— Это хорошая вода, сэр, — девушка шагнула из ванны на коврик, сняла с себя полотенце и, скромно придерживая его перед собой, что ей с переменным успехом удавалось, стала вытирать шею.

— Я — Дафна, горничная с верхнего этажа.

— Тьфу, черт возьми, мисс. Я совсем не хотел вам помешать. Я просто…

— Знаете, я никогда раньше не видела волшебников, — сказала Дафна. — Это так здорово! Я была у себя, наверху, и минуту подглядывала за вами через щелочку в стене, а через секунду — фью-ить — и я уже здесь!

— Вы, наверно, принимали ванну где-то в другом месте? — Лафайет нахмурился. — Я, пожалуй, ошибся. Наверно, переволновался из-за всего этого и просто толком не сосредоточился.

— Я слышала, что будет праздник, — сказала девушка. — Это просто отлично! А то уже столько месяцев во дворце ничего по-настоящему интересного не происходило, с тех пор как это страшилище Лод пришел сюда со своими людьми под белым флагом, чтобы добиться руки принцессы Адоранны.

— Послушай-ка, Дафна, мне надо приготовиться. В конце концов, я тут вроде как почетный гость, поэтому…

— Ах! — Вид у девушки был расстроенный. — Так вы меня специально не вызывали?

— Нет. Понимаешь, хм… мне сейчас надо принять ванну.

— Хотите, я потру вам спину?

— Нет, спасибо. — О'Лири почувствовал, что краснеет. — Да я как-то привык сам справляться с этим делом. Но все равно, спасибо. Но, хм… может, увидимся на вечере?

— Со мной, сэр? Да я ведь всего лишь горничная! Они не разрешат мне посмотреть даже из кухни!

— Какая чепуха! Ты ничем не хуже всех остальных! Я тебя приглашаю — приходи!

— Я не смею, сэр. А кроме того, мне совершенно нечего надеть.

Она, робко улыбаясь, стала застенчиво поправлять полотенце на своей стройной фигурке. Лафайет глубоко вздохнул, успокаивая дыхание, и, пытаясь сосредоточиться, с трудом перевел взгляд на шкаф. Он открыл дверцу, окинул взором пышные наряды и вытащил розовое с позолотой парчовое платье.

— Как тебе это?

У девушки перехватило дыхание.

— О, оно великолепно, сэр! Это правда мне?

— Да, тебе. А теперь будь хорошей девочкой и беги. До встречи на вечере.

— Я никогда не видела такой прелести! — Она бережно взяла платье в руки. — Если бы вы одолжили мне еще махровый халат, сэр, то я бы мгновенно убралась. Я уже знаю, где мне взять туфли к этому платью и…

Лафайет нашел махровый халат, накинул его ей на плечи и проводил к двери.

— Еще раз прошу прощения, что помешал принять тебе ванну, — сказал он.

— Это вышло непреднамеренно.

— Не думайте об этом, сэр, — она улыбнулась ему. — Это было самое замечательное событие в моей жизни. Кто бы мог подумать, что колдуны бывают такие молодые и такие симпатичные?

Дафна подошла к нему, приподнялась на цыпочках, быстро поцеловала его в кончик носа и, повернувшись, помчалась по коридору.

Когда Лафайет уже застегивал последнюю позолоченную пуговицу на темно-синем пиджаке, который он выбрал из множества висевших в шкафу, послышался легкий стук в дверь.

— Войдите! — отозвался О'Лири. Он услышал, как сзади открылась дверь.

— Надеюсь, вы не откажетесь переговорить со мной? — произнес вошедший глубоким голосом.

Лафайет повернулся. Никодеус, в сером элегантном костюме, закрывал за собой дверь. Достав пачку сигарет, он предложил их О'Лири и дал прикурить от зажигалки. Как успел заметить Лафайет, это была зажигалка фирмы «Ронсон».

— Что-то я не видел, чтобы кто-нибудь здесь курил сигареты, вы — первый, — сказал О'Лири. — И эта зажигалка…

Никодеус вертел зажигалку в руке, пристально глядя на Лафайета.

— Позже у нас будет масса времени для всех этих объяснений, мой юный друг. А пока не началось торжество, я бы хотел несколько минут… э-э… поговорить с тобой.

— Да, спасибо, что выручили меня сегодня.

Лафайет застегивал пояс, на котором висела шпага, и на секунду остановился, с восхищением разглядывая в зеркале покрой своих бриджей.

— На какое-то мгновение мне показалось, что Горубл задался целью отправить меня на виселицу. Что со стариком?

— Ну, он вообразил, что если ты что-то можешь по части магии, то должен оказать нам большую помощь в предстоящей войне с мятежным Лодом. И когда ты сказал, что никакой магии вообще не существует, это его страшно расстроило. Ты должен его простить. В некоторых вопросах он весьма наивен. Я рад, что смог выручить тебя, но если честно — мне и самому не все с тобой ясно. Гм… может, ты мне все-таки скажешь, зачем ты здесь?

О'Лири наблюдал в зеркале за фокусником, который по-прежнему вертел в руках зажигалку.

— Хотел осмотреть здешние достопримечательности.

— Ты раньше никогда не бывал в Артезии?

— Нет. Я даже не подозревал о ее существовании. Правда, помню, был один сон — какой-то стеклянный дом, телескоп… но вряд ли тут есть какая-нибудь связь.

Он резко обернулся. Никодеус, стоящий прямо перед ним, быстро положил зажигалку в карман.

— Что это вы ее так быстро спрятали? — запальчиво спросил О'Лири. — И зачем вы все подкрадываетесь поближе ко мне?

— Ах, это… — Никодеус заморгал, смущенно улыбаясь. — Ну, это… миниатюрный фотоаппарат. Понимаешь, у меня хобби: я делаю «снимки без лести», естественно, когда человек не знает, что его фотографируют, я только…

— Дайте-ка я взгляну.

Никодеус заколебался, потом сунул руку в карман и извлек оттуда фотоаппарат. Он был сделан в виде зажигалки, даже мог соответственно действовать — это О'Лири уже видел, но по весу он был тяжелее обычной зажигалки. С тыльной стороны были встроены крошечные объективы. Он вернул фотоаппарат.

— По-моему, я стал излишне подозрительным после того, как за неполные два часа мне успели нарисовать несколько вариантов жуткой кончины, которая меня ожидала.

— Не думайте об этом, мой дорогой О'Лири. — Никодеус бросил взгляд на его руку. — Ах да, я обратил внимание на твой перстень. Очень интересный рисунок. Позволь мне поближе на него посмотреть?

Лафайет покачал головой:

— Он не снимается. А что, собственно, интересного в этом кольце?

Лицо Никодеуса стало серьезным.

— Так случилось, что здесь, в Артезии, секира и дракон имеют особое значение. Это знак старинного королевского дома. Существует древнее пророчество — и люди здесь притворяются, что верят такого рода вещам, — что королевство в его лихую годину спасет… гм… герой, который прискачет верхом на драконе с секирой в руках. В пророчестве сказано, что героя сразу узнают по этому символу. Я думаю, что этот назойливый шут Йокабамп заприметил перстень — у него острый глаз — и тут же сымпровизировал все остальное. И я бы сказал, к счастью для тебя. А ведь он мог завопить, что это дурной знак. Лод ходит с секирой, понимаешь, и повелевает драконом.

Лафайет пристально посмотрел на Никодеуса и рассмеялся:

— Вы так говорите, как будто сами верите во все это.

Никодеус спокойно усмехнулся:

— Конечно, это всего лишь басня. И все же я бы на твоем месте повернул перстень рисунком внутрь.

— Не могу понять, — сказал О'Лири, — почему вас больше всех заботит мое будущее? Все остальные, похоже, только и ждут, чтобы меня вздернули за уши.

— Просто естественное желание помочь чужестранцу в беде, — ответил, улыбаясь, Никодеус. — В конце концов, избавляя тебя от каленого железа, я имел и свой интерес.

— В какой-то момент вы почти убедили Горубла в том, что я шпион.

— Да это же я специально, чтобы ввести его в заблуждение. Мне надо было как-то отвлечь его внимание от черной магии. Как все артезианцы, он очень суеверен.

— В таком случае, я был прав — вы не местный.

— Это правда, — подтвердил Никодеус. — Я действительно прибыл… гм… из страны, расположенной к югу. Я…

— Я думаю, что ваша страна сильно обогнала Артезию, например, в области технологии. Одна ваша зажигалка чего стоит. Могу поспорить, что электрические лампочки во дворце тоже ваших рук дело.

Никодеус кивнул, улыбаясь: