В кромешной тьме послышался треск сучьев.

Иршат и Мидхат почувствовали, что человек приближается к ним. Они оцепенели, не решаясь двинуться с места.

Фонарик зажегся теперь совсем рядом с мальчиками, ослепив их. Человек в черном замахнулся лопатой, норовя нанести удар.

Но в это мгновение прорвал ночную тишину властный окрик:

— Стой! Ни с места!

— Стой! Стрелять буду! — донеслось с другой стороны.

Человек в черном отбросил лопату и поднял руки.

Велико было удивление ребят, когда узнали они в нем бакенщика Закирьяна.

Мгновение спустя рядом с бакенщиком появились Самбосаит и какой-то военный.

Они обыскали Закирьяна и приказали ему держать руки за спиной.

— Шагом марш! — приказал бакенщику Самбосаит. И весело сказал ребятам: — Ну, пионеры, выходи! Пошли с нами! Волка сдавать.

— А тут еще двое были… — сказал Мидхат.

— Знаю. И те не уйдут, — улыбнулся Самбосаит.

Последнее письмо

«Милая Наиля!

Скоро мы будем в Уфе.

Там, видимо, всерьез стали интересоваться нашим отрядом. Вчера на пристани Охлыстино вызвали меня для разговора.

Если я сумею отправить ребят из Уфы автобусом, тогда останусь там на несколько дней. Хочу сходить в медицинский институт, чтобы получить подробную консультацию о приеме. Я твердо решила стать врачом. Проверив себя на практике в качестве педагога, пришла к твердому убеждению, что это не мое призвание, хотя я очень люблю детей.

Понимаешь, Наиля, прощаюсь я с профессией, которую не успела приобрести. Но с детворой я не прощусь никогда. Можно ведь, в конце концов, стать и детским врачом. В Охлыстине мы встретили замечательного врача. Эта женщина приняла ребят, как своих детей. Мне хочется стать такой же, как она.

Но хватит о себе.

Ребята мои с нетерпением ждут приезда в Уфу.

Каждый думает о столице по-своему: поэт Иршат мечтает встретиться с «живыми писателями», тихоня Шакир рвется побывать в школе штангистов, Мидхату непременно нужен цирк, а Сабит и Юлай с увлечением рассказывают всем о каких-то фейерверках и аттракционах.

Я, как ты знаешь, буду в Уфе не впервые.

Но и меня влечет и манит наша столица. Люблю в Уфе многое. И прежде всего — место слияния Караидели с Агиделью. Люблю сады и парки Уфы.

Пока еще сохранены в Уфе старые районы — Старая Уфа, Цыганская Поляна, Сутолка, Нижегородка, Дубки, Архирейка. Они по-своему хороши, но прелесть Уфы и в новостройках.

В Уфе бывали Надежда Константиновна Крупская и, конечно, Чапаев. Бывали и писатель Аксаков, художник Нестеров, поэт Мажит Гафури, видный большевик Шагит Худайбердин.

В Уфу, скорее в Уфу!

До свидания, Наиля!

Твоя Фатима.

Р. S. Если удастся поступить в мединститут, я заставлю и тебя туда поступать. Но только ты готовься как следует! Хорошо?»

Тайна Караидели

В Уфе путешественников ждали новые приключения.

Как только команда переступила порог общежития, отведенного для нее Республиканским советом по туризму, оказалось, что снова исчез Мидхат.

Заволновались все, но больше всех Фатима.

— Вечно этот Мидхат! — зашумели девочки.

— Выговор ему надо влепить! — сказал Юлай.

Круглолицая комендантша общежития, не замечая волнения гостей, широко улыбалась и приветливо приглашала их в комнаты:

— Пожалуйста, деточки, пожалуйста! Девочки налево — в восьмую, мальчики — в одиннадцатую, направо по коридору.

— Идите, — сказала Фатима, — а я что-нибудь придумаю.

Ребята неохотно разошлись.

Вожатая присела к столику и закрыла лицо руками.

Звонить по телефону?.. Бежать в милицию?..

В эту самую минуту раздался рядом голос Мидхата:

— Фатима-апай, новость! Потрясающая новость!

— Где ты был?

Встретив строгий и укоризненный взгляд вожатой, мальчик потупился:

— Да там…

— Что «да там»? Кто тебе разрешил?

— Там висит объявление…

— Какое еще объявление?

— Такое большое, во всю стену.

— Ну, и что же?

— Там написано, что сегодня в Доме офицеров будет слет этих самых… куда приехал наш Юсуф-агай… Ну, ветеранов. И там будут вручать орден Зинату Сайфуллину…

— Зинату Сайфуллину? Да ты, наверно, путаешь что-то!

— Честное пионерское, Фатима-апай, собственными глазами видел!

Услышав это сообщение, Фатима забыла, что Мидхата следовало наказать за самовольную отлучку.

— Где, говоришь, слет-то будет? — переспросила она.

— В Доме офицеров. Надо, Фатима-апай, и нам туда пойти. Мы ведь…

— Когда это будет? — спросила Фатима, хотя все еще не могла поверить, что это правда.

— Сегодня, в двенадцать часов!

— В двенадцать? — Фатима посмотрела на часы. — Ой, тогда надо трогаться сейчас же! А ну-ка, зови ребят! — И она показала Мидхату комнаты, где разместилась команда.

…По дороге, в автобусе, разговор шел все время о Зинате. Какой он? Высокого роста, наверно. И немолодой. Тут же вычислили, сколько ему должно быть лет.

— Мы сфотографируем его для нашей «Партизанской книги».

— Обязательно! Сначала одного, а потом вместе с нами.

Мидхат подумал: «Хорошо бы мне сняться вдвоем с Зинатом. Он и я!»

Юлай предложил пригласить Сайфуллина в Тальгашлы.

— Ой, ребята, — сказала вдруг Фатима, — надо купить цветы! Обязательно! И кто-нибудь из нас преподнесет ему букет.

— Правильно!

— Ну, а кому поручим такое дело? Называйте кандидатуры.

Едва произнесла вожатая эти слова, как начался невообразимый шум. Водитель автобуса обернулся и покачал головой.

Кандидатуры, конечно, назывались достойные. Но их было много, а выбрать надо было одного или в крайнем случае двоих.

— Вот что, ребята, — подняла руку Фатима, — ничего у нас так не получится. Давайте тянуть жребий!

Тут воспрянули духом те, которые не рассчитывали, что их назовут в числе лучших. Теперь и у них появились шансы. Они закричали:

— Ура, Фатима-апай!

— Вот это верно!

Фатима сняла тюбетейку и положила в нее «фантики» — автобусные билеты, предварительно их пронумеровав.

— Кто вытащит номер седьмой, тот и выйдет на сцену и преподнесет наш общий букет, — сказала она.

Первым тащил Юлай, за ним — Нафиса, Шакир, Сабит, Малик. Но номер седьмой никому из них не попался.

Но вот запустил руку в тюбетейку Фатимы Мидхат.

— Седьмой! — закричали ребята, заглядывавшие из-за спины Мидхата в его ладонь.

Инцидент, как говорится, был исчерпан. Теперь оставалось только достать цветы.

— Ты же и пойдешь за цветами, — сказала Фатима. — Вместе со мной. За меня остается Юлай.

Мидхат и Фатима сошли возле цветочного магазина.

В Доме офицеров народу было много.

Когда ребята поднимались по лестнице, они услышали знакомый голос:

— О-о-о, и вы здесь! Вот хорошо!

Оказалось, что это полковник Лапин, тот самый полковник с пристани Олдяк, кто первым рассказал юным следопытам боевую биографию Зината.

На втором этаже, в фойе, встретили ребята Юсуф-агая. Он стоял с важным видом.

— Ну как? — спросил он ребят. — Видели героя?

— Нет еще.

— Пойдемте, я вас с ним познакомлю.

— А это можно?

— Что за разговор! Пойдемте, пойдемте!

…Так вот неожиданно состоялась встреча с человеком, которого они знали до этого только по рассказам и легендарный образ которого успел занять самое почетное место в их сознании. Было даже как-то странно, что это произошло так просто и легко.

Выручил Юсуф.

— Помнишь, как мы в первый раз в отряд пришли? — начал он, обращаясь к Зинату Сайфуллину.

— Как не помнить! Разве такое забывается?

— А ведь я тебя привел в отряд! Я уговорил! Помнишь?

— Ну да, конечно. Нас сперва не приняли.

— А помнишь, как мы собирали отстрелянные гильзы и…

— А помнишь, как ты попросил у одного партизана винтовку и нечаянно выстрелил себе в левое плечо? Тебя увезли в госпиталь, а тому партизану выговор был. От самого товарища Блюхера…