Как ни сопротивлялись шведы, русские одолевали. Оттесненный с остатками команды к левому борту, Эреншильд был ранен, но еще продолжал отбиваться. Русский солдат ударил его прикладом. Он упал в абордажную сетку и, запутавшись в ней, не мог выбраться и был взят в плен.

Юстус Коппелиус пытался бежать. Но со всех сторон стремились распаленные упорным сопротивлением шведов русские солдаты и матросы.

Боясь, что его убьют, шпион, цепляясь за веревки, полез на мачту.

Змаевич заметил бегство человека в голландском платье и бросился в погоню. С тесаком в зубах он стал взбираться на мачту.

Сверху открывалась широкая панорама морского боя.

Русские, сцепившись со шведскими судами, дрались с возраставшей отвагой. Уже никто не управлял боем. Галеры, затерянные в пороховом дыму, сражались самостоятельно. С высоких бортов кораблей то и дело срывались и падали в воду люди.

Шпион поднимался все выше. Ему стало ясно, что русские побеждают.

Шведские суда, одно за другим, спускали флаги. На фрегате «Элефант» солдаты уже подняли русский флаг. Шведский, разорванный в клочья, валялся на палубе. С отчаянием Коппелиус оглядывался кругом, но спасения не было.

Бой русских галер с фрегатом «Элефант». Старинная гравюра.

Взглянув вниз, он заметил за собой погоню и, дрожа от страха, полез еще выше.

Он увидел за мысом эскадру Ватранга. Она беспомощно стояла на месте. Паруса свешивались с рей, как большие мокрые тряпки. Эскадра не могла притти на помощь: ветра все еще не было.

— Эй! Стой! — кричал Змаевич Коппелиусу.

Шпион обернулся. Увидев его лицо, капитан на минуту онемел от изумления.

— Юстус! — наконец закричал он, уцепившись за снасть. — Эй, Юстус! Не бойся!

Но Коппелиус бросил на него взгляд, полный ужаса, и, оторвавшись от мачты, стремглав полетел вниз. Он думал упасть в море, чтобы, пользуясь суматохой, доплыть до ближайшего острова и уйти. Но не рассчитал прыжка.

К горящему шведскому фрегату в это время подходила галера Петра. Коппелиус упал в воду. Его вытащили. Когда он раскрыл глаза, то увидел возле себя Ягужинского и Петра.

— Это есть изменник отечества, мастер санкт-петербургской верфи, — сказал Ягужинский.

Петр нахмурился.

— Повесить после боя, — резко проронил он и отвернулся.

Коппелиуса пока отнесли в шхербот. Здесь уже сидело много раненых и пленных шведов.

Эскадра Эреншильда потеряла в бою три четверти своего людского состава.

К Петру привели Эреншильда. Он обнял его и, поцеловав, сказал:

— Я счастлив, одержав победу над столь славным учителем.

И велел перевязать ему раны. Он был доволен. В войну со шведами брал он в плен генералов и даже фельдмаршалов, но адмирал попался ему впервые.

Сигнальные рожки на галерах трубили отбой.

Солдаты тушили на шведском фрегате пожар. Когда он был потушен, Петр приказал флотилии скорее выбираться из залива, чтобы не оказаться запертым судами Ватранга.

Адмирал Ватранг, стоявший у мыса, слышал пальбу, но из-за штиля не мог двинуться на выручку своего контр-адмирала.

Он ждал до позднего вечера известий. Их не было. Пальба, доносившаяся из залива, утихла.

Наконец, уже заполночь, к фрегату «Бремен» подплыла рыбачья лодка. В ней сидели три шведа, случайно спасшиеся от русского плена. Они привезли весть о разгроме эскадры и о пленении Эреншильда.

Конец похода

Выбравшись из бухты, русские уже не застали Ватранга у мыса. Боясь нападения, он ушел при первом ветре, укрывшись темнотой, к Аландским островам.

Петр написал в столицу:

«Объявляем всем, что, ко многим победам на земле, ныне и на море России слава есть… И с этой, никогда у нас не бывшею победой вас поздравляю».

В эти дни стокгольмские газеты сообщали, что русский флот совершенно разбит и Петру едва удалось спастись.

В Европе были убеждены, что попытка галер прорваться через сильный шведский флот мимо Гангутского мыса окончится весьма плачевно. Но адмирал Ватранг не сумел задержать русских.

Победа гребных судов над кораблями Швеции была полной неожиданностью. Путь к Або и к Аландским островам был открыт.

Петр вернулся в Ревель, к парусному флоту.

Перед отъездом, напутствуя генерал-адмирала Апраксина, он сказал:

— Федор Матвеич! Надо неприятелю далее досаждать. Иди немедля в Або. Удобней места нет, а оттуда путь держи к Аланду. Там поблизости шведская земля. Садись на нее и укореняйся по возможности, пока король Карл не согласится на мир. А жителей не притесняй и увещевай всячески, что не мы за войну стоим, а король их.

Галерная флотилия двинулась к Або.

Дойдя до него, она остановилась на отдых. Потом двинулась дальше, к Аландским островам.

Ватранг отступил к Стокгольму, прикрыв флотом объятую ужасом столицу Швеции.

Слава отечества

В сентябре 1714 года русская корабельная эскадра возвращалась в Петербург.

Впереди шла «Полтава» и пять галер, разукрашенных флагами, коврами и отбитыми шведскими знаменами.

Сзади плыли плененные суда во главе с «Элефантом».

Под пушечную и ружейную пальбу эскадра вступила в Неву.

Набережные были полны народу и войск. С берегов навстречу проплывающим галерам катилось радостное «ура». Народ приветствовал своих славных сынов, победивших шведов на море.

«Полтава» подошла к Адмиралтейству.

На украшенной флагами пристани была сооружена триумфальная арка. На пристани толпились сановники и высшие чины Адмиралтейства.

Петр сошел на берег.

В толпе он заметил секретаря адмиралтейской коллегии и с улыбкой подошел к нему.

— Ну, Иван Петрович, надеюсь, что к повышению меня в вице-адмиральский чин ты мне препятствий чинить теперь не будешь?

Секретарь смутился и ответил:

— Зачем помните обиду? Закон подобен матери, у коей все дети равны. Посему его охранять надо.

Петр обнял его.

— Обиды не таю. А ты есть мой строгий судья и первый друг.

Торжественное возвращение эскадры Петра с пленными шведскими судами в Петербург. Старинная гравюра.

Снова загрохотали пушки, раздались ликующие звуки труб, литавр и барабанов. К пристани подходил шведский фрегат.

Галеры одна за другой приставали к берегу. Победители высаживались, строились в колонны и через триумфальную арку шли в город.

Петр поспешил в сенат.

Князь-кесарь Ромодановский встретил его словами:

— Здравствуй, вице-адмирал!

Сняв треуголку, Петр подал ему рапорт о гангутской победе.

Тут все сенаторы встали и трижды прокричали:

— Виват, виват, отец отечества, Петр Великий!

Петр поблагодарил за повышение в морском звании и пригласил сенаторов на пир.

На пиршестве по правую руку царя сидел Эреншильд, а по левую — капитан Змаевич.

Подняв заздравную чашу, Петр провозгласил первый тост.

— Друзья мои! За здравие учителей наших! — сказал он, указывая на Эреншильда. — Вот вы видите здесь храброго воина, который заслуживает милость нашу я уважение.

Контр-адмирал Эреншильд отвечал:

— Я не берег себя от смерти, но миновал ее. Однако я утешен тем, что побежден столь славным адмиралом.

Петр на берегу Невы. картины В. Серова.

Гул одобрения встретил слова знаменитого шведа.

Петр чокнулся с ним и продолжал:

— А еще слава мужеству воинов наших! Гангутская виктория[12], нами одержанная, сему доказательством служит. Хотя неприятель несравненную артиллерию имел, однакож после жестокого сопротивления сперва их суда, одно по одному, а потом и фрегат флаги опустили…