить это в секрете. Как я и говорила, это дерьмово.

Лиз тяжело вздохнула.

― Я знаю, почему ты так думаешь, но это необходимая мера предосторожности. Я просто хочу, что бы ты пообещала мне, что ты никому об этом не расскажешь. Я уже и так вся на нервах. Думаю, я должна рассказать об этом Хайдену, но, Боже, я даже не знаю, как это сделать. Я не хочу, чтобы он возненавидел меня.

― Он не возненавидит тебя.

― Ты этого не знаешь.

Виктория закатила глаза.

― Нет, знаю. Он сходит по тебе с ума.

― Возможно. Так ты обещаешь?

― Конечно, кому я расскажу?

― Совершенно никому, ― сказала Лиз, пытаясь убедить себя в этом.

― Правильно. Я обещаю ничего не рассказывать. Хотя, я не понимаю, в чем здесь такая проблема, ― презрительно произнесла Виктория.

Лиз сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Она не имела никакого представления, с чего начать, поэтому просто выпалила:

― Брейди Максвелл.

Секунду Виктория сидела неподвижно. Ее глаза были прикованы к Лиз, но в них не было никакой реакции. Затем до нее медленно начало доходить, и ее глаза полезли на лоб. У нее слегка приоткрылся рот, и она перестала качаться.

― Подожди…типа Брейди Максвелл, Брейди Максвелл? Конгрессмен, у которого ты брала интервью? ― спросила Виктория.

― Эмм…да, ― прошептала Лиз.

Она чувствовала себя, будто впервые за последнее время, она наконец-то могла нормально дышать. Она так долго носила в себе эту тайну. Она даже не знала, что почувствует такое облегчение, когда скажет это.

― Вау! ― произнесла Виктория, падая обратно на стул. ― Ты подцепила Конгрессмена. Он женат?

― Нет, не женат, ― напряженно произнесла Лиз.

― Я просто…Вау. Ты была права. Я такого совершенно не ожидала. Я думала, ты мне собираешься сказать, что это один из друзей Хайдена, или что-то в этом роде, поэтому это такой секрет. Я бы никогда в жизни не догадалась, что ты трахала такого горяченького типа. ― Она явно была в шоке, потому что Виктория никогда не запиналась. ― Он хорош в постели?

Лиз рассмеялась.

― Эм…да. Очень хорош.

― Так подожди…действующий Конгрессмен подобрал тебя из редакции, привез к себе в квартиру, и ты не трахнула его? ― спросила Виктория, ударив руками по подлокотникам. ― Ты чокнулась? Тебя не влечет власть? Почему все закончилось? Что произошло прошлым летом? Ну, рассказывая подробности! Мне нужно знать.

Без предупреждения слезы снова наполнили глаза Лиз. Она прижала ладонь к глазам, чтобы остановить их.

― Ты не понимаешь, ― пробормотала она, ― Я была обузой для предвыборной кампании. Я писала негативный материал о нем, и они уже сомневались в его победе. Он выиграл всего лишь с небольшим перевесом, и если бы кто-нибудь узнал, что мы были вместе, он бы вообще не победил. Любой прокол потенциально мог разрушить его.

― Так он бросил тебя? Они заставили тебя уйти? ― спросила Виктория. ― Урод!

― Нет, ― сказала Лиз, качая головой.

Виктория спрыгнула с кресла и плюхнулась на диван возле нее.

― Это я ушла.

― Ты? Но почему?

― Я не думала, что он бы предпочел меня, вместо кампании, и я не хотела, чтобы он это делал. Я верила в него, и я хотела, чтобы он осуществил свои мечты, но когда я увидела его, он сказал мне, что был разбит, после нашего разрыва, ― сказала Лиз, ее руки дрожали, когда она наконец-то все выложила своей лучшей подруге.

― О, Господи, так вернись к нему!

― Это сложно. Он встречается с другой. А я с Хайденом. Брейди закрыл эту дверь, Вик. Он сказал мне, что он даже не хочет, чтобы я о нем вспоминала. Я сделала ему больно в прошлом, и я была слишком труслива, чтобы признаться во всем Хайдену. И с тех пор, я чувствую себя полным дерьмом.

― О, Лиз, ― со вздохом произнесла Виктория, ― Я и правда не знаю, что сказать. Если ты чувствуешь, что была неправа, хотя, поверь мне, я так не считаю, тогда ты должна рассказать Хайдену.

― Думаешь?

Она должна была сделать это. Это было слишком больно. Он бросит ее. Но, возможно, она это заслужила. Может быть, правда освободит ее. Может это освободит ее от груза в ее груди.

― Что может случиться еще хуже? ― спросила Виктория.

― Он бросит меня.

― Но учитывая то, что ты крутила шашни с политиком пару месяцев назад, это не должно быть такой уж трагедией.

Глава 20

Банкет

― Это твой политик? ― спросила Виктория, выходя из своей спальни, полностью нарядившись к банкету.

Лиз не могла поверить, что первый месяц ее последнего семестра в университете так быстро подошел к концу.

Лиз посмотрела на экран, где Брейди стоял на трибуне в черном костюме-тройке. Он выглядел великолепно.

― Да, это он.

― Ммм…

― О чем он говорит? ― спустя минуту спросила Виктория.

― Он баллотируется на второй срок. Это не удивительно, ― сказала ей Лиз. ― Все знали, что так и будет. Он здесь на всю жизни.

― От тебя это звучит как тюремное заключение.

Иногда Лиз думала, что именно так и было.

― Думаешь, он победит? Он приедет в университет? Ты собираешься с ним встретиться? ― расспрашивала Виктория.

С тех пор, как Лиз рассказала Виктории о Брейди, так было всегда. Лиз сомневалась, была ли Виктория такой взволнованной из-за того, что такое ей совершенно было не свойственно, или потому, что это превзошло даже ее сумасшедшие выходки. Насколько ей стало легче, после того, как она поделилась с кем-то о том, что произошло, настолько же ее раздражало говорить о Брейди каждый день. Больше года она пыталась не думать о нем. Это не помогало.

― Да, думаю, он победит. Не имею понятия, приедет ли он в университет. И нет, ― грустным, разочарованным голосом произнесла Лиз, ― Я не увижусь с ним.

Виктория пожала плечами.

― Никому не стало бы хуже, если бы вы встретились.

― О нет, стало бы, ― пробормотала она.

― Никому, кроме твоей вагины.

Лиз закатила глаза.

― Я не собираюсь с ним спать.

― Не с таким отношением.

― Парень.

― Это уже нюансы.

― Довольно значимые нюансы, ― сказала Лиз, поднимаясь и проведя руками назад по локонам, которые она умело завила.

Она закончила свою прическу и макияж к банкету в честь стипендиатов Морхеад тридцать минут назад, но она не была готова надеть свое платье раньше, чем перед самым выходом.

― Особенно, если учитывать, что этот нюанс сейчас зайдет в парадную дверь.

― Ты собираешься ему рассказать? ― спросила Виктория.

― Я еще не решила, ― сказала Лиз, она почувствовала дискомфорт в животе.

Она ненавидела то, что она скрывала это от Хайдена, но от мысли рассказать ему о Брейди, ей становилось еще тревожнее.

― Просто молчи, ладно?

― Я же дала слово.

― Хорошо, ― сказала Лиз через плечо, когда она вошла в свою комнату.

Она стянула с себя домашнюю одежду и сняла с вешалки платье из бутика. Она вошла в платье и застегнула молнию. Надев высокие туфли с серебряными блестками, она еще раз посмотрела на себя в зеркало. Она переместила руку на шею и вздохнула.

Она не надеялась принять решение сегодня вечером. Должна ли она признаться Хайдену? Ее рука потянулась к шкатулке с украшениями, которая стояла на туалетном столике, и осторожно вытащила ожерелье Брейди изнутри. Она пересекла комнату и села на кровать. Боже, слишком много вопросов, и так мало ответов.