20

Броди

– Привет.

– Привет, сын.

– Папа? – папа никогда не звонил мне. Я едва узнал его голос. – Как дела?

– Все хорошо. Просто захотел позвонить своему чемпиону и сказать «привет».

«Чемпиону»? Он годами меня так не называл.

И я сразу же почувствовал себя десятилетним...

– Привет, Чемпион. Я не смогу приехать на соревнования в эти выходные, желаю тебе удачи.

– Слышал, ты отлично игра сегодня, Чемпион. Прости, что пропустил.

Когда отец называл меня «Чемпионом», он хотел смягчить удар последующей новости.

– Привет! – с любопытством сказал я. – Все хорошо?

– Все отлично. Какие планы на выходные?

– Мы в эти выходные дома. В пятницу у меня игра, но в субботу тренировка только утром. Думаю потом встретиться с Кейси. А что?

Он замешкался.

– Ты не мог бы приехать к нам ненадолго, в субботу после тренировки, перед тем как поехать к себе домой?

Мне не понравился его голос. Ни на йоту.

– Папа, что происходит?

– Ничего. Нам с мамой нужно кое-о-чем поговорить с тобой и Шей.

Папа, мама я и Шей? ЧЕРТ! Ее обследование было две недели назад.

Нет, нет, нет, нет!

– Папа, что-то с результатами анализов мамы?

– С мамой все хорошо, нам просто нужно с вами поговорить. – Его голос звучал устало.

Истощенно. Напряженно.

– К черту все, пап. Я приеду сейчас.

– Броди, в этом нет необходимости...

Я бросил трубку, схватил поводок Дизеля и поспешил к машине.

***

Я бы не сказал, что у меня был опыт пребывания вне тела, но, когда я свернул на длинную грязную дорогу к ферме родителей, я не мог вспомнить, как проехал весь путь от своего дома. Сердце колотилось без остановки, а я прокручивал в голове самые худшие сценарии. Если вернулся ее рак, я не буду показывать слабость у них дома. Я буду сильным. Она победила его однажды, и сделает это снова. Мы сделаем это вместе. Что, если на этот раз болен папа? Черт! Он ее скала. Стоит ли мне уйти из спорта раньше? Не то, чтобы я мог позволить себе это, но смогу ли прожить без хоккея?

Я направился к дому, а Дизель побежал во двор, поискать с чем можно поиграть.

Тихо открыв переднюю дверь, я прислушался к голосам и звукам. Ничего. Это же хорошо?

– Броди? – позвала мама, когда я вошел на кухню. Она подошла и обняла меня. – Тебе не стоило приезжать сегодня.

– Папа никогда не звонит мне. Что происходит?

Мама перевела взгляд на папу, сидящего за столом, словно постаревшего лет на десять. Он смотрел на огромный дубовый стол, заламывая обветренные пальцы.

– Иди сюда. Присядь. – Она подошла к столу и выдвинула стул для меня.

Я застонал и упрямо последовал за мамой к столу, присаживаясь напротив папы.

Мама прочистила горло, а папа смотрел куда угодно, но не на меня.

Глядя, то на маму, то на папу, стало очевидно, что ни один из них не хочет говорить.

– Кто-нибудь скажет мне, какого черта происходит? – рявкнул я, заставляя маму подпрыгнуть на месте.

– Милый, все не так серьезно. – Мама пыталась успокоить меня фальшивой улыбкой, но с каждой секундой я становился лишь злее.

– Ладно. Отлично. Тогда посвятите меня в это "не так серьезно".

И снова, мама посмотрела на папу. В этот раз он взглянул на нее. Она прикоснулась к его руке и посмотрела на меня.

– Броди, мы с твоим папой разводимся.

На мгновение воцарилась полнейшая тишина.

Я вздохнул и запустил руку в волосы.

– Не смешно. Что на самом деле происходит?

Папа посмотрел на маму, которая не отводила от меня взгляда. Ее глаза казались огромными, а рот приоткрылся от удивления.

– Мы не шутим, Броди. Мы расходимся.

Я прикрыл рот ладонями и смотрел то на маму, то на папу, ожидая, что кто-нибудь скажет, что это все-таки шутка.

Когда никто ничего не ответил, сердце начало колотиться в груди.

– Когда? Как? Почему?

– Это просто произошло, сын, – пробормотал отец.

– Конец тридцатилетнему браку не просто происходит, пап. Хватит молоть чушь. Почему вы делаете это?

Мама опустила голову, затем посмотрела на папу, словно ждала объяснений от него.

Я нахмурился и уставился на отца:

– Ты виновен в этом? Ты изменил ей? Не то, чтобы я удивлен. Ты был отвратительным отцом, и таким же мужем.

– А вот теперь попридержи язык! – приказал отец, ткнув в меня пальцем. – Я знаю для тебя это не легко, но нам тяжелей.

– Давайте все успокоимся, пожалуйста, – мама положила поверх моей руки свою. – Броди, твой папа не изменял мне, и это не его вина. Здесь никто не виноват. Мы оба долго готовились к этому, но ждали, когда Шей закончит учиться и наши дети устроятся и станут независимыми, прежде чем мы примем окончательное решение. – Она опустила взгляд и крутила свое обручальное кольцо, так как делала всегда, когда волновалась.

– Я не могу поверить, – я потер глаза. – Тридцать лет. После тридцати лет, вы просто сдаетесь?

Никто не ответил.

Они просто сидели, молча признаваясь в неудачном браке.

– Что насчет психолога? Я заплачу за лучшего семейного психолога в стране.

Мама посмотрела на папу, но лишь покачала головой.

– А отпуск? Что, если вы вдвоём поедете на Гавайи на неделю, или месяц? Может вам нужна встряска?

– Броди, твои предложения очень милые, но в них нет необходимости, – она снова посмотрела на папу, который натянуто улыбнулся. – Мы долго обсуждали. С нами все в порядке. Даже наняли адвоката и уже все уладили. Мы довольны нашим решением.

Я не мог поверить в услышанное. Казалось, я разучился моргать, мой взгляд беспрестанно перемещался между ними.

– И как давно вы решили?

– Год назад.

– Год?! – воскликнул я, подпрыгивая на месте. – Вы отпраздновали свой юбилей в мае. Мы с Шей устроили вам праздничную вечеринку!

– Броди! – предупредил отец.

– Знаю, – мама закрыла лицо руками. – Мы все это время были подавлены, но не знали как себя вести. А что нам было еще делать? Огласить о разводе перед всей семьей и друзьями?

– Не знаю! – вздохнул я, меряя шагами кухню. – Это не может быть концом. Просто не может. Я знаю, вы все еще любите друг друга.

Мама посмотрела на меня глазами полными слез.

– Я не представляю себе, как тебе тяжело, Броди. Я даже не знаю смогу ли представить.

– Нет. Не можешь. Вы всю мою жизнь были любящими друг друга родителями. Когда я повзрослел, я был уверен, что вы всегда будете вместе, – я нахмурился. – Готов поклясться, что мне было бы легче это пережить в семь, а не в двадцать семь.

– Нам так жаль, Броди, – мама тихо заплакала.

– Когда позвонил папа, я подумал, что обследование что-то показало. Я очевидно рад, что это не так, но шокирован не меньше. – Открыв заднюю дверь, я громко свистнул Дизелю.

– Что ты делаешь? – спросила мама, ее глаза оставались грустными и взволнованными.

Дизель зашел в дом, и мы направились к главному входу.

– Я поеду. Мне нужно подумать.

– Броди, подожди! – мама поспешила за мной. – Уже поздно. Почему бы тебе не остаться на ночь?

Я открыл дверь и повернулся к ней. Папа последовал за нами и положил руку ей на плечо, мягко его потирая. Я уставился на его руку на секунду дольше, чем должен был, гадая, какого черта происходит и в какой момент все пошло не так. Я посмотрел прямо ей в глаза.

– Ни в коем случае, – холодно ответил я и хлопнул дверью.

Пока я заводил двигатель, мама несколько раз выглянула из окна гостиной. Зная ее, я был уверен, она надеется, что я заглушу двигатель и вернусь. Скорее всего, я и должен был. Они с папой не заслужили такого обращения, но я был дико зол.

Я чувствовал себя обманутым. Преданным.