Кристиан тяжело вздохнул. Он подошел к небольшому письменному столу и открыл средний ящик. Из него он достал фотографию в рамке и понес ее Кингсли. Кинг взял фото и уставился на него. Дыхание перехватило в горле, и он не мог сглотнуть. Из рамки на него смотрела девушка, едва ли двадцати лет. Ничем, кроме избитых фраз невозможно было описать ее красоту; шелковые красновато-коричневые волосы, медные глаза в обрамлении бесчисленных ресниц, веселая улыбка, что не вполне отвечало тому неземному взгляду. Она была танцовщицей с изящной шеей и руками, и оливковым цветом лица как у ее брата.
- Ma soeur… - Кинг прикоснулся кончиками пальцев к стеклу.
Он перевел взгляд от фотографии к Кристиану.
- Кто был влюблен в нее? - повторил Кристиан. – Кингсли… мы все были.
Глава 21
Юг
Как только они вошли в гостевой дом, Нора добралась до своего лэптопа и телефона. Неизвестно почему, но Кингсли не отвечал по своей частной линии. Она пыталась дозвониться до его помощницы, но не получила ничего, кроме загадочной отговорки. Кинг был как раз тем человеком, который был ей нужен для этой работы.
- Нора, оставь это, - сказал Уесли, пока она опять обрывала горячую линию Кинга.
- Он ответит. - Нора набрала номер еще раз. - Это горячая линия. Он всегда отвечает по горячей линии. Я слышала, как этот француз трахается так много раз, что сбилась со счета, потому что независимо от того, что он делает, или кого он отделывает, он всегда отвечает по горячей линии.
- Прекрати названивать ему. Если Ни За Что Отшлепанный погиб от удара током или чего-то еще, следователи разберутся и оштрафуют тех, кто должен быть оштрафован.
- Но это же конь Taлела. – сидя на полу, Нора повернулась к Уесли, который присел на угол своей кровати, наблюдая за ней. - Я знаю Taлела. Он и мухи не обидит, не то, что убьет электрическим током коня.
Уесли поднялся с кровати и встал перед ней.
- Послушай, Нора, я знаю, что он твой друг, и это здорово. Но скачки — грубый бизнес. Это не груды шелка и “Район Миллионеров”. Это жестоко, опасно, и грязно.
- Но Taлел…
Нора стала листать список контактов в телефоне. Конечно, у нее где-то был номер Taлела. Она должна была поговорить с ним о сегодняшнем дне. Она знала его. Даже в библейском смысле. Он хотел боли, это было его извращенной фантазией. Но причинить боль кому-то? Никогда. Сатерлин отказывалась в это верить.
- Taлел миллионер-коневладелец и эксцентричный извращенец, как и остальные твои друзья. Он не святой, понятно? Ты знаешь, как можно определить, что у Чистокровной кобылы было потомство? - Нора услышала едва сдерживаемый гнев в голосе Уесли.
- Нет. Как?
- Потому что у кобылы есть рубец и видимый шов под ее вагиной. Да. Факт. Кобылу разрезают, чтобы она смогла принять жеребца побольше. Затем ее сшивают. Потом снова разрезают для следующего спаривания. Затем сшивают. Потом опять разрезают. Вновь и вновь.
Нора зажала ладонью рот с отвращением.
- Ты, должно быть…
- Шутишь? Нет. Я это сам видел. Это лишь часть той мерзости, что происходит в этом королевском спорте. Твой лучший друг Ни За Что Отшлепанный мог бы прожить тридцать и больше лет. Но либо кто-то хотел получить за него немного денег со страховки, либо, чтобы у него было еще несколько побед, от которых он получит такой гонорар, что мало не покажется. Ты видишь в лошади домашнее животное. Taлел и каждый коневладелец видит знак доллара. Много знаков доллара. Лошади всего лишь гоночные автомобили для этих людей. Ты разбиваешь автомобиль, звонишь в страховую компанию и получаешь чек. Мне не нравится, ни то, ни другое, но это так.
Желудок Норы сжался в твердый ком от чувства вины.
- Гоночные автомобили не живые. Они не чувствуют боли. Они…
- Теперь ты знаешь, почему я не полностью в семейном бизнесе.
- Да, вижу. Прости меня, Уес. Просто, Taлел и я давно знакомы, и он хороший…
- Ты спала с ним, да?
Уесли задал вопрос без тени злобы и обвинения в голосе. Только печаль. Она предпочла, чтобы он назвал ее шлюхой в лицо, как его отец.
- Да. Несколько лет назад. Он подарил мне Астон Мартин.
Какое-то время Уесли молчал. Нора только смотрела на него, пока он, казалось, подыскивал слова. Она редко видела его таким мрачным и таким тихим. Когда они жили вместе, он постоянно шутил и дразнил ее. И она упивалась его молодым мужским вниманием. Но Уесли больше не был подростком со стояком на женщину постарше. Он признался, что любил ее, по-прежнему любил после пятнадцати месяцев разлуки. И у него был шанс заняться сексом со своей прекрасной старшей подружкой, и он не воспользовался им. Это было не мимолетным увлечением, Уесли любил ее. И она оставила Сорена, оставила свой ошейник, ради Уесли. Как надолго, она не знала. Но Сорен запретил ей бежать от него, и в ту же секунду, как только она исчезла с поля его зрения, она сбросила высокие каблуки и помчалась, словно судьба мира зависела от того, чтобы добраться до Уесли в рекордно короткие сроки. Она тоже любила его. Хотела она этого или нет.
- Уесли?
- Знаешь, - сказал он, одарив ее слабой улыбкой, - я мог себе позволить купить все Астон Мартины, которые бы ты пожелала.
Нора отбросила в сторону мобильник и столкнула свой ноутбук на пол. Вставая на ноги, она начала тянуться к парню, но он сделал шаг назад.
- Пойду покормлю сомов. Я вернусь.
Он повернулся на пятках и резко вышел из комнаты.
Оглядев пустое пространство, Нора могла только повторить «Покормлю сомов?» Она начала идти за ним, но ее мобильный разразился "Болеро" Равеля.
- Кинг, слава Богу. Я звонила тебе весь день. Ну, на протяжении последних пяти минут. Где тебя черти носят?
- В Мэне, ma chérie, - ответил Кингсли своим самым жизнерадостным голосом. - Вижу, ты звонила много раз. Так по мне соскучилась?
- Черта с два. Но я соскучилась по твоим связям. Угадай, кого я встретила сегодня?
- Taлела.
Нора вытянула руку и какое-то время пялилась на телефон, прежде чем приложить его обратно к уху.
- Я ненавижу, когда ты так делаешь: знаешь о моей жизни больше чем я.
- Я внимателен, ma chérie. Ты же - писательница.
- Намек понятен. Все равно, его конь погиб. И он, возможно, убит электрическим током. Я не думаю…
- Chérie…, - Кингсли тяжело вздохнул, и Нора услышала что-то в его голосе, что она слышала редко, разочарование. - Боюсь, смерть лошади - это наименьшая из моих забот сейчас. У меня и твоего священника есть проблемы гораздо серьезнее.
- Но…
- Это для твоего же блага, Maîtresse. Оставь это. Это просто лошадь. Они приносят превосходные entrée (Прим.: гонорары).
- Но…
- Нора?
- Что?
- Ты сама по себе.
И с этими поистине безучастными словами, Кингсли повесил трубку. Нора смотрела на телефон несколько секунд, прежде чем бросить его на пол и погнаться за Уесли.
Покормить сомов? Неужели это означает, что он на самом деле собирался… кормить сома?
За пределами гостевого дома, Нора остановилась и огляделась. Куда, черт возьми, ушел Уес? Она нашла дорожку, выложенную булыжником, за домом и решила следовать по ней. Низкий каменный забор граничил с тропой. Пока она шла, Нора думала о прошедшей паре дней с Уесли. Все было идеально и одновременно ужасно.
В их первые часы вместе они не делали ничего, кроме как беспрерывно говорили о последних пятнадцати месяцах, обо всем, что произошло за то время, пока они были в разлуке. Пятнадцать месяцев разделяло их, когда они обнимали друг друга в Белой Комнате Восьмого Круга. Но проходили часы, а они рассказывали историю за историей, что заполнило разрыв между ними. Нора рассказала Уесли о воссоединении с Сореном, какими странными были те первые несколько недель, когда она снова стала его собственностью. В ту ночь, когда они показались в Восьмом Круге с ней, одетой в ее ошейник, весь клуб пялился, в ошеломлении. Она так нервничала, ей было так неудобно, что она была Госпожой, а теперь вновь стала нижней Сорена. Как пало ее могущество. Но затем она увидела, как деньги переходят из рук в руки. Как собравшиеся давали друг другу “пять”. Как тыкали пальцами. И множество “я же тебе говорил”, и “я так и знал”. Люди делали ставки на то, когда она вернется к Сорену. И никогда не стоял вопрос, капитулирует ли она перед ним. Вопрос был лишь в том - когда.