— Серьезно?
Я всплескиваю руками.
— Когда-нибудь вы скажите мне спасибо. И Майкл тоже.
Долорес поднимает нож.
— Если бы я не любил вас обоих и вашего сына, мне было бы все равно. — Я даю осесть этой мысли в их головах. — Ты тоже хороша, как насчет того сообщения, что ты отправила Билли с вашего девичника? Если бы я так не изменился в лучшую сторону, это могло бы испортить наши с Кейт отношения. И… это меня обидело.
Разве? Нет. Но здесь надо бить той же мастью.
Мое признание немного успокаивает Ди. У меня такое чувство, что они с Мэтью это уже обсуждали.
— Это была шутка, Дрю. Если бы я действительно тебя ненавидела… я бы не старалась так над тобой поиздеваться. Я бы просто игнорировала тебя.
Тут вмешивается Мэтью.
— Мы поменяем его имя обратно. Это была неудачная попытка совершить благое дело, и мы поменяем его обратно.
Сомневаюсь, что они это сделают. А если и сделают… мне просто надо быть скрытнее в следующий раз.
Возвращается Кейт, выглядя немного обеспокоенной. Но все равно встает передо мной, как бы защищая меня.
— Ди-Ди? Помнишь, что мы с тобой договаривались, что никакого кровопролития в день свадьбы — это плохая примета.
Она вздыхает и швыряет нож на стол.
— Мне надо выпить.
Мэтью кивает.
— Я с тобой.
Когда они уходят, Кейт поворачивается ко мне.
— Документы пришли раньше, верно?
— Верно.
Она качает головой.
— Говорила тебе, что это плохая идея.
Я обнимаю ее, потому что она шикарна, когда она права.
— Надо было тебя послушать.
Она улыбается мне.
— Может быть, нам надо было сказать «слушаюсь» в клятвах.
Дело говорит.
***
Мы танцуем. Медленный и сладкий, грязный танец, от которого бросает в жар. В какой-то момент, когда я трусь о попку Кейт, на танцпол выбегает Джеймс вместе с Сестрой Биатрис. Я хватаю его на руки, а первая монашка, к которой я испытывал страсть, улыбается мне одобряюще.
— Тебе нравится праздник, Кэтрин?
— Да, Сестра, очень.
— Я буду молиться за вас обоих — о вашем долгом и плодотворном союзе.
Я подкидываю Джеймса, и он вскрикивает.
— Все наши молитвы были услышаны, Сестра Би — приберегите свои для того, кто действительно в них нуждается.
Она щелкает языком.
— Всем молодоженам нужна милость Господня, Эндрю.
Раздраженный тем, что больше не в центре внимания, Джеймс исправляет ситуацию.
— Пуся!
Я замираю, а Кейт прикрывает глаза.
Сестра Би ухмыляется.
— А у этого солнышка, похоже, папин характер.
Кейт открывает глаза.
— Так и есть.
Сестра Би сочувственно хлопает Кейт по плечу.
— Тогда я буду молиться в два раза сильнее.
Потом она обращается к нашему сыну.
— Хочешь газировки, юный Джеймс?
Он выпучивает глаза и начинает быстро кивать. Я ставлю его на пол, и он уходит, держась за руку Сестры Би.
Музыка сменяется медленной песней — «All of Me23» Джона Лидженда.
Не говоря ни слова, Кейт кладет руку мне на плечо, я кладу руку ей на талию и мы начинаем кружиться в танце.
Тогда я и замечаю одну пару, танцующую рядом с нами — не так близко друг к другу, как я и Кейт — но, тем не менее, на секундочку я шокирован.
Потому что это Маккензи и чертов Джонни Фицжеральд.
Одна ее рука лежит у него на плече, его — на ее талии, в то время как другие их руки, согнутые в локте переплетены так, как это в бальном танце.
Мне почти жаль его. Потому что даже если это не специально? Моя девочка родилась, чтобы разбивать сердца.
Пока я молча за ними наблюдаю, Джонни делает свой шаг. Застав Маккензи врасплох, маленький мерзавец прижимается своими губами к ее губам, пытаясь поцеловать. Думаю, это ее первый поцелуй. Он невинный, закончился также быстро, как и начался.
Джонни отклоняется назад и смотрит на нее с надеждой. Но Маккензи… кажется смущенной… а потом одергивает свою руку.
И дает ему прямо под дых.
Ууууф! Он сгибается пополам, держась за живот, а Маккензи уходит.
Я помогаю парню уйти с танцпола.
— Тебе надо научиться читать знаки девушек, если ты собираешься бегать за девчонками, Казанова.
— У Кензи сильный удар для девчонки, — скрипит он.
— Пинается она сильнее. Так что тебе повезло. — Когда он оказывается на стуле, я хлопаю его по плечу. — Удачи, в следующий раз.
Потом возвращаюсь в руки своей жены.
***
Спустя час наступило время говорить тосты. Совершенно спокойно Мэтью стучит ложкой по своему бокалу и обращается к замолчавшей толпе.
— Как самый лучший человек, я мог бы встать здесь и начать рассказывать вам истории о Дрю и Кейт. Как они познакомились, об их достижениях и баталиях на работе, каким замечательными родителями они стали, как чтят они семью и друзей. Но это займет много времени… а десерт уже на подходе. — Публика усмехается. — Поэтому я скажу так: Дрю — один из лучших. Когда Бог его создавал, сломал шаблоны. Но ему не хотелось, чтобы он был одним. Поэтому он создал Кейт, и сломал ее шаблоны тоже.
Мэтью поднимает свой бокал, и остальные поднимаю свои.
— Если в мире и есть мужчина и женщина, кто идеально подходят друг другу, которые заслуживают друг друга и рождают самое лучшее друг в друге — это вы двое. Поздравляю вас с женитьбой — пусть она будет долгой и веселой и горячей — и всегда смотрите друг на друга так, как вы делаете это сегодня. За Дрю и Кейт.
Надо отдать ему должное, Мэтью знает, как двигать чертовски хорошие речи.
После тостов толпа требует поцелуя, что я более чем счастлив исполнить.
Потом, после того, как Долорес напилась и вытащила Кейт и Билли на сцену, чтобы спеть «That’s What Friends Are For24», после того как разрезали торт, и я слизал глазурь с губ Кейт, после того как Кейт бросила свой букет в руки Эрин, а сводный брат Ди поймал подвязку, мы танцуем наш финальный танец.
Вся наша семья и друзья столпились на танцполе. В центре я и Кейт. На одной руке я держу спящего Джеймса, его головка лежит на моем плече. Другой рукой обнимаю за талию Кейт, крепко прижимая ее к себе. Ее голова лежит у меня груди, а своими губами я прижимаюсь к ее волосам.
Если бы у вас была камера, я бы схватил ее прямо сейчас — потому что это денежный кадр. Картинка, которую вам захочется запомнить.
***
Мои родители забирают Джеймса к себе в комнату. Мы с Кейт улетаем завтра днем. Пока нас не будет, Джеймс проведет неделю с моей сестрой и Стивеном, и неделю с Мэтью и Ди. Потом мои родители привезут его к нам на Амальфи Коуст в Италию. Они полетят в свое собственное романтическое путешествие, а Кейт, Джеймс и я будем уже все вместе наслаждаться последними днями нашего медового месяца.
Двери лифта открываются на последнем этаже. Кейт выходит, и я подхватываю ее на руки и несу в наш номер.
— Ты должен пронести меня через порог, Дрю, а не через весь отель.
Я пожимаю плечами.
— Я всегда делаю больше, чем необходимо.
Я открываю дверь и заношу ее внутрь. Кровать выглядит великолепно. Большая, королевского размера, с огромным мягкими подушками, красными шелковыми простынями и мягким стеганым одеялом. Дорожка к кровати и сама кровать украшена лепестками роз, от которых исходит легкий, и очень приятный аромат.
Я поворачиваю Кейт к себе, и опускаю ее на пол. Ее глаза светятся счастьем и некоторым озорством, когда она смотрит на меня.
— Мне понадобится помощь, чтобы выбраться из этого платья.
Я щелкаю костяшками рук.
— Я то что надо для такой работы.
Мои пальцы бродят по шелковистой коже ее спины. Я не тороплюсь расправиться с ее пуговицами, каждую из них медленно расстегиваю, чтобы дать время разыграться воображению Кейт.